Судя по результатам разборки, в Измайлово произошел серьезный
вооруженный конфликт: сгорели не принадлежащие фирме четыре автомашины, там
же, в ангаре, были обнаружены труппы одиннадцати обгоревших до
неузнаваемости человек...
Расследованием обстоятельств данного спиртово-пожарного инцидента
занимается Генеральная прокуратура РФ и ФСБ. У следствия много версий, но ни
одна из них пока не стала рабочей. Однако наиболее правдоподобным является
предположение о междоусобице инвалидов-интернационалистов с мафиозной фирмой
Алиева. Причины выясняются... "
- Фуфло! - вскипел Одинец. - Никто ни до чего не будет докапываться.
Поэтому, Мцыри, бери чистый лист бумаги и давай вместе сочиним послание
Генпрокурору...Так, мол, и так - пишут вам два отпаявшихся хмыря, которые
подбили, организовали и вооружили бедолажных калек-интернационалистов, и
послали их на убой в логово бандита Алиева... Так, продолжаем... Но
поверьте, не от хор жизни они пошли туда, а исключительно по причине
беспризорщины и беспредельщины, какие сейчас творятся, на просторах нашей
дорогой и любимой Руси...и не без вашего молчаливого согласия, господин
Генпрокурор...
Карташов тоже налил себе водки, но пить сразу не стал, о чем-то
раздумывал. Но, видимо, душевная горечь превозмогла водочную и он, затаив
дыхание, опорожнил стакан.
Они сидели друг против друга, курили и каждый из них понимал - жизнь
еще раз прокрутила свои железные жернова и лишь вопрос времени - когда они
окончательно попадут под их безжалостный гнет...
Расплата
Утро следующего дня было морозным. Брод с Валентином приехал за ними на
"шевроле". Карташов заметил: когда Брод закуривал, его руки слегка дрожали.
Вероятно, с похмелья.
Перед тем как рассесться по местам, Веня провел инструктаж: без нужды
стволы не вынимать, ни в коем случае не упустить Гудзя и постараться того
разговорить...Одинец тут же отреагировал: "А до какой степени можно давить
на дядю Федю?" "Пока не назовет координаты Бородавочника и не вернет мои
деньги..." Еще Брод побурчал насчет бидонов с краской, которые до сих пор
занимали место в салоне "шевроле".
На Строительную, улицу No42 прибыли без двадцати семь. Карташов с
Одинцом пошли на разведку - они направились тем же путем, когда в последний,
для них драматический, раз приходили к Гудзю, преодолев забор с задней
стороны дома. Однако ночью выпавший снежок осложнял дело: на его фоне легко
просматривалось любое передвижение и, не исключалось, что те, кто охранял
усадьбу, могли в любой момент их засечь. В саду с заиндевелыми деревьями
было тихо и пустынно. Они шли гуськом - впереди Одинец и в трех шагах позади
него - Карташов.
Одного из охранников, находившегося возле крыльца, взял на себя Одинец.
Он подкрался сзади и вырубил его ударом кулака в затылок. Когда человек
упал, и его короткоствольный автомат цокнул о покрытое изморозью крыльцо,
Саня оттащил охранника за угол дома.
Брод с Валентином взошли на крыльцо и позвонили в дверь. Где-то в
глубине дома залаяла собака. Долго клацали запоры, пока через приоткрывшуюся
на цепочке дверь не раздался грубый, заспанный голос Гудзя.
- Кто там в такую рань?
- Федор Иванович, это я, Вениамин...Есть дело...
Однако за дверью наступила тишина и только хорошенько прислушавшись,
можно было расслышать сдерживаемое от волнения дыхание хозяина дома. Тот,
видимо, раздумывал, как поступить - принять столь ранних гостей или под
благовидным предлогом отделаться от них.
- Ну это же я, Брод... Ты хочешь, чтобы я поклялся господом Богом? - в
его голосе звучало нетерпение и еще что-то, что могло показаться Гудзю
подозрительным...
Из-за угла показалась темная фигура еще одного охранника. Карташов
переглянулись с Одинцом и тот юркнул за ближайший угол, чтобы зайти
охраннику с тыла. Карташов пошел к нему навстречу.
- Кого ищите в такую рань? - в голосе охранника прозвучало враждебное
отчуждение.
- Не волнуйся, старик, пришли проведать Федора Ивановича...- Карташов
уловил едва заметное движение руки охранника. Его кисть скрылась под левой
полой кожаной куртки. Тот явно хотел прибегнуть к главному аргументу -
вытащить из кобуры пистолет. Но из-за угла обрисовалась фигурка Одинца,
который в два прыжка достал охранника и сбил его с ног. Он надел на него
наручники и приковал к скобе, удерживающей водосточную трубу.
Они взошли на крыльцо и Брод тут же велел им выломать дверь. Это было
не самое сложное задание: в течение трех секунд она слетела с петель, что
однако не сделала доступ в квартиру Гудзя более свободным. За первой
деревянной дверью их остановила металлическая, глухая и непроницаемая, как
броня танка.
- Идите к окнам, чтобы он не дал деру...
Карташов взял под контроль заднюю часть дома, Одинец же смотрел за
окнами, выходящими из подсобных помещений. Валентин сходил к машине и
вернулся с гранатометом и передал его Броду. Тот отошел к воротам и оттуда
выстрелил в дверь. В воздухе запахло сгоревшим тротилом и металлической
гарью. Подойдя к двери, он толкнул ее ногой и она тяжело отвалилась. На него
кинулся дог и Брод, обороняясь, отмахнулся от собаки трубой гранатомета -
пес, издав жалостливую руладу, помчался по лестнице наверх. Когда Брод вошел
в прихожую, он увидел хозяина дома: тот стоял на площадке лестницы, держа в
руках трехствольный "франкот"...
В помещение вошел Валентин. Обе руки его были глубоко засунуты в
карманы пальто.
- Что, Веня, захотелось войны? - обнажая стальные зубы, спросил Гудзь.
- Да нет, я пришел за своим добром...Ты, наверное. слышал, что весной
меня расконторили на Рижском вокзале?
- Что-то читал в газетах...
- А где тот, кто увез мой кейс с энной суммой денег?
- Кого имеешь в виду?
- Бородавочника, который на днях был у тебя на твоем юбилее.
- У меня было тридцать человек...Всех не упомнишь...
Брод шагнул к лестнице, но в этот момент один из стволов бельгийского
"франкота" выстрелил - волчья картечь тугим узлом легла у самых ног Брода.
- Дальше этого не советую двигаться, - предостерег Гудзь.- У тебя,
Веня, есть еще пару минут, когда ты со своей кодлой можешь унести ноги.
- Я пришел, чтобы взять свое. И заодно узнать - каким способом ты
захватил власть в нашей фирме? Когда это произошло?
Гудзь с трудом сглотнул липкую слюну.
- Кто-то ведь должен быть настоящим хозяином. Таллер много пил и погряз
в разврате... Ты, Веня, слабоват, мягкохарактерен...А произошло это давно,
когда еще ни тебя ни Таллера в фирме не было. Не я к вам присоединился, а вы
ко мне. И ваша фирма - это всего лишь необходимое прикрытие.
- Так где Бородавочник?
- Ты, видно, оглох....Слышишь, к дому подкатили машины с моими
хлопцами, и, боюсь, ты с этим парнем отсюда уже никогда не выгребешься.
Брод обратил лицо к Валентину и мотнул головой, указав на стоящего
наверху хозяина дома. Молодость взяла свое: Валентин выпростал из-за пояса
обыкновенный семизарядный наган и на вскидку и расстрелял обе ноги Гудзя.
Тот выронил "Франкот", осел на пол и взвыл от боли.
- Где, Федя, мои бабки? - и Брод пошел вверх по лестнице. Подойдя к
Гудзю, он взял его за седую шевелюру и поднял к себе его искаженное болью
лицо. - Из-за тебя я поплатился своими людьми, так что, будь любезен,
возвращай долг и побыстрее...
Гудзь рукой указал на заднюю комнату, через открытую дверь которой
виднелся угол модерновой, орехового дерева секции... Веня прислушался: и
верно - где-то снаружи дома урчали машины. Он подошел к секции и стал по
очереди открывать все дверцы, выдвигать все ящики. Свой кейс с помутневшей
монограммой он нашел в нижнем ящике, под барчиком. Он взял его в руки и,
вернувшись к Гудзю, и поставил кейс на перила. Снизу, не спуская с Гудзя
взгляда, наблюдал Валентин. Скрипнула дверь и в помещение вошел Одинец.
- Веня, - сказал он, - ты не можешь побыстрее, тут, кажется, появился
резерв главного командования...- В руках Одинца был обрез.
- Сейчас, Саня, вот только пересчитаю свои деньжата...
Взрыв был настолько неожиданный, что отброшенный взрывной волной в угол
Одинец, не мог понять - что же такое в мире перевернулось...Валентин,
оказавшийся у холодильника, лежал без признаков жизни в луже крови. Одинец
хотел подняться, но когда попытался это сделать, ноги подкосились и в голове
что-то стало затуманиваться. Однако, собрав все силы, он встал на ноги и
взглянул туда, где еще минуту назад находились Гудзь и Брод. Однако ни того,
ни другого там уже не было. И лишь люстра свидетельствовала о страшном
потрясении: на одном из пяти ее рожков, он увидел кисть руки с кольцом,
которое было на Броде. На полу валялись человеческие ошметки: нога,
отрубленная взрывом по колено, какая-то бурая жижица, в которой страшно
щерясь, лежала голова Гудзя. Туловище Брода, искореженное тротиловой силой,
недвижно лежало на двух предпоследних ступенях лестницы.
Одинец подошел к Валентину и нагнулся, чтобы повернуть его голову к
себе лицом. Но лучше бы, он этого не делал. Взрыв сгладил его черты до
абсолютного неузнавания...
Когда потрясенный увиденным Одинец направился к двери, в комнату вошли
незнакомые люди. Молодые, настороженные, с оружием в руках.. Лицо одного из
них на мгновение задержало его внимание: это, без сомнения, был
Бородавочник. Он первым попытался открыть огонь, но опоздал. Все патроны,
которые были в помповом обрезе Одинца тут же пошли в ход: он стрелял так,
Жюль Верн
Каменистый Артем
Акунин Борис
Посняков Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия