разработал с товарищами. Он осторожно пошел вперед, мысленно нащупывая
любой признак разумной жизни, одновременно не упуская из виду и мелких
существ. Рядом с ним ковылял медведь и священник чувствовал, как его
странный разум тоже прощупывает окружающее в поисках враждебного контакта.
настоящего боя. Оставшиеся позади Вила-ри, Альдо и Лючара мысленно
соединят свои разумы и будут готовы прийти на помощь, если понадобится. Но
прежде всего они решили провести рекогносцировку и ничего более.
обсуждали этот план. - Горм и я теперь уже старые ветераны, но ведь мы
ничего не знаем об этом Доме - ни что это такое, ни на что он способен. Не
забывайте, что, очевидно, он может нащупать разумы древесного народа, а мы
не можем! Одного этого достаточно, чтобы принять все меры
предосторожности.
оставаться сзади! - Лючара была разъярена.
много раз. У тебя же нет ментального опыта, хотя ты и учишься. Ты же
знаешь, что Горм пользуется своим мозгом лучше. Брат Альдо должен остаться
здесь, чтобы помогать нам и как бы служить якорем нашим мозгам, если
понадобится. А ты сможешь помочь только здесь, будешь служить ему
источником дополнительной ментальной энергии. - Он убеждал ее терпеливо,
потому что понимал - единственная причина ее гнева та, что она боится за
него. Наконец, с помощью Брата Альдо, он заставил ее согласиться со своими
доводами, хотя и сделала она это неохотно. Выбранный план был настолько
разумным, что она не могла долго спорить.
окружающий основание огромного дерева, солнечный свет становился все ярче.
Иеро остановился, впервые увидев с короткого расстояния, через просвет
между, пока еще живыми, деревьями, изуродованный скелет лесного великана,
изуродованный пузырями отвратительных грибов. Никаких больших животных
поблизости не было, он даже не мог мысленно нащупать и маленьких.
Исключение составляли несколько гигантских зеленоватых мух, чьи вздутые
тела сверкали радужными оттенками. Иеро отшвырнул одну такую жужжащую
мясистую тварь дюйма три длиной, когда она пролетала мимо его лица.
скрывалось в этой зловещей груде гнилья, затаилось. Они оба осторожно
пошли дальше, их мысли, по мере того, как распространялись все шире и
шире, слегка пересекались, как рябь от камней, брошенных в воду.
украшенные ужасными грибами, становились все виднее. С некоторого времени
вонь этих странных грибов стала настолько сильной, что Иеро решил дышать
только ртом. Сквозь это ужасное зловоние нельзя было учуять запаха
приближающегося врага, так что носы здесь не помогут.
Наконец, они уже не могли идти дальше и остановились у последнего живого
дерева, уставившись на ужасную панораму, раскинувшуюся перед ними.
диаметре. Слева возвышался целый лес чудовищных поганок, с коричневыми
ножками и широкими пятнистыми шляпками тускло-оранжевого цвета. Заросли
поганок тянулись насколько хватало глаз, только время от времени из них
торчали мертвые деревья, усеянные грибами. Справа мертвых деревьев было
меньше, потому что здесь длинный язык далекой пустыни подбирался почти к
самому лесу. Но теперь даже и его покрывала сплошная масса различных
небольших грибов всех форм, коричнево-желтых и желчных расцветок. Никаких
нормальных растений видно не было, даже травы, даже голой земли - все было
покрыто какой-то слизью.
под прямыми лучами полуденного солнца с поверхности ядовитых растений
поднимаются струйки и облачка какого-то тумана.
пятна. В том крошечном мире, на который они смотрели и который продолжали
прощупывать мысленными импульсами, все так же ничего не двигалось.
бездействием - Дом нанес удар! А основная тяжесть удара пришлась на
человека.
подобного. Настоящий холод пронзил все его тело, парализовав волю и
омертвив нервные окончания. И хотя его мыслезащита действовала на полную
мощность, удар пронзил его экраны, будто они вовсе не существовали. Но не
совсем. Самый последний экран, который охранял его собственный контроль
над мозгом, остался нетронутым. Но хотя он мог видеть и слышать, ни один
мускул его тела не мог даже пошевелиться. Уголком глаза Иеро видел, что
Горм тоже застыл с поднятой передней лапой. Он понял, что медведь тоже
теперь полностью беспомощен, и впал в отчаяние.
этого прошел мороз не по телу, которое уже онемело, а по самой душе, по
его внутренней сущности. Колдуны - адепты Нечисти, погрязли в злобе,
злодействе и жестокости. Но они, тем не менее, происходили от
предков-людей и, таким образом, какими бы зловредными ни были, они хранили
на себе налет человечности.
далеком прошлом, произошло странное и чудовищное слияние, возможно,
тройное между спорами грибницы, амебообразными слизняками и где-то как-то
разумом. А, может быть, разум сам возник в этом порождении слизняка и
грибницы и начал развиваться путем, отличным от путей других жизненных
форм. Но какова бы ни была предыстория, результат был противоестественным.
Дом чем-то походил на Туманника, который казался воплощением холодного
зла, но Дом еще дальше отошел от пути, ведущего к разуму и логике.
связать свой разум с Братом Альдо и Лючарой, оставшимися в лесу. Обе
попытки оказались безуспешными. Он не мог пошевелиться и казался
заключенным в какую-то странную ледяную ментальную скорлупу, так что любой
внешний контакт пресекался. Его связь с Гормом пропала сразу же после
начала нападения. Разум его оставался ясным и неповрежденным, если не
считать экрана, но он все же не мог ни пошевелиться, ни связаться с
другими. Сквозь окружающий его экран началась новая атака. Стал появляться
Дом. Как облик Вила-ри впервые появился в его мозгу вопреки любым методам
коммуникации, так и теперь туманные очертания самого Дома начали
появляться на слизистой земле ярдах в пятидесяти перед ними. Он понимал,
что облик этот нереален, что то, что он видит сейчас - это физическое тело
или строение - он точно не знал - вовсе не поблизости, но хорошо укрыто
где-то в недрах этого разбитого мира, который он сам себе построил. Но
постой... Был ли этот мир таким уж зловещим? По мере того, как колышущийся
облик Дома конденсировался и твердел перед ним, в его мозг начали
заползать новые мысли.
зловещим? Разве он не имеет права на жизнь?"
внутренний экран не был сильно поврежден, видимо, Дом не был способен на
это, а мог только уговаривать, убеждать и, таким образом, взять в плен
мозг Иеро. Но не вполне.
Иеро, он осознал две вещи. Во-первых, Дом был полностью чуждым, чем-то
таким, что вовсе не должно быть, и, во-вторых, что Дом не был чем-то
единым целым, а множеством отдельных разумов, роящихся подобно личинкам в
нелепом строении. Эти существа, чем бы они не были, одновременно являлись
и частью той прозрачной штуковины, что вздымалась ввысь перед ними, столь
же для Иеро сейчас реальная, как и его рука.
в предстоящей работе, великой работе очищения земли, так чтобы в живых
остался только один Дом, окруженный чудовищными мутировавшими грибами,
которые одновременно являются его оружием и его семенем. Ужаснувшийся и
все же восхищенный Иеро видел, как коричневое маслянистое строение Дома,
казалось, заколебалось. На его сверкающей поверхности стали появляться
странные вещи, лица, которые приглашающе смотрели на него и вновь исчезали
в стенах только для того, чтобы смениться другими, столь же злобными и
эфемерными. И все эти лица зазывали его.
стань одним из нас и живи вечно."
мыслей, окружающую священника. Его сильный разум подействовал на Иеро
подобно порыву холодного ветра.
которая действительно могла бы сдерживать меня, если бы я был тем, кем
кажусь - существом инстинктов и эмоций, каким когда-то был весь мой народ.
Оно боится тебя, я это чую, но не меня."
не стал поступать поспешно, а просто ждал указаний Иеро.
священника. - В нем очень много странных разумов и все перемешаны, но
составляют единое целое, как в муравейнике или пчелином рое. Оно не станет
больше ждать, - добавил медведь. - Оно устает от твоего сопротивления и
призывает что-то на помощь."
происходило, не имело отношения к нему самому.
умозаключения. Простое осознание того, что он больше не отрезан от своих
товарищей, придало ему невиданную силу стремления к цели. Ему даже хватило
Афанасьев Роман
Зыков Виталий
Корнев Павел
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Акунин Борис