Чтение 61–й страницы книги ~Лето ночи~

"История Италии", Макиавели "Государь" и "Лекции", а также избранные
труды его "Истории Флоренции и Иностранные связи Италии", болтливые
"Комментарии" Пикколомини-Пия, том Грегоровиуса о Лукреции, сочинение
Бурхарда "Дневники" с его заметками о ежедневных мелочах папского
двора того периода.

Но о колоколе больше не было ничего.

Но вот, совершенно интуитивно, Дьюан раскрыл оригинальный источник
по Бенвенуто Челлини, одного из любимых исторических персонажей
Старика, хотя Дьюану было известно, что этот сварливый ваятель родился
в 1500 году, то есть на восемь лет позже Родриго Борджиа, ставшего
Папой Александром YI.

Как оказалось, Челлини описал свое заключение в замке Сант
Анджело, огромном бесформенном каменном массиве, построенном Хадрианом
в качестве семейной усыпальницы за полторы тысячи лет до описываемых
событий. Папа Александр - Родриго Борджиа - приказал укрепить и
модифицировать огромную гробницу, чтобы использовать ее как
собственную резиденцию. Залы и коридоры, вырубленные в камне, прежде
известные только мертвецам, мраку и пыли веков, стали домом и
крепостью семьи Борджиа.

Челлини писал об этом так:

Я был заключен в мрачную подземную темницу, ниже уровня сада,
которая периодически затоплялась водой и была полна пауков и ядовитых
гадин. Швырнув мне тюфяк из грубой конопли, за мной заперли четыре
двери и велели не кормить... Всего лишь полчаса в день я мог видеть
крохотный лучик света, который пробивался в эту злосчастную камеру
через крохотное оконце. Всю остальную часть дня и ночи я был обречен
на кромешный мрак. И это была еще наименее ужасная из этих катакомб.
От моих товарищей по несчастью я узнал о несчастных душах, которые
провели свои последние дни в несравненно худших условиях, чьи мрачные
камеры располагались в вентиляционной шахте печально известного
Колокола Зла папы Борджиа. По Риму и провинциям ходили слухи, что этот
колокол был отлит из нечестивого металла, освященного еретическими
святынями и повешен там в знак тайного договора между бывшим папой и
самим Дьяволом. Каждый из нас, скорчившись в зловонных водах наших
келий и поедая вонючие отбросы, знал, что звон Колокола Борджиа
означает конец мира. Были времена, и я признаюсь в том, когда я
призывал этого предвестника смерти.

Дьюан лихорадочно записывал факты. Все более и более любопытно. Ни
в автобиографии, ни в записках Челлини больше не встречалось
упоминаний о колоколе, но в одном из отрывков о художнике Пинтуриччио
- очевидно, скорее современнике Папы Александра YI, чем самого Челлини
- говорилось:

Волей и повелением Папы...

Дьюан еще раз глянул в начало абзаца, чтобы убедиться, что речь
идет о Папе Александре YI,урожденном Родриго Борджиа. Речь шла о нем.

Волей и повелением Папы этот глухой карлик, жалкий маляр...

Дьюан снова глянул в начало абзаца, чтобы убедиться что на этот
раз речь идет о Пинтуриччио, художнике Борджиа. Речь тоже шла о нем.

... столь же подлый внешне, сколь и внутренне, получил заказ на
роспись фресок в Торре Борджиа. Они наполнили дворец тем призрачным
эфектом, который особенно хорошо виден в Палате Семи Тайн в унылых и
мрачных апартаментах Борджиа.

Дьюан оторвался от чтения Бенвенуто Челлини, чтобы выяснить, что
же такое Торре Борджиа. Путеводитель по Ватикану указал, что это была
массивная башня, которую папа Александр YI приказал пристроить к
ватиканскому дворцу. Предыдущая пристройка, сделанная по приказу Папы
Сикста, была темным и насквозь продуваемым складом под названием
Сикстинская Капелла. Папа Иннокентий добавил к ней очаровательный
летний домик в дальней стороне Ватиканских садов. Борджиа построил
башню. Она была спроектирована в виде массивной крепости в апексе
колоннады крепости и никому, кроме самого папы и его
незаконнорожденных детей, не дозволялось подниматься в башню. Вход в
нее охранял долгий ряд запертых дверей и тайных ходов.

Дьюан вернулся к чтению отрывка из Бенвенуто Челлини.

Пинтуриччио, в соответствии с приказом понтифика, спустился в
Город Мертвых, расположенный под землец Рима в поисках вдохновения и
моделей для фресок апартаментов Борджиа. Но отправился он не в
христианские катакомбы, где покоились освященные останки христиан, а в
случайные раскопки языческого Рима во всем его славном распаде.

Говорилось, что Пинтуриччио водил учеников и любопытных коллег в
эти подземные экспедиции. Вообразите теперь свет факелов на стенах
туннелей, хранящих останки цезарей*, толстые двери камер, коридоры,
нетронутые жилища, артерии улиц мертвого Рима, лежащие как заброшенные
скелеты под заросшими травой улицами нашего живого, но уменьшенного
города... вообразите возгласы, раздающиеся, когда Пинтурриччио,
показав собравшимся гигантских крыс и орды летучих мышей, поднимает
свой факел выше, чтобы осветить варварские рисунки, созданные мертвыми
ныне варварами, более пятнадцати веков назад.

[* Цезарь - титул императоров в древнем Риме.]

Этот греховный художник и мерзкий карлик перенес эти образы и
языческие картины в апартаменты Папы Борджиа в его Башню. В самых
личных из покоев этого злобного Папы царили эти картины - они
покрывали стены, арки, проходы, потолки и даже массивный железный
колокол, про который говорят, что он является талисманом Борджиа в
Торре.

В наши дни эти отвратительные образы называются _гротесками_,
поскольку они были найдены и скопированы в нечестивых подземных
пешерах или _гротах_, во мраке подземного Рима.

Дядя Арт склонился над плечом Дьюана и спросил:

- Ты еще не собираешься идти?

Мальчик подпрыгнул от неожиданности, поправил очки и выдавил
cлабую улыбку:

- Уже скоро.

Пока дядя Арт любопытно бродил вдоль книжных полок, Дьюан
перелистывал последние из томов. Он нашел еще только одно упоминание о
колоколе и снова оно было связано с искусством старого монументалиста
по имени Пинтуриччио:

Но в помещении, которое вело из Палаты Семи Тайн к всегда запертой
лестнице колокольной башни, в помещении, входить в которое могли
только сами Борджиа, художник изобразил настоящее буйство тех
похороненных и уже забытых фресок, которые он изучал при свете факелов
под звуки падающих с влажных камней капель. Здесь, в том, что позже
получило название Комнаты Святых, из-за расположенных там семи
огромных фресок, Пинтуриччио выполнил свою миссию полностью, заполнив
каждый участок поверхности между фресками, каждую арку, колонну,
каждый закоулок сотнями - некоторые эксперты считают, что тысячами -
изображений быков.

Тайна заключалась не в том, что быки появиться в работах художника
или в этом укромном месте; бык вообще являлся эмблемой дома Борджиа;
покровительствующий этому роду буйвол уже давно стал эмблемой папской
власти.

Все эти быки, бесконечно повторяющиеся в темных проходах, гротах и
подступах к запретным лестницам, не являлись ни одним из этих
символов.

Они не были ни благородной эмблемой дома Борджиа, ни мирно
пасущимся буйволом. Бесчисленные фигуры этих животных, заполняющие