погода стояла хорошая, он отправлялся в дальнюю прогулку по холмам,
доходил до самого Чиллинхемского озера и там, укрывшись от пронизывающего
ветра в высокой осоке, росшей по берегам, присаживался на пенек и заполнял
альбом набросками подернутой рябью воды и по-зимнему голых деревьев.
проселок у перекрестка дорог, известного под названием Лисья застава, где
в свое время собирались охотники с собачьими сворами, а в дни его юности,
поскольку место это находилось как раз на полпути между домом настоятеля и
поместьем Броутонов, оба семейства нередко встречались здесь, чтобы вместе
отправиться на пикник или куда-нибудь на прогулку. И вот сейчас, подходя в
сгущавшихся сумерках к бывшей заставе, он вдруг увидел какую-то женщину
без шляпы, в широком пальто, которая шла ему навстречу. Это была Клэр.
чувствовалось легкое смущение, то оно было куда менее заметно, чем ее
жизнерадостный, оживленный тон, столь необычный для этой всегда сдержанной
женщины; Она улыбнулась. - Не смотрите на меня с таким удивлением.
Каролина сказала мне, что вы на озере. Вот я и решила попытать счастья: а
вдруг встречу вас.
листьев, к которым примешивался слабый запах горящего где-то костра -
тонкий, пьянящий аромат, само дыхание сассекского леса.
винить вас за то, что вы вкладываете в любимое дело всего себя?
рады, что вернулись домой?
чужбине, Англия кажется такой прекрасной, что в нее нельзя не влюбиться.
лице. Оба немного помолчали.
это только молодежь полагает, будто творить можно лишь за границей. А
крупные художники-импрессионисты писали у себя на заднем дворе.
(лат.)]. Вы и сами, наверно, слышали обо мне кучу всяких пересудов... и
сплетен!
настоящим раем.
Несмотря на всю сдержанность, в голосе его звучали жесткие нотки. -
Слишком я далек от верований и - благодарение богу! - предрассудков моего
класса. Я не из тех, кто создан жить на проценты с капитала и быть столпом
общества. Нет, я для всех здесь - белая ворона и не приживусь уже в этих
местах.
ее, вызвало желание переубедить его.
показаться вам трудной. Но если вы останетесь, кто знает: а вдруг все так
обернется, что вы сами поймете...
Оба долго молчали.
обратном пути, в поезде, вспомнила вдруг о Мемориальном зале. Вот уже
несколько лет приходский совет собора в соседнем городке Чарминстере
собирал деньги на сооружение зала, которым могли бы пользоваться
многочисленные церковные общины и духовные комиссии и который в то же
время мог бы служить библиотекой и читальней для прихожан. Осуществлению
этого плана, естественно, помешала война, а после нее изменился и замысел,
приобретя более грандиозный характер. По всей стране, как грибы, вырастали
памятники и монументы. И вот решено было превратить будущий зал в
своеобразный памятник, который будет служить не только упомянутым выше
практическим целям, но и, напоминая о войне, способствовать прославлению
мира. Итак, было спроектировано красивое каменное здание в готическом
стиле. Через год здание было построено, и на последнем заседании комиссии
обсуждался вопрос о внутренней отделке зала. Поскольку настоятель собора
высказался против мозаики и витражей, считая, что здесь нужно что-то более
возвышенное, подумали о том, не расписать ли стены. Однако архитектор не
советовал этого делать на том основании, что дрань и штукатурка внутренних
стен не те, какие требуются, чтобы удержать надолго краску, и потому было
единогласно решено заказать несколько панно, писанных на холсте маслом,
вставить их в рамы из сассекского дуба и повесить на пяти главных
простенках. Перебрали фамилии разных художников, но в этой области никто
толком не разбирался, а потому ни к какому решению так и не пришли.
настоятеля собора, вложила немалую сумму в строительство зала, но и
благодаря своей личной дружбе с двумя членами комиссии и сейчас, подумав о
том, что она может повлиять на выбор художника, была почти уверена в
успехе. Вернувшись домой, Клэр так горячо взялась за дело, что это на
секунду заставило ее насторожиться и даже встревожиться, но она поспешно
отбросила от себя все смущающие мысли и осталась глуха к слабому голосу
благоразумия. Разве она не примерная жена и мать, прочно привязанная к
семье, вполне степенная замужняя женщина? Во всем этом деле она лично
никак не заинтересована: ведь она питает к Стефену чисто сестринские
чувства. Итак, успокоившись и подкрепив свое решение этими доводами, Клэр
на следующий же день отправилась на машине в Чарминстер.
преклонного возраста, согбенный и высохший; возрастающая глухота и
хронический артрит вынуждали его вести замкнутый образ жизни и выполнять
лишь самые необходимые обязанности - недаром последнее время стали упорно
поговаривать, что он скоро уйдет на покой. Но достаточно было Клэр назвать
свое имя, чтобы ее тотчас пропустили к нему, хотя в эти дневные часы он
обычно отдыхал. Настоятель тепло встретил ее и, приложив к уху руку
трубочкой, выслушал ее предложение, которое она постаралась изложить
подипломатичнее. Возможно, имя Стефена, хоть он и плохо его расслышал,
всколыхнуло в душе настоятеля какие-то смутные воспоминания, пробудило
слабое эхо сомнений, но старческое благодушие и желание поскорее вернуться
к прерванному сну взяли верх. Быть может, молодой человек и провинился в
чем-то перед церковью, но он явно талантлив: совсем недавно в Лондоне была
его выставка, и к тому же нельзя не принять во внимание, что он из
церковной среды. Достопочтенный Бертрам, как и он, окончил колледж
св.Троицы, это отличный археолог и достойный служитель на ниве божьей -
правда, последнее время ему что-то не везет в делах. И потом, кто же мог
предложить лучшего кандидата, чем дочь леди Броутон? Настоятель похлопал
ее по руке и обещал поговорить с председателем комиссии.
контр-адмиралу в отставке Реджинальду Трингу, который жил на окраине
города в большой, крытой красной черепицей вилле "Воронье гнездо". Реджи
был дома и несказанно обрадовался Клэр: его голубые глазки заискрились,
плешь заблестела, - словом, весь облик этого низкорослого крепыша с
красным обветренным лицом излучал крайнее радушие; он суетливо провел Клэр
в библиотеку, где в камине горел огонь, и настоял на том, чтобы она выпила
с ним чаю.
общительного, чем Реджи Тринг. Член доброй полудюжины разных комиссий, он
всегда стоял на стороне справедливости и преданно служил церкви,
государству и местному крикетному клубу. Несмотря на свои шестьдесят лет,
контр-адмирал обладал поистине неиссякаемой энергией. Нечего и говорить,
что он был рьяным спортсменом, играл в гольф и теннис, танцевал, охотился,
удил рыбу, в соответствующее время года катался на коньках и, поскольку, к
его великому огорчению, скромные средства - а у него была всего лишь
пенсия - не позволяли ему держать лошадь для охоты, неутомимо ходил с
собаками пешком по горам и долам, делая по много миль в любую погоду.
превыше всего ценил пригласительные карточки с золотым обрезом, которые
время от времени присылали ему из состоятельных домов графства и благодаря
которым он имел возможность небрежно заметить на следующий день в
курительной комнате клуба Среднего Сассекса: "Вчера вечером... в замке
Дитчли..." Поэтому он не только любил Клэр и восхищался ее красотой, но ее
приглашения тешили его тщеславие. Когда, поговорив немного о том о сем,
она завела речь об отделке Мемориального зала, это несколько озадачило
его, как и ее просьба держать их беседу в тайне. Но он был не из тех, кто
стремится докопаться до скрытых причин, лежащих в основе человеческих
поступков, и потому, после минутного недоумения, решил: "Этот Десмонд...
он ведь приходится двоюродным братом Джофри... сущий камень на шее у
семьи... вот она и хочет ему помочь". Когда же Клэр упомянула о своем
посещении настоятеля собора, Тринг и вовсе успокоился и, пообещав
поговорить об ее просьбе со своими коллегами, налил ей еще чашку чая и
пододвинул печенье.
домой она заехала еще в одно место - в Банк кафедрального собора и Южных
графств, солидное, почтенное учреждение, где свыше сотни лет у Броутонов
был свой счет. Управляющего Марка Саттона, который заседал в комиссии
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Маккэфри Энн
Марко Джон
Куликов Роман
Распопов Дмитрий