Вашингтон - судил бы так жестоко? Обождите, пусть Вашингтон сам рассудит это
дело.
будто стараясь не видеть прелестную девушку.
ведь и вы сами тоже будете нуждаться в милосердии в тот час, когда
человеческое могущество становится бессильным. Молю вас, дайте ему хоть один
день!
строгие предписания, и так мы уже дали ему слишком долгую отсрочку.
вырвать у нее свою руку, которую она сжимала с отчаянной горячностью.
Генри. - Полковник Синглтон, мы удалимся из зала?
отец и можете понять, что значит горе отца: вы не станете, не захотите
ранить и без того кровоточащее сердце. Выслушайте меня, полковник Синглтон,
как господь бог выслушает ваши предсмертные молитвы, и пощадите моего брата!
руку.
лица, но он отвернулся, а она все не отпускала его.
опасности. Его приютили под крышей моего отца; в нашем доме он нашел
покровительство и заботливый уход. Представьте себе, что этот сын - ваша
гордость и утешение, что он единственный покровитель ваших младших детей, и
тогда, если сможете, осудите моего брата!
американскими поисками в Вест-Честере.> делать из меня палача! - с болью
вскричал старый воин и вскочил - кровь прилила к его лицу, вены на висках
вздулись от волнения. - Но я забылся, идемте, джентльмены, мы должны
выполнить этот тяжелый долг.
отнять сына у отца, брата у сестры? И этого требует дело, которое я так
горячо любила? И это люди, которых я привыкла глубоко уважать? Но вы,
кажется, медлите, вы слушаете меня, вы сжалитесь и простите ею!
выпрямился с величественным видом, тщетно пытаясь смирить свои чувства.
за руку. - Полковник Синглтон, вы же отец - будьте милосердны! Сжальтесь над
сыном! Сжальтесь над дочерью! Ведь и у вас была дочь. У меня на груди она
испустила свой последний вздох. Вот эти руки в смертный час закрыли ей
глаза... Да, да, эти руки, которые сейчас с мольбой сжимают ваши, оказали ей
последние услуги. Неужто теперь мне придется оказать их и моему несчастному
брату, которого вы хотите осудить!
тяжелый стон вырвался из его груда. Гордясь этой победой над собой, он
огляделся кругом, но тут им овладел новый приступ горя, и он склонил свою
убеленную семьюдесятью зимами голову на плечо горячей просительницы. Верный
меч, старый товарищ во многих кровавых битвах, выпал из его ослабевшей руки,
и он воскликнул:
по наконец, взяв себя в руки, передал потерявшую сознание Френсис ее тетке
и, с непреклонным видом повернувшись к своим товарищам, сказал:
чувствам мы предадимся потом. Какое решение вы приняли по делу подсудимого?
говорил с Френсис, и заявил, что такого же мнения придерживается и второй
член суда.
он переходил линию американских войск, переодевшись в чужое платье. По
военным законам за это полагается смерть, и суд приговаривает капитана
Уортона к казни через повешение; приговор должен быть приведен в исполнение
не позже девяти часов следующего утра.
утверждения главнокомандующего, а во время его отсутствия - без санкции
заменяющего его офицера. Главный штаб Вашингтона помещался в Нью-Виндзоре,
на западном берегу Гудзона, а потому можно было вполне успеть получить от
него ответ.
видимой причины. - Меньше суток - и за это время такой молодой человек
должен успеть приготовиться к смерти!
англичанами за шпионаж.> всего один час, - ответил член суда. - Мы же даем
положенный срок. Но Вашингтон может продлить его и даже помиловать
виновного.
подписанную им бумагу. - Если заслуги такого старого воина, как я,
что-нибудь значат и генерал согласится выслушать меня, я спасу этого юношу!
Уортону.
нужные распоряжения дежурному офицеру и отправив в главный штаб курьера с
донесением, два члена суда сели на лошадей и с тем же бесстрастным видом
поборников высшей справедливости, с каким они держались на суде, отправились
в свои воинские части.
Глава 27
кругу семьи. Мистер Уортон в беспомощном отчаянии оплакивал предстоящую
безвременную гибель сына, а очнувшаяся после обморока Френсис испытывала
такую острую душевную боль, что сама смерть показалась бы ей облегчением.
Одна мисс Пептон еще сохранила крупицу надежды пли хотя бы присутствие духа,
необходимое, чтобы подумать о том, что следует предпринять при подобных
обстоятельствах. Относительная сдержанность доброй тетушки отнюдь не
свидетельствовала о недостатке любви к племяннику, но ее поддерживала
бессознательная вера в Вашингтона. Она родилась в одной с ним колонии, и
хотя его ранний уход в армию, а ее частые отлучки в дом сестры, где она
вскоре обосновалась, мешали их встречам, однако она слышала о его семенных
добродетелях и знала, что в частной жизни он не проявлял такой непоколебимой
суровости, какой отличался на политическом поприще. В Виргинии он слыл
твердым, но справедливым и доброжелательным хозяином, и теперь мисс Пейтон с
гордым чувством думала о том, что ее земляк командует армиями и держит в
руках судьбы Америки. Она знала, что Генри не совершил преступления, за
которое его осудили, и с присущей всем невинным сердцам простодушной верой в
правду не могла представить себе, как можно с помощью разных хитросплетений
и произвольных толкований закона наказать невинного человека. Однако даже ее
наивным надеждам суждено было вскоре угаснуть при виде спешных приготовлений
к исполнению рокового приговора. К полудню отряд ополченцев, расположившихся
на берегу роки, снялся С места и подошел к ферме, где находилась наша
героиня со своей семьей; солдаты разбили палатки с очевидным намерением
дождаться здесь следующего утра, чтобы придать больше торжественности казни
британского шпиона.
своему эскадрону, который нетерпеливо дожидался возвращения командира, чтобы
выступить навстречу вражескому отряду, медленно продвигавшемуся по берегу
реки и прикрывавшему группу фуражиров, действовавших в тылу. Майор приехал
на ферму в сопровождении нескольких драгун из отряда Лоутона, полагая, что
их показания понадобятся на суде; ими командовал лейтенант Мейсон. Однако
признание капитана Уортона сделало излишними всякие новые свидетельства.
утратить мужество и все это время в сильной тревоге одиноко бродил невдалеке
от их жилища. Подобно мисс Пейтон, он не терял надежды на милосердие
Вашингтона, но порой им овладевали жестокие сомнения, и его душу терзало
отчаяние. Он хорошо знал суровость военных законов и привык видеть в своем
генерале лишь строгого военачальника, а не снисходительного человека. Да и
недавний ужасный пример со всей ясностью доказал, что Вашингтону чужды
подобные слабости: он не пощадит никого в угоду собственному добросердечию.
Данвуди нервно шагал между деревьями фруктового сада, то предаваясь самым
мрачным сомнениям, то вновь находя проблеск надежды, когда к нему подошел
майор в полной походной форме.
низовьев реки, сэр, и потому взял на себя смелость приказать отряду быть
готовым к выступлению, - спокойно сказал лейтенант, сбивая саблей в ножнах
головки растущих вокруг полевых цветов.
с целой вереницей фургонов, а уж если ему удастся их нагрузить, то нам
останется только искать провиант за горами. Этим обжорам англичанам
приходится туговато в Йорк-Айленде, и, когда им удается вырваться оттуда,
они заметают все подчистую, так что какая-нибудь наслсдница-янки не наберет
даже соломы, чтобы набить себе тюфяк.
головы.