Чтение 61–й страницы книги ~Русь окаянная~

почему-то не представился. Мы отвергаем эти термины, так как от них веет
менталитетом, присущим той категории людей, которая называется быдлом.

Мы себя таковыми не считаем. Но уважаемый оратор правильно подметил деление
нашего народа на три группы, исходя из их менталитета. Вспомним, что
творилось в стране в течение семи десятков лет правления коммунистов. И тем
не менее значительная часть населения желает их возвращения. Эта та часть,
которая в силу личных качеств не смогла занять нишу в новом обществе. Они
заслуживают сочувствия. Мы более десяти лет смотрели на то, что вытворяли
коммунисты, именующие себя демократами, либералами, социалистами и так
далее. Мы скатились к семейному правлению государством и приватизации
государства и всего народа семейным кланом. Однако значительная часть
населения готова признать их власть. Обратимся сейчас не к политике и не к
экономике. Обратимся к морали. К нравственному уровню указанных групп
населения. Мы видели все смертные грехи, совершаемые обоими режимами:
убийства, воровство, растление молодежи, отданной на откуп наркомафии. Что
еще нужно увидеть вам, чтобы вы отвергли тех и других? Ответ на этот вопрос
я оставляю вашей совести, господа и товарищи...

С места поднялась дама, излучающая целый спектр эмоций.

- Господин Мячков, - заговорила она прерывающимся от волнения голосом, вы
обвиняете нас в безнравственности. Да, да! В безнравственности. Но в книге,
которую вы представляете и защищаете, высказывается масса безнравственных
постулатов. Ваш диктатор широко использует смертную казнь в борьбе с
преступностью. Или, как он выражается, с "отбросами преступного мира".
Казньэто месть преступнику. А тот, кто мстит, ставит себя на один уровень с
тем, кому мстит. И в этом смысле казнь - жертва на алтарь самых темных
наших инстинктов. Мы исчерпали всякое право на казнь.

Мячков понимающе кивнул головой и, дождавшись момента, когда дама села на
свое место, ответил:

- Я с вами согласен во многом. Мы действительно исчерпали право на казнь.
Но преступный мир так не считает. Он казнит ежедневно десятки и сотни
людей. Кроме того, я с вами полностью согласен относительно мести. Мстить
кому бы то ни было дело безнравственное. Но здесь имеет место не месть.
Ска-ясем, если бешеная собака загрызает человека, после чего ее
пристреливают, значит ли это, что ей мстят за человека, которого она
загрызла? Нет и еще раз нет. Просто устраняется объект, представляющий
опасность для людей. Объект, который на практике доказал свою опасность. Вы
можете сказать, - его тон стал саркастичным, - что человек имеет больше
прав, чем собака. Возможно это и так. Но ведь результат один и тот же.
Смерть. Вам будет легче, если ваш сын погибнет от руки пьяного отребья, а
не от клыков бешеной собаки? Мне нет.

С места встал бородатый интеллигент "меньшевистской наружности".

- Господин философ, - саркастично обратился он к Мячкову, - главный герой
"Бездны", которого автор изобразил в виде мессии, подобно Робин Гуду
отнимает у богатых собственность. Правда, он не раздает ее бедным, а отдает
в руки государства, чтобы продать тем же богатым. Это ведет к
благоденствию. Но это в книге. Неужели вы не понимаете, что в жизни это
приведет к гражданской войне? Мы ведь это уже проходили. Спасибо.

- Очень важный вопрос, - с удовлетворением кивнул Мячков.-Спасибо вам.
Вопрос этот важен потому, что господа Чубайс и Гайдан вот уже много лет
пытаются внушить нам мысль, что возвращение обществу украденной у нее
собственности приведет к гражданской войне. Обратимся к ретроспективе. Я не
настаиваю на правильности своей точки зрения, но, изучив массу документов о
гражданской войне в России, я пришел к выводу, что она имела место не по
причине экспроприации крупной собственности. Причина была в том, что,
во-первых, большевики экспроприировали всю собственность. И крупную, и
среднюю, и мелкую. Но и это не было главной причиной. Главная причина была
в том, что они намеревались экспроприировать жизни целых классов людей. И
людям пришлось защищать уже не собственность, а право не быть
расстрелянными в овраге или в подвалах ЧК. В книге же нет ни малейшего
намека на физическую ликвидацию какого-либо класса или даже социальной
группы людей, за исключением части криминального мира. - Он помолчал, со"
бираясь с мыслями, а затем продолжил:Когда Гайдан запугивает нас
гражданской войной как следствием передела собственности, он прекрасно
знает, что для возникновения такого социального явления, как гражданская
война, необходимо, как минимум, иметь две противоборствующие стороны,
вооруженные не только винтовками, но и идеей, готовые истреблять друг
друга. Возникает вопрос: кто с кем будет воевать? Вы хотите сказать, что
если у Абрамовича отобрать "Сибнефть", а у Потанина "Норильский никель", то
население разделится на две большие группы людей, возьмет в руки оружие и
начнет истреблять друг друга? Одни для того, чтобы вернуть эту
собственность ее прежним владельцам, а другие, чтобы ее не возвращать? Я
сомневаюсь, что даже в этом зале, наполненном, как я убедился, идейными
демократами, найдется хоть один, кто согласится с оружием в руках защищать
право Абрамовича на "Сибнефть". Или Березовского на его многочисленные
компании. Вам самим-то не смешно?

- Дорогой товарищ! Простите за старорежимное обращение, - обратился к
Мячкову молодой человек в очках и потертом костюме. - Насчет передела
собственности с вами можно согласиться. Но вот во что нельзя поверить, так
это в диктатуру с человеческим лицом.

- Человеческое лицо - это главное, чего нам не хватает, - засмеялся Мячков.
- Социализм с человеческим лицом у нас не получился. Некоторые теоретики
утверждают, что такого в природе вообще быть не может. Не знаю. Но ведь и
строительство капитализма с человеческим лицом мы тоже уже прошли. Не
получается, - развел он руками. - Сейчас проходим непонятно что, но
человеческое лицо и тут явно не просматривается. Может быть, попробуем
диктатуру? В порядке эксперимента.

Он посмотрел на часы и встал.

- К сожалению, я вынужден вас оставить. Но на прощанье хочу рекомендовать
вам сделать одну вещь. Подумайте хорошенько и ответьте себе честно на
следующие вопросы. Кому следует бояться диктатуры, описанной в "Бездне?
Какие ваши интересы она затрагивает? Чем она вам грозит и что вы теряете?
Ведь все достижения "либеральной революции" она вам оставляет. Та же
свобода говорить что вздумается. То же право заниматься бизнесом. Причем
она гарантирует вам в бизнесе защиту от криминала. То же право выезжать за
рубеж, когда вам вздумается. Словом, все то же, за исключением беззакония,
которое терзает наше общество уже не один год.

С этими словами Мячков встал и, слегка поклонившись, вышел из зала. Все
оставались на своих местах. Завязалась горячая дискуссия. И только Владимир
Иванович Дубков незаметно выскользнул из зала и направился за Мячковым.
Следуя за ним по пятам, он вышел из гостиницы и увидел, как последний
садился в белую "Волгу".

- Володя! - вдруг послышалось сзади. - Ты что здесь делаешь в столь поздний
час? - Перед ним, поигрывая ключами, стоял его коллега из отдела
скандальной хроники.

- Послушай, Пузырь, ты очень занят? - спросил Дубков.

- Ну, вообще-то... - задумчиво произнес Пузырь. - А что?

- Давай-ка проследим вот за этой "Волгой", - таинственным голосом предложил
Дубков.

- Есть жареный материал? - деловито осведомился Пузырь, который знал, что
по скандальности политические статьи Дубкова бывают похлеще, чем его
репортажи, и что главный редактор платит ему по высшей таксе. - В соавторы
берешь?

- Заметано, - поспешил заверить "скандалиста" Дубков, не отрывая взгляда от
"Волги", в которой сидел Мячков. - Поехали.

Через десять минут Дубков убедился, что "Волгу" Мячкова сопровождает не
только он. За ними неотступно следовала иномарка темно-синего цвета, в
салоне которой находились трое мужчин. Заметил это и Пузырь.

- За ним или за нами? - спросил он, кивком головы указав на иномарку.

- За ним, за ним, - успокоил его Дубков. - Мыто на хрен никому не нужны.

- Ну, ты-то, может, и не нужен, - засомневался "скандалист", - а вот на
меня многие зуб имеют.

"Волга" Мячкова свернула в подворотню высокого дома. Пузырь притормозил
машину и позволил иномарке проследовать за "Волгой". Затем остановился и
выключил двигатель.

- Ты что? - зашипел на него Владимир Иванович. - Поезжай за ними!