такому жестокосердному маленькому мичману, оставался вполне равнодушным к
отъезду Уолтера, даже тогда, когда самый последний день его пребывания в
задней гостиной был на исходе. С квадрантом у круглой черной шишечки,
изображавшей глаз, и в прежней позе, выражающей неукротимую бодрость, Мичман
выставлял напоказ в самом выгодном свете свои крошечные штанишки и,
поглощенный научными занятиями, нимало не сочувствовал мирским заботам. Он
лишь постольку поддавался внешним обстоятельствам, поскольку сухой день
покрывал его пылью, туманный день посыпал его хлопьями сажи, дождливый день
ненадолго возвращал блеск его потускневшему мундиру, а очень знойный день
обжигал его до волдырей; но в других отношениях он был бесчувственным,
черствым, самодовольным Мичманом, сосредоточенным на своих собственных
открытиях и озабоченным тем, что происходило вокруг него на земле, не
больше, чем Архимед во время осады Сиракуз.
Как часто Уолтер, входя и выходя, посматривал на него с любовью; а бедный
старый Соль, когда Уолтера не было дома, выходил и прислонялся к дверному
косяку, прижимаясь своим усталым париком к самым пряжкам на башмаках
гения-хранителя его торговли и лавки. Но ни один свирепый идол со ртом,
растянутым от уха до уха, и с кровожадной физиономией, сделанной из перьев
попугая, не бывал более равнодушен к мольбам своих диких почитателей, чем
этот Мичман - к таким знакам привязанности.
спальню, там, наверху, на уровне крыш и дымовых труб, и думал о том, что
пройдет еще одна ночь, уже надвигающаяся, и он расстанется с нею, быть
может, навсегда. Лишенная немногих принадлежащих ему книг и картин, комната
смотрела на него холодно, укоряя за разлуку, и уже отбрасывала тень грядущей
отчужденности. "Еще несколько часов, - думал Уолтер, - и эта старая комната
будет моею меньше, чем любая из тех грез, какие посещали меня здесь, когда я
был школьником. Греза может снова посетить меня во сне, и, быть может, я
вернусь сюда наяву; но греза, во всяком случае, не будет служить новому
хозяину, а у этой комнаты их может быть два десятка, и каждый из них может
пренебречь ею или ее изуродовать, или все устроить на новый лад".
сидел сейчас в одиночестве, ибо капитан Катль, деликатный, несмотря на свою
грубоватость, умышленно, вопреки своему желанию, не явился, чтобы они могли
поговорить наедине, без свидетелей. Поэтому Уолтер, который только что
вернулся домой после дан, полного предотъездных хлопот, поспешно спустился к
нему.
прислать с Барбадоса?
сторону могилы. Пришли мне ее как можно больше.
что касается живых черепах, лимонов для пунша капитана Катля, варенья к
вашему воскресному чаю и всяких таких вещей, то их я стану присылать целыми
кораблями, когда разбогатею.
хлопнул его по плечу. - Вы подбодряете меня - я подбодряю вас! Завтра утром
мы будем веселы, как жаворонки, дядя, и так же высоко взлетим. Что касается
моих надежд, то сейчас они распевают где-то в поднебесье.
моих силах, я сделаю все, что в моих силах.
своим милым смехом, - то это лучшее, что может быть. Вы не забудьте, дядя,
что вы мне должны посылать?
теперь, когда она осталась одна, бедная овечка, я буду сообщать. Но боюсь,
это будет немного, Уоли.
колебания, - я только что заходил туда.
мог бы ее увидеть, если бы попытался, так как мистера Домби нет в городе, -
а для того, чтобы попрощаться с Сьюзен. Я, знаете ли, думал, что могу на это
отважиться при данных обстоятельствах, и если вспомнить о том дне, когда я в
последний раз видел мисс Домби.
ей, что завтра уезжаю. И я прибавил, дядя, что вы всегда живо интересовались
мисс Домби с того самого вечера, как она побывала здесь, и всегда желали ей
здоровья и счастья, и всегда почтете за честь и удовольствие оказать ей хоть
какую-нибудь услугу; мне, знаете ли, казалось, что я могу это сказать при
данных обстоятельствах. Как по-вашему?
Сьюзен, - когда-нибудь сообщит вам, сама, или через миссис Ричардс, или
через кого-нибудь другого, кто заглянет в эти края, что мисс Домби здорова и
счастлива, вы будете очень признательны и напишете об этом мне, и я тоже
буду очень признателен. Вот и все! Честное слово, дядя, - сказал Уолтер, -
прошлую ночь я почти не спал, потому что думал об этом; а выйдя из дому,
никак не мог решить, сделать это или нет. И, однако, я уверен, что это было
истинное желание моего сердца и впоследствии я был бы очень несчастлив, если
бы не удовлетворил его.
правдивость.
теперь я имею в виду мисс Домби, - быть может, вы ее увидите, кто знает? -
передайте, как я ей сочувствовал, как много я о ней думал, когда был здесь,
как я вспоминал о ней со слезами на глазах, дядя, в этот последний вечер
перед отъездом. Передайте ей, как я говорил о том, что никогда не забуду ее
ласкового обращения, ее прекрасного лица и - того, что лучше всего - ее
доброты. И так как эти башмачки я взял не у женщины и не у молодой леди, а
только у невинного ребенка, - продолжал Уолтер, - скажите ей, если можно,
дядя, что я их сохранил - она вспомнит, как часто они спадали у нее с ног в
тот вечер, - и увез с собой на память!
Уолтера. Носильщик, отвозивший его багаж на тележке, чтобы погрузить в порту
на борт "Сына и наследника", завладел ими и, прежде чем их хозяин успел
договорить фразу, увез из-под самого носа бесчувственного Мичмана.
отношение к увозимому сокровищу. Ибо в тот же момент перед его носом, как
раз в поле его зрения, появились, войдя в сферу его напряженных наблюдений,
Флоренс и Сьюзен Нипер; Флоренс не без робости заглянула ему в лицо и
увидела его деревянный выпученный глаз.
никем, кроме Мичмана. И Уолтер, сидевший спиной к двери, и сейчас не узнал
бы об их появлении, если бы не увидел, как дядя вскочил со стула и чуть не
упал, налетев на другой стул.
очередь. - Здесь?!
с его уст, как Флоренс пробежала мимо него, схватила дядю Соля обеими руками
за отвороты табачного цвета, поцеловала его в щеку и, повернувшись,
протянула руку Уолтеру с простодушной искренностью и серьезностью,
свойственными только ей и больше никому в мире!
мне предстоит путешествие.
огорчен тем, что вы уезжаете. Ах, я вижу, что это так! Дорогой Уолтер, я
тоже очень огорчена.
без которых можно обойтись, вот, например, миссис Пипчин; такую надсмотрщицу
следовало бы приобрести на вес золота, а если требуется умение обращаться с
черными невольниками, эти Блимберы - самые подходящие люди для такой
ситИвации!
в маленький черный чайник, стоявший на столе вместе с простым сервизом,
тряхнула головой и жестяной чайницей и, не дожидаясь просьб, стала
заваривать чай.
который был и восхищен и изумлен.
изменилась! Все такая же!
говоря вполголоса, меж тем как задумчивый взгляд блестящих глаз,
устремленный на него, привлек его внимание. - Да, такое же выражение лица
было и в более юные годы!
тогда была маленькая?
забыть, когда я так часто о вас думал с тех пор и так часто о вас слышал? Да
ведь в ту самую минуту, когда вы вошли, Уоли говорил мне о вас и давал
поручение к вам и...
Корнев Павел
Самойлова Елена
Панов Вадим
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Андреев Николай