корабль готовится затонуть, крысы бегут с него. Я нахожу, что в этой
пословице много правды.
Мартин с улыбкой, отчасти вызванной словами джентльмена, отчасти же его
манерой говорить - довольно странной, так как он произносил с ударением все
короткие и односложные слова, оставляя на произвол судьбы все остальные, как
будто считая, что слова покрупнее могут обойтись и так, зато мелочь
нуждается в постоянном присмотре.
юного желания.
добродетели приходится нести такие чисто домашние обязанности.
джентльмен.
спросил:
удовлетворительного на этот счет, я и сам еще ничего не знаю.
весьма пристально и внимательно, чего не удосужился сделать до сих пор.
Закончив осмотр, он протянул правую руку и, обменявшись с Мартином
рукопожатием, сказал:
скандалиста".
требовал характер такого интересного сообщения,
надеюсь, известно, является органом аристократии в этом городе.
состоит?
необходимого к ним дополнения в этой республике - из долларов, сэр.
большим капиталистом, если разум и добродетель неизбежно приводят к
накоплению долларов. Он только что собрался выразить свою радость по этому
поводу, как его прервал капитан корабля, который подошел пожать руку
полковнику, и увидев на палубе хорошо одетого пассажира (Мартин сбросил свой
плащ), пожал руку и ему. Мартин сразу вздохнул свободнее, так как, невзирая
на признанный авторитет ума и добродетели в этой счастливой стране, он
почувствовал бы себя глубоко униженным, если бы выступил перед полковником
Дайвером в жалкой роли трюмного пассажира.
сэр. Вас прямо не узнать, это факт.
капитан, истый уроженец Новой Англии *, - довольно прилично, принимая во
внимание погоду.
редакцию юнгу со списком пассажиров, полковник.
полковник тоном, довольно близким к суровости.
редакции, - в раздумье произнес полковник. - Кажется, вы сказали, переход
был вполне приличный?
рад, что вы шли вполне прилично, капитан. Не беспокойтесь, если у вас не
найдется больших бутылок. Мальчик может принести и две дюжины, прогуляется
два раза вместо одного. Так переход был первоклассный? Да?
штопор и полдюжины стаканов? Как бы ни вооружались стихии против
замечательного пакетбота моей страны "Винт", сэр, - сказал полковник,
оборачиваясь к Мартину и размашисто чертя тростью по палубе, - и туда и
обратно он идет с исключительной быстротой!
завтракала "Помойка", а в другой допивался до бесчувствия добродушный
"Клеветник", любезно простился со своим другом полковником и побежал
отправлять ему шампанское, отлично зная (как не замедлило выясниться) , что
если ему не удастся умилостивить редактора "Нью-йоркского скандалиста", то
не пройдет и дня, как Этот властитель очернит его с пароходом вместе, -
крупным шрифтом, - а быть может, заденет и память его матушки, которая
умерла всего двадцать лет тому назад. Полковник, оставшись вдвоем с
Мартином, не дал ему уйти и предложил показать город, из уважения к тому,
что он англичанин, а также рекомендовать ему, если он пожелает, приличный
пансион. Но прежде всего, сказал полковник, он просил бы оказать ему честь:
посетить редакцию "Скандалиста" и распить бутылочку шампанского, лично им
привезенную из Европы.
согласился, хотя было еще раннее утро. И потому, наказав Марку, который
хлопотал около своей знакомой и ее троих детей, чтобы он, подавши им помощь
и управившись с багажом, приходил за дальнейшими распоряжениями в редакцию
"Скандалиста", Мартин сошел на берег вместе со своим новым знакомым.
сидевших на своих постелях и сундуках под открытым небом с таким растерянным
видом, словно упали с другой планеты, и некоторое время шли по оживленной
улице, вдоль которой тянулись с одной стороны набережные и суда, а с другой
- длинный ряд ярко-красных кирпичных складов и контор, украшенных таким
множеством черных вывесок с белыми буквами и белых вывесок с черными
буквами, какого Мартину не приходилось видеть даже там, где места для них
было в пятьдесят раз больше. Скоро они свернули в узкую улицу, а потом в
другие улицы, еще уже, и, наконец, остановились перед домом, на котором было
намалевано крупными буквами:
"НЬЮ-ЙОРКСКИЙ СКАНДАЛИСТ"
сдвинув шляпу на затылок и время от времени поматывая головой, как подобает
человеку, подавленному сознанием собственного величия, повел Мартина по
темной и грязной лестнице в такую же темную и грязную комнату, всю
заваленную газетами и усеянную измятыми обрывками гранок и рукописей. В этом
помещении за обшарпанным письменным столом сидела некая фигура с огрызком
пера во рту и большими ножницами резала и кромсала кипу номеров
"Нью-йоркского скандалиста"; фигура эта была настолько смехотворна, что
Мартину стоило большого труда удержаться от улыбки, хотя он Знал, что
полковник Дайвер пристально наблюдает за ним.
маленького роста, крайне юный по внешности и с болезненно-бледным лицом, что
объяснялось отчасти усиленной работой мысли, а отчасти неумеренным
употреблением табака, который он усердно жевал в эту минуту. Он носил
отложные воротнички и черную ленту вместо галстука: а его прямые, довольно
жидкие волосы (вернее то, что от них осталось) были не только прилизаны и
зачесаны назад для большей поэтичности, но и кое-где вырваны с корнем,
отчего его высокий лоб отличался некоторой прыщеватостью. Нос у него был
того фасона, который человечество из зависти окрестило "курносым", с очень
сильно вздернутым кончиком, как бы от высокомерия. На верхней губе молодого
человека виднелись зачатки рыжеватого пушка, до такой степени редкого, что
несмотря на все его старания, он более походил на следы только что
съеденного имбирного пряника, чем на признаки будущих усов; и это сходство
еще усиливал его нежный, по-видимому, возраст. Молодой человек был весь
погружен в работу. Каждый раз как он щелкал ножницами, его челюсти тоже
производили соответствующее движение, что придавало ему весьма устрашающий
вид, Мартин, недолго думая, решил про себя, что это, должно быть, сын
полковника Дайвера, надежда семьи и будущая опора газеты. Он уже хотел было
сказать полковнику, что очень приятно видеть такого мальчугана играющим в
редактора со всей невинностью младенческого возраста, как полковник прервал
его, провозгласив с гордостью:
непоправимую ошибку он едва не совершил.
на незнакомца; он пожал ему руку с покровительственным видом, как бы давая
этим понять, что бояться тут нечего и что он, Брик, его не съест.
улыбкой. - Англия слыхала о Джефферсоне Брике. Европа слыхала о Джефферсоне
Брике. Позвольте. Когда вы уехали из Англии?
болтая ногами. - Так позвольте спросить вас, сэр, какая из статей мистера
Брика того времени всего ненавистнее парламенту и Сент-Джеймскому дворцу? *
Белоусов Валерий
Перумов Ник
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Прозоров Александр