и двух красавицах афганских борзых, о железном характере дамы, которую она
оперировала. К огромной стоянке перед торговым центром они подъехали в тот
момент, когда Юля описывала прощальный ужин у камина с французским белым
вином "Шато Ла Лувьер", с куропатками, подстреленными лично хозяином.
вертеле, на открытом огне, - говорила Юля, отыскивая удобное место для
парковки, - это был классический балет.
колонией.! Он потомственный повар, обучался в Париже, у Максима. И зовут его
Макс.
еще ней могла жевать.
магазину, где продавались клоунские ботинки, не спеша перемерила все модели,
наконец выбрала, тут же надела и, возбужденная, совершенно счастливая,
потребовала купить что-нибудь для мамы, потому что иначе будет
несправедливо.
сначала нравится, потом нет.
ее в какой-то дорогущий дамский бутик, - ты влезла в джинсы в двенадцать лет
и до сих пор не можешь из них вылезти .
возразила Юля, наблюдая, как ее дочь уверенно снимает с вешалки сразу
несколько брюк и юбок.
мешает тебе по-настоящему стильно одеваться. Так, давай-ка примерь вот это,
а я попробую подобрать верх.
очередную шмотку, критически оглядывала маму, требовала снять и надеть
другую.
молоком, к ним идеально подошел шоколадный пуловер рыхлой вязки и
предложенный продавщицей с большой скидкой шелковый шейный платок,
сочетавший оба цвета.
такие отличные штаны, ты бы даже не нашла их, - заявила Шура, когда они сели
за столик маленького кафетерия на верхнем этаже комплекса.
стойке выбирать еду. Юля расслабленно откинулась на спинку стула и подумала,
что все хорошо. Шура, конечно, поверила ее красочной болтовне про чиновничью
чету. Жизнь возвращается в свою нормальную колею, больше не придется
встречаться с полковником Райским, врать ребенку. Остается только забыть
Сергея, забыть совсем и не воображать, как они встретятся просто так, без
всякого формального повода, как она наденет эти новые брюки, новый пуловер,
как красиво будет развеваться на ветру шелковый шейный платок, как нежно
будет смотреть на нее человек без прошлого и будущего.
неожиданно, что Юля вздрогнула. Прямо над ней стоял юноша лет двадцати. В
руке у него дымилась чашка кофе.
столиков.
выглядел вполне обычно. Черные, коротко остриженные волосы, аккуратные
усики, очки в тонкой оправе. Приятное умное лицо. Мешковатые брюки, потертая
кожанка.
стул, на который нацелился вежливый юноша.
продолжая улыбаться, произнес:
музыкального журнала, вот мое удостоверение, - из кармана куртки он вытащил
какую-то яркую пластиковую карточку, но Юля даже на нее не взглянула.
как могла.
немного странным, каким-то тягучим, нищенским, и Юля уловила легкий
кавказский акцент.
сигарету, поднялась и увидела Шуру, которая направлялась к ней с нагруженным
подносом.
подноса, и повернулась к юноше:
всего пару вопросов задать. Вы делали операцию певице Анжеле, она звезда,
короче, наши читатели интересуются, почему, чисто по-человечески нельзя
поговорить?
рассеялась вокруг него дымка, Юля увидела, что лицо совершенно бандитское,
на пальцах массивные перстни, очки с простыми стеклами, без всяких диоптрий,
а в миндальных восточных глазах ледяная уголовная наглость.
исчезла в неизвестном направлении.
шевелила блатная ухмылка. Юле оставалось только беспомощно опуститься на
стул.
сопляка и была самой себе противна. Он смотрел ей прямо в глаза, не моргая,
и какое-то совершенно новое, незнакомое чутье вдруг подсказало ей, что ни в
коем случае нельзя отводить взгляд.
порядке?
чем юношу сдуло, он успел отчетливо и громко прошептать в лицо Юле:
куриное крылышко. - Ешь, остынет, - она пододвинула тарелку, - но какой
наглый, это же кошмар! С ним не хотят разговаривать, а он лезет! Интересно,
он заранее следил за тобой? Или просто случайно увидел и узнал?
мое имя?
фотографии не знаю. Можно влезть в Интернет и проверить. Честно говоря,
после разговора с моими одноклассницами я ждала чего-то подобного. Анжела
ведь правда жутко знаменитая, и с ней такое приключение, и ты доктор,
который возвращает ей утраченную привлекательность. Заметь, что
привлекательность утрачена при весьма загадочных обстоятельствах, и всем
кажется, что тебе, доктору, она могла бы раскрыть тайну своей трагедии. Если
бы мы жили на Западе, ты бы потом написала книгу и получила миллион
долларов. Ты прикоснулась к миру звезд и сама стала звездой. На тебя
кидаются журналисты. Слушай, а что ты так напряглась? Ну дала бы ему
интервью. Конечно, он противный, на бандитскую шестерку похож, но внешность
может быть обманчива. Другое дело, что он наглый...
высоко подняла брови, что челка зашевелилась. - Ты бредишь, мамочка? У тебя
шок от встречи с желтой прессой?
Юля затянулась в последний раз, погасила сигарету и принялась за еду.
Глава 26
серебристой "капле" и отправился окольными путями на Долгопрудненское
кладбище.
машин было мало. Он включил музыку, открыл окно.
сонный, застывший в ожидании настоящего летнего тепла. Нищие деревни,
осевшие деревянные дома. Бабки в платках и телогрейках торговали домашней
снедью под огромными рекламными щитами. Со щитов смотрели надменные томные
куклы мужского и женского пола и призывали оттянуться, влиться, сникерснуть.
Поселки новых русских с трехэтажными виллами, коммерческие центры с
супермаркетами, ресторанами, казино. Храмы, ухоженные, отреставрированные,
все до одного действующие. Небольшие деревенские кладбища. На голых черных
полях стаи галок.
обязательно с небольшим магазином и кафе. Щиты рекламы, словно стада
фанерных разукрашенных попрошаек вдоль всех дорог.
пирожка, с мясом и с капустой, проехал мимо поселка, остановился в безлюдном
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Акунин Борис
Беляев Александр
Никитин Юрий