замышлял ее как абсолютно завершенный образ с длинной историей. Данные для
идентификации образа не попадут в информационный банк. Человек
задумывается исключительно для обмана.
пределами его кожи-оболочки не допущено, отгорожено стеной, - он плыл во
мраке, который ширился до границ - если таковые существовали - вселенной.
Он был одинок в пустоте, в пространстве, в котором не было планет, звезд и
микроскопической пыли, не было ничего материального, а следовательно, и
само пространство в действительности не являлось пространством, поскольку
и оно не может существовать без материи. Даже его присутствие не
воздействовало на ту вселенную, на то ничто, которое имело пределы, но
сейчас распространялось до бесконечности. Бесконечности, которая тоже не
была таковой, поскольку бесконечность должна иметь начальную точку, даже
если у нее нет конца. Он, его присутствие - нет-нет, не его самого - не
имело массы, чтобы хоть чуть-чуть изогнуть пространство. Он был просто
образом, отраженным не зеркалом.
идентично имени человека, о котором Дункан мало что помнил. Разве только,
по совпадению, он выбрал некоторые черты характера, присущие Кэрду номер
один. Хотя это существенно помогло бы Дункану в его усилиях вспомнить
технику лжи, он отринул обращение в банк данных за файлом с
идентификационными данными о первых семи персонах. То немногое, что он
знал о них, он почерпнул от Сник и записей опытов. Без сомнения, Каребара
обращался к этим файлам, но его в основном будет волновать - вспомнил ли
Дункан технику лжи. Вполне возможно, Каребара и не собирался
интересоваться воспоминаниями Дункана о подробностях личной жизни Кэрда.
Даже если бы профессор и полюбопытствовал, Дункан мог ответить, что помнит
только методику.
Возможно, есть какая-то утечка из Кэрда, а я представляю мнемонический
видеоряд в моем мозгу? Или в одном из моих разумов?" У него не было ни
малейшего сомнения: то, что он делает, обещает воплотить эту мощную
возможность. Единственное, в чем он сомневался, так это в способности
кого-либо другого использовать его приемы. Создание новых образов казалось
Дункану смехотворно легким. Оттого, что сам он уникален. Счастливый
комплекс генетических признаков - неповторимый - в сочетании с особенной
семейной обстановкой и создали его - единственного, кто мог проявить свои
индивидуальные способности.
поддержало бы уверенность Каребары и Руггедо в его пользе.
него, в темной бездне пронеслась яркая синяя точка.
среде - даже непространство - среда - означало движение повсюду. Вот синяя
частица разрослась и заполнила все видимое и не видимое Дунканом.
Несущаяся куда-то нить, извивающаяся вдоль своей продольной оси, ее ровный
свет, превратившийся в стремительную синеву. Она охватила Кэрда II, хотя
Дункан еще смутно различал его. Затем синева сжалась, сокращая, стягивая
непространство, так что Кэрд II, ярко светясь, делался единственным
объектом, который был виден Дункану и о котором он мог уже думать. Откуда
у него эта способность думать и не думать о том, о чем ему и рассуждать-то
не должно было.
тела. Семьдесят пять триллионов клеток включали в себя теперь сведения,
идентичные информации в банках данных лишь постольку, поскольку они
относились к способам лжи. В ядре каждой клетки стремительно двигалась
синяя нить, которую невозможно было обнаружить ни химическими, ни
электронными средствами. И еще - представлялось Дункану, - что за печаль,
если ее не поймать научным методом?
чтобы стать Кэрдом II.
медленно, затем быстрее, быстрее... пока его лопасти не слились в единую
голубизну. И как если бы невидимая хватка электромагнитного поля вдруг
разжалась, оно вытолкнуло эту голубизну вперед. И назад и в стороны - в
трех направлениях, и внутрь голубизны и наружу.
Дункана и теперь словно дремал в нем. Но его можно было пробудить, и
Каребара посчитает, что он наконец вызвал Кэрда!
стене его ждет завтрак. Профессор в сопровождении двоих охранников
появился через сорок пять минут. Он не стал объяснять - почему нет Сник и
Кэбтэба. Ни слова и о полученном от Дункана нокауте. Дункан подумал было
об извинении, но отказался от этой мысли.
насилие в любой ситуации, кроме самозащиты, Дункан чувствовал, что
Каребара не собирается делать из случившегося историю. Дункан спокойно
лежал на диване, пока профессор прилаживал электроды и настраивал машину.
На этот раз вместо использования тумана, Каребара попросил его открыть
рот. Держа маленькую пипетку над языком Дункана, он выдавил что-то на
кончик языка. Дункан почувствовал холодную влагу и фиалковый запах. Он так
быстро "пошел ко дну", что, открыв глаза, засомневался в действии
лекарства. Взглянул на дисплей времени - пролетело тридцать пять минут.
Мрачный, кислый Каребара на сей раз широко улыбался.
молящегося хищного насекомого богомола, который складывает когтистые
передние лапки перед тем, как схватить жертву. А может, он вспомнил
какое-то другое насекомое?
лекарство обычно обезвоживало его. Толстозадый принес пить. Дункан
поблагодарил его и осушил стакан. Рот был еще суховат.
достаточном расстоянии от Дункана.
предварительным стереотипным вопросам. Обычно их было двенадцать - все
должны были подтвердить, что объект опытов - тот, за кого себя выдает.
Хотя уже много раз Дункан доказывал свою способность лгать, а надоевший
вопросник - свою бесполезность, Каребара продолжал действовать по
правилам.
назад, просто спрашивая _к_а_ж_д_о_г_о_ его имя и общий гражданский
кодовый номер. Никто не отвечал, пока он не дошел до Джефферсона
Сервантеса Кэрда. А затем, пока Каребара стоял с открытым от изумления
ртом, звучала информация. Профессор был настолько захвачен врасплох
совершенно неожиданным успехом, что несколько секунд не мог произнести ни
слова. Потрясенный, он даже не проверил ни изменения зрачков, ни показания
машины по давлению крови и электрическим зарядам кожи. Дункану самому было
бы интересно это. Но профессор, докладывая Руггедо, непременно сообщит о
полученных в этом опыте характеристиках организма. Ну и черт с ним!
покачивались.
успеха. Как бы там ни было - все сработало.
должен был признать, что, пожалуй, все действительно получилось так, как и
следовало. Один за одним он выдавал желанные для профессора ответы. А в
заключение изложил схему создания совершенно новой личности.
прежних. Ничего хорошего сейчас не получится. Я слишком измотан.
спорить, но умолк, прикусил на мгновение губу, по привычке поболтал
пальцами.
что-то сделали - что - вы и сами не ведаете, - чтобы прорваться к основной
личности.
уверенным - новая личность сможет лгать под действием тумана! Я не знаю...
процесс представляется таким простым... может быть...
необходимо найти одного, кто будет адекватен, кто сможет проделать все так
же легко, как я.
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Рыбаков Вячеслав
Шилова Юлия