намного выше меня стояли бы в обществе, если бы я могла быть вам помощью
и утешением в каком-нибудь скромном, тихом и уединенном уголке, а не
бесчестьем и помехой среди честолюбивых и знатных людей, - тогда мне
проще было бы принять решение. Теперь у меня есть все основания быть
счастливой, очень счастливой, но признаюсь вам, Гарри, тогда я была бы
еще счастливее.
девочкой, воскресли в уме Роз, когда она делала это признание; но они
вызвали слезы, какие всегда вызывают былые надежды, возвращаясь к нам
увядшими, и слезы принесли ей облегчение.
оказала Роз, протягивая ему руку. - А теперь мы должны расстаться.
раз - ну, скажем, через год, а быть может, раньше - вы позволите мне
снова заговорить с вами об этом... заговорить в последний раз!
с печальной улыбкой отозвалась Роз. - Это будет бесполезно.
если захотите - повторите в последний раз! Я положу к вашим ногам все
чины и богатства, каких достигну, и если вы останетесь непоколебимы в
своем решении, я не буду ни словом, ни делом добиваться, чтобы вы от не-
го отступили.
но, может быть, к тому времени я в состоянии буду перенести ее.
поцеловав ее чистый лоб, быстро вышел из комнаты.
чения в данном месте. Но тем не менее ее должно прочесть как продолжение
предыдущей и ключ к той, которая последует в надлежащее время
доктор, когда Гарри Мэйли уселся за завтрак вместе с ним и Оливером. -
Каждые полчаса у вас меняются или планы, или расположение духа!
краснея без всякой видимой причины.
берн, - хотя, признаюсь, я не думаю, чтобы это случилось. Не далее чем
вчера утром вы очень поспешно приняли решение остаться здесь и, как по-
добает примерному сыну, проводить вашу мать на морское побережье. Еще до
полудня вы возвещаете о своем намерении оказать мне честь и сопровождать
меня в Лондон. А вечером вы весьма таинственно убеждаете меня отпра-
виться в дорогу, раньше чем проснутся леди, - в результате чего юный
Оливер принужден сидеть здесь за завтраком, хотя ему следовало бы рыс-
кать по лугам в поисках всяких красивых растений... Плохо дело, не прав-
да ли, Оливер?
и мистер Мэйли, - возразил Оливер.
тить меня... Но, говоря серьезно, Гарри, не вызван ли этот неожиданный
отъезд каким-нибудь известием, полученным от важных особ?
носите моего дядю, не было никаких известий с того времени, что я здесь,
и в эту пору года вряд ли могло произойти какое-нибудь событие, делающее
мое присутствие среди них необходимым.
парламент на предрождественских выборах, а эти внезапные колебания и пе-
ременчивость - недурная подготовка к политической жизни. В этом какой-то
толк есть. Хорошая тренировка всегда желательна, состязаются ли из-за
поста, кубка или выигрыша на скачках.
лог двумя-тремя замечаниями, которые потрясли бы доктора не на шутку, но
он удовольствовался словом "посмотрим" и больше не говорил на эту тему.
Вскоре к двери подъехала почтовая карета, и, когда Джайлс пришел за ба-
гажом, славный доктор суетливо выбежал из комнаты посмотреть, как его
уложат.
колько слов.
очень удивлен, видя, что расположение духа молодого человека было груст-
ным и в то же время каким-то восторженным.
ему на плечо.
писал - скажем, раз в две недели, в понедельник, - на главный почтамт в
Лондоне. Согласен?
Оливер, в восторге от такого поручения.
продолжал молодой человек, - и ты можешь заполнить страничку, описывая
мне, как вы гуляете, о чем разговариваете и какой у нее... у них, хотел
я сказать... вид, счастливый ли и здоровый. Ты меня понимаешь?
- так как моя мать стала бы писать мне чаще, что для нее утомительно и
хлопотливо. Пусть это будет наш секрет. И помни - пиши мне обо всем! Я
на тебя рассчитываю.
тельности, от всей души пообещал хранить тайну и посылать точные сообще-
ния. Мистер Мэйли распрощался с ним, заверив его в своем расположении и
покровительстве.
ся здесь) придерживал дверцу, а служанки собрались в саду и наблюдали
оттуда. Гарри бросил мимолетный взгляд на окно с частым переплетом и
вскочил в экипаж.
полет будет мне по душе.
к форейтору. - Мне полет совсем не по душе. Слышите?
глаз мог различить движущийся Экипаж, карета катилась по дороге, почти
скрытая облаком пыли, то совсем исчезая из виду, то появляясь снова по
воле встречавшихся на пути предметов и извилин дороги. Провожающие ра-
зошлись лишь тогда, когда нельзя было разглядеть даже пыльное облачко.
рета, давно уже отъехавшая на много миль: за белой занавеской, которая
скрывала ее от глаз Гарри, бросившего взгляд на окно, сидела Роз.
время я боялась, что он будет иным. Я ошиблась. Я очень, очень рада.
по лицу Роз, когда она задумчиво сидела у окна, глядя все в ту же сторо-
ну, казалось говорили скорее о скорби, чем о радости.
кое в супружеской жизни
унылую решетку камина, откуда по случаю летней поры не вырывались весе-
лые языки пламени, и только бледные лучи солнца отражались на ее холод-
ной и блестящей поверхности. С потолка свешивалась бумажная мухоловка,
на которую он изредка в мрачном раздумье поднимал глаза, и, глядя, как
суетятся в пестрой сетке неосторожные насекомые, мистер Бамбл испускал
тяжкий вздох, а на физиономию его спускалась еще более мрачная тень.
Мистер Бамбл размышлял; быть может, насекомые напоминали ему какое-ни-
будь тягостное событие из его собственной жизни.
меланхолию в душе наблюдателя. Немало было других признаков, и притом
тесно связанных с его особой, которые возвещали о том, что в делах его
произошла великая перемена. Обшитая галуном шинель и треуголка - где
они? Нижняя половина его тела была по-прежнему облечена в короткие пан-
талоны и черные бумажные чулки; но это были отнюдь не те панталоны. Сюр-
тук был по-прежнему широкополый и Этим напоминал прежнюю шинель, но -
какая разница! Внушительную треуголку заменила скромная круглая шляпа.
которые независимо от более существенных благ, с ними связанных, обрета-
ют особую ценность и значительность от сюртуков и жилетов, им присвоен-
ных. У фельдмаршала есть мундир; у епископа - шелковая ряса; у адвоката
- шелковая мантия; у приходского бидла - треуголка. Отнимите у епископа
его рясу или у приходского бидла его треуголку и галуны - кем будут они
тогда? Людьми. Обыкновенными людьми! Иной раз достоинство и даже свя-
тость зависят от сюртука и жилета больше, чем кое-кто полагает.
дома. Власть приходского бидла перешла к другому - он получил и треугол-
ку, и обшитую галуном шинель, и трость.
хом сказал мастер Бамбл. - А мне кажется, будто прошли века.
Корнев Павел
Лондон Джек
Флинт Эрик
Якубенко Николай
Контровский Владимир