Чтение 61–й страницы книги ~Волчья стая~

Слева, за одиноким домом с вывеской "Магазин", сверкало обширное озеро,
на дальнем его берегу вздымались голые сопки. Справа тянулось шеренгой
десятка полтора домов, видно было с этого места, что вдали за последним нет
уже никаких признаков жилья - лесок и заросли какого-то кустарника. За
домами местность полого поднималась, заканчиваясь густым лесом. Места, что
скрывать, были красивые, даже живописные, одно озеро чего стоило... но где
же Бужур?

- Послушайте...- начал было Вадим. Грянул хохот в три глотки - Иисус и
Мухомор с Худым прямо-таки шатались от смеха, смахивая натуральные слезы.
Худой хлопнул Вадима по плечу:

- Привыкай, герцог. В старые времена это называлось "зашанхаить". Джека
Лондона читал?

Он читал Джека Лондона и прекрасно помнил, что означало это словечко -
когда в портовом кабачке незадачливого моряка поили в доску и
бесчувственного уволакивали на незнакомый корабль, и в себя он приходил уже
в открытом море...

Он невольно сжал кулаки. И остался стоять - они вовсе не злорадствовали и
не выражали враждебности, наоборот, такое впечатление, относились к
происшедшему как к веселой шутке и предлагали ему самому посмеяться
вдоволь... Судя по лицам, никто не считал, что совершил какую-то подлость
или хотя бы пакость.

- Ну извини, Вадик,- покаянным тоном сказал Паша.- Это не Бужур, это
Каранголь. Есть такая деревушка у черта на куличках. Ты пойми, чтобы
нормально работать, в бригаде обязательно должны быть четыре человека - а
тут, сам видишь, трое, дошло до того, что я один буду таскать и батарею, и
аппарат, хотя обычно для этого нужны двое... Макси-мыч у нас загремел в
больницу в Шкарыто-во, положение аховое. В деревне лишних рук нет, никого
нанять нельзя, пробовали в Шка-рытово, не нашли подходящих. А ты, как я
понял, пташка небесная. Какая тебе разница, если поторчишь здесь пару
недель? К тому же и с кухаркой загвоздка, а Вероника готовить умеет...

- Недельки две потаскаешь провод, дурило, а потом поедешь в Шантарск, как
барин, на этой самой машине,- поддержал Мухомор.- И никаких тебе хлопот.
Управимся за две недели, зуб даю, а там и сезон кончится... Ты за это время
сотни четыре заколотишь, плюс Вероника... Кормежка казенная, энцефалитку
найдем. Жизнь - во! Я тебе авторитетно говорю, двенадцатый сезон добиваю, то
бишь - двенадцатый год...

- Не с кайлой вкалывать,- поддержал Иисус.

- Вот это влипли! - хмельно расхохоталась Вероника, закидывая голову.- А
казались такими джентльменами...

- Мы и есть джентльмены,- ухмыльнулся Паша.- Честью клянусь, недельки за
две управимся...

Она, к великому неудовольствию Вадима, смеялась без всякой злобы:

- Вот это угодили... Работорговля в стиле рюсс... А в кандалы вы нас
заковывать будете?

- Вероника! - возмущенно прижал Паша к груди здоровенные кулаки.-
Помилуйте, за кого ж вы нас, таких белых и пушистых, принимаете? В конце-то
концов, и не принуждаем ничуть...

- А если мы откажемся? - угрюмо спросил Вадим.

- Пожалуйста,- развел руками Паша.- Нешто я вас держу? Вот только до
Бужура придется добираться на своих двоих, а это, между прочим, километров
девяносто. В деревне ни у кого ни лошади, ни мотоцикла. Если сейчас
двинетесь в путь-дорогу, к завтрашнему утру, может, и дойдете... если не
заплутаете. А тут, кроме Каранголя, жилья в радиусе девяноста кэмэ нет...
Зато волки, кстати, попадаются. Ну, решайся, пилот. Говорю тебе честно: две
недели полюс-минус пара дней - это уж как вы сами справитесь. И поедешь в
Шантарск, как король, на тех же спальниках, а там получишь нехилые
денежки...

- Но мы...

- Слушай, а что это ты за обоих решаешь? - перебила Ника с видом веселой
бесшабашности.- Мне, например, надоело болтаться по этой романтической
глуши. Хочу жить здесь. Вы меня работой не перетрудите?

- Никоим образом, Вероника! - оживился Паша.- Утречком сварить ведро
борща, ведро каши - и к вечеру то же самое. На обед в деревню не
возвращаемся, берем сухой паек... И всего-то делов. Поселим вас у бабки, там
у нее в избе хоть пляши, а для него,- он кивнул на Вадима,- местечко на
нарах найдется, тут половина домов пустует.

- А баня у вас найдется?

- В два счета! Бабка затопит. Ну, согласны? Есть у рабства свои прелести?

Она погрозила ему пальцем:

- Только чтобы непременно - галантное обхождение...

- Есть! - длинноволосый верзила отдал честь.- Мужики, в темпе запомнили и
передали всем остальным: кто нашей очаровательной поварихе нагрубит хоть
словом, не говоря уж о жестах - вышибу по двум горбатым, и поплетется он
пешком в Шантарск... Ясно? Ну, мы тогда поехали, а вы тут с Вадиком
окончательно помиритесь. Спальники Женька сбросит, вам, наверное, во-он ту
хату оборудовали. Прошу!

Он подал руку Нике, помог ей забраться в кабину, запрыгнул сам, и "уазик"
помчался по единственной улочке вымирающей деревни. Вадим стоял, набычась.

- Держи,- сунул ему бутылку миролюбиво ухмылявшийся Мухомор.- Давай без
обид? Ну, так уж вышло... Ты вон посмотри на Иисуса. Мы его в свое время
точно так же зашанхаили. Открывали сезон, сели как следует вмазать в
Шантарске перед выездом, он к нам и упал на хвост. Поили его два дня, потом
по дикой пьянке сдал все документы в контору - и на крыло.

- Вот был номер! - подхватил Худой, прыснув.- Продирает наш Иисус
глазенки на третий день, видит - вокруг примерно такая же картина. Мы тогда
стояли... В Береше, кто помнит?

- В Линево,- уточнил сам Иисус.

- Вот... Начинает Иисус орать: "Где я, что со мною?" Мы ему, как только
что Пабло тебе, объясняем: мол, завербовался ты, голубь, в геофизику, сдал
трудовую, спальник и костюм с сапогами получил, расписался за них и поехал
за туманом... Иисус едва не подвинулся крышей, вопит: не хочу я среди здесь,
я домой хочу! Мы ему объясняем: чудак, кто ж тебя держит? Он сгоряча хватает
сапоги и орет: я пошел домой, в Шантарск. Мы ему объясняем: до Шаитарска,
мил человек, триста километров, как ты их пройдешь пешком, без копейки,
документов и даже сухой корочки? Ну, немного рассказали про работу и про
житье-бытье... Что мы в итоге имеем? Иисус четвертый сезон мотает...
Четвертый год. И не надо ему другой жизни. Верно, Иисус?

- Верно! - возопил поддавший Иисус, обнял за шею Мухомора.- Мужики, да
мне теперь подумать страшно, что могло тогда повернуться по-другому! Я бы
непременно в Шантарске от белки помер или по пьянке под автобус влетел!
Мухомор, друг, не надо мне другой жизни!

- Вадик, бля буду, это чистая правда,- заверил Худой.- Видишь, нашел
человек свое счастье. Может, и вы с Вероникой прикипите, жизнь, я тебе
клянусь, у нас неплохая... Ты честно скажи, кончал что-нибудь такое? У тебя
вид образованный.

- Было дело,- хмуро сказал Вадим.

- Ага, а потом жизнь пошла писать кренделя? Ничего, не ты первый, не ты
последний. Посмотришь мужиков, убедишься. У Лехи два диплома, политех и
шкипер дальнего плаванья. Водяра сгубила. Майор-танкист есть. Только что из
бывшей несокрушимой выперли - взял моду командира полка с пистолетом по
танкодрому гонять. Славка ничего еще по молодости не кончал, зато стихи
пишет, писателем хочет быть. Глядишь, и станет, он упрямый... У Михи четыре
курса универа. Народ не сермяжный, точно тебе говорю... Ну, без обид?

Вадим исподлобья оглядел их, протянул:

- Без обид... Значит, две недели?

- За две недели мы эти профиля всяко разно пройдем,- заверил Мухомор.-
Лишь бы дожди не нагрянули, тогда, конечно, затянется. Ну, за знакомство?

Вадим допил бутылку. Он и в самом деле не собирался поднимать бунт.
Во-первых, Нике вожжа попала под хвост. Во-вторых, вряд ли они врали насчет
девяноста километров и полного безлюдья. В-третьих...

Ему не хотелось бы признаваться в этом вслух (благо никто и не требовал),
но сил больше не было. Чересчур много хлебнул горького. Выть хотелось при
мысли, что снова придется тащиться куда-то парочкой никому не нужных изгоев.
В конце концов, это не те куркули - шантарские мужики, земляки... Две недели
постарается вытерпеть. К тому же в этом захолустье можно пересидеть любые
неприятности. Должно быть, те же примерно мысли пришли в голову и Нике,
оттого и перенесла новость так легко, не сопротивляясь...

- Слушайте,- сказал он.- Но потом-то точно в Шантарск?

- Ну что тебе, землю есть, как Том Сойер? - фыркнул Мухомор.- Кровью
подписываться? Пошли. У нас бухалово кончается, пора резервы искать, а мы
еще в хате не обу строились...

- С Пашей мне больше не о чем говорить?

- А зачем? Все сказали,- пожал плечами Худой.- Ты к нему, кстати,
уважительнее, есть некоторая субординация, этакие неуловимые оттенки. В хату
начальника просто так лезть не стоит и особо не панибратствуй. Когда "Паша"
да трали-вали, а когда - он бугор, мы - работяги... Пошли?

Они направились в деревню, троица на ходу рылась по карманам, подсчитывая
скудные средства. Скрепя сердце Вадим расстался с сотней из своего запаса,
что встретило самое горячее одобрение.

- Магазин закрыт,- констатировал Иисус.- Обычно тут за прилавком торчит
та-акая блудливая давалочка... А в этой дыре ей толком и не с кем... О!
Славка на тропу войны вышел, издали вижу. Вон и майор торчит - значит,
точно, послали они Бакурина на все буквы и сели квасить в ожидании нас...
Может, и рыбки наловили. Карасей в озере до черта. Бакурин тряпка,
вообще-то, садится квасить со свои-у-ги работягами, а этого ни один умный
начальник делать не будет. Ничего, Паша ему хвост живо накрутит - Пашка
молодец, молодой, да толковый, у него-то все спорится... И от него, кстати,
за дело можно и по уху получить. Если напросишь на свою шею, так что учти.
Славка, чего воюешь?

Тот, к кому он обращался, парень лет двадцати с лишним, в интеллигентных