Чтение 61–й страницы книги ~Несекретные материалы~

- Сто рублей, - велел шофер.

Я подала монетку.

- Ну, бабка, - обалдел парень, - белены объелась, это же рубль!

- Именно столько стоит в Москве проехать несколько метров, которые отделяли
место посадки от входа в магазин, - спокойно пояснила я.

- Ты чего?! - обозлился парень. - Катал почти полчаса.

- Не кататься садилась, а до места ехать, впрочем, если желаете, можем
позвать милиционера в качестве третейского судьи, - сообщила я, выходя на
улицу.

В следующий раз поостережется врать провинциалкам.

По коридорам института шла в самом радужном настроении - люблю, когда день
удачно начинается. Как запряжешь, так и поедешь.

В учебной части за столами сидели несколько женщин. Они подняли глаза и
обозрели неинтеллигентного вида лицо, потом отметили дешевую китайскую
куртку с мехом "норки", грязные дутые сапоги и юбку с люрексом.

- Что хотите? - весьма нелюбезно осведомилась одна.

- Веру Ивановну как найти?

- Это я, - откликнулась дама.

- Здрассти, от Прохора приехала, из Горловки, к думала, не найду.

- Ах от дедушки! - мигом оживилась Никитина, потом повернулась к коллегам и
попросила: - Девочки, пойду гостью чайком угощу.

- Конечно, - хором ответили остальные, разом потерявшие ко мне всякий
интерес.

Вера Ивановна завела меня в небольшую комнатку, села за стол и, не включив
электрический чайник, резко спросила:

- Так зачем пожаловали?

Деловая дама, сразу быка за рога хватает. Но а тоже не промах и из образа
не выйду, потому что это опасно.

- Да вот и не знаю прям, дело-то такое...

- Говорите, - велела Никитина, раскуривая прямо мне в лицо довольно вонючую
коричневую сигарку.

Я принялась судорожно кашлять, причем не притворялась - терпеть не могу
чужого дыма.

- Ну, быстрей, - поторопила Вера Ивановна, - на работе нахожусь.

- Прохор говорил, документики на дом ищете? Купчую крепость и прочее...

- Знаете, где лежат? - спокойно осведомилась дама.

- Да.

- Настоящие?

- А то, Авдотья сберегла. Отдала дочери, а та мне. Только незадача выходит.

- Какая?

- В бумагах стоит фамилия Корзинкиных, а Трофим-то жил по паспорту
Никитина, трудно доказать право владения.

- Ну это не ваша забота, - отрезала инспекторша, - сколько хотите за
купчую?

- Дорого.

- Называйте цену.

- А ваша какая? - решила я продемонстрировать крестьянскую хитрость.

- 500 долларов, - невозмутимо сообщила Вера Ивановна.

Я поперхнулась от возмущения.

- Да вы чђ?! Меньше 10 тысяч "зеленых" и говорить не стану.

Настал черед возмущаться Никитиной.

- Дорогая! Как у тебя с головой? Откуда я возьму такие деньги? Сама видишь,
в институте работаю, 400 рублей получаю. Давай говорить о разумных цифрах,
ну тысячу баксов, предположим, наскребу, в долги влезу...

- Ну и хитра, - нагло заявила я, - да ты по этим бумагам можешь и на дом
претендовать и на землю, золотое дно просто. Нет уж, готовь как минимум
восемь.

- Господи, видела усадьбу? Развалины! И участок давно заброшен,
культивировать никаких средств не хватит. Просто так хотим ведь в
собственность оформить, ради памяти предков. Жить там никто не живет, нам
ее и не отремонтировать, да и содержать не по карману.

Я покачала головой.

- Ну как хочешь, мое слово крепкое, семь тысяч - последняя цена, и времени
на раздумья до вечера. Не хочешь платить - не надо. Другим наследникам
продам, а вы уже потом в своей семье решайте, как делиться!

Вера Ивановна просто подскочила на стуле.

- Чего несешь? Какие такие наследники? Только я да сын и остались.

- Ну прям, - усмехнулась я, - брат Трофима, Николай, за границу бежал,
выжил, там целая ветвь Корзинкиных. Между прочим, и Прохор, и Авдотья с
ними переписывались, и адресок мне дали. Черкану пару строк, небось не
забыли родной язык - откликнутся.

У Никитиной слегка порозовело лицо, и она твердо заявила:

- Две тысячи, и точка. А там, если хочешь, пиши, но знаю точно, что
Корзинкиных в Париже не осталось, одна жена Василия, но она француженка.
Отсудить дом ничего не стоит, даже при условии, если у нее на руках будет
купчая. И потом, это еще вопрос, настоящий ли Корзинкин Николай. Между
нами, матушка-то его еще та пройда была. Трофим перед смертью рассказал.

- Да ну, врешь? - изобразила я удивление.

- А ты послушай, - забыла про работу Вера, - сразу поймешь, что дело нужно
только с нами иметь!

Я уселась поудобней и разинула рот.

Трофим прожил много лет, очевидно, Корзинкиным господь отсыпал богатырское
здоровье. Во всяком случае, мужчина практически ничем не болел и сдег
только в 102 года, сломав ногу. Похоронил и сына, и сноху. На смертном одре
решил исповедсться внукам - Алексею с Верой. Вот тогда-то они и узнали, что
принадлежат к древнему роду, а под Москвой преспокойненько стоит "их"
усадьба.

- Никому детки, не говорите, - наставлял проживший всю жизнь в страхе
мужик, - власть переменится, опять сажать начнут! Пользуйтесь фамилией
Никитиных, ничем я ее не опозорил. Только имейте в виду, сдается, у дочери
Евлампии все бумаги целы, и паспорт мой настоящий, и купчая на дом и землю,
съездили бы потихоньку, поинтересовались, да и забрали.

Чтобы Авдотья признала господских внуков, дед снял с груди тяжелый золотой
крест на витой цепочке.

- Покажите бабе, сомненья и отпадут.