какой из двух вариантов вы выбрали.
хотел на их угрозы. Слово "срать" в русском языке означает...
- мой родной язык. Английский - всего лишь рабочий. Я вынужден был им
пользоваться почти двадцать лет. Но не думаю, господин Ермаков, что снайпер
понадобится. Ему не в кого будет стрелять. Это всего лишь мое предположение.
Насколько оно правильно, сейчас узнаем.
него была спортивная сумка. В ответ на вопросительный взгляд гостя он
доложил:
небольшой автомобильный аккумулятор. На верхней панели был наборный пульт и
дисплей с мигающей точкой, отсчитывающей секунды.
человеком в джинсовом костюме. Они втолкнули в кабинет телохранителей
Ермакова. Оба были в наручниках. От их профессиональной невозмутимости не
осталось и следа. Вид у обоих был хмурый и одновременно растерянный - как у
людей, неожиданно оказавшихся в совершенно непривычном для них положении.
отсчет. Нет - нет.
вас в вашу московскую квартиру. Только и всего. Как вы сами понимаете,
оставаться вам в этом доме не стоит.
Но я не уверен, что им сообщили правильный код. Спасибо за виски. Очень
хороший сорт, давно я его не пил. Если у вас нет ко мне вопросов, позвольте
откланяться.
Человека, который должен был выйти с вами на контакт, арестовали мои люди. И
он действительно раскололся. И очень быстро. Желаю вам принять правильное
решение.
прихожей.
черной этикеткой, из которой наливал себе гость.
тачку, она буксовала у стройки. С ним были два наших оперативника. Капитан
Евдокимов и лейтенант Авдеев. Только номера на тачке были почему-то
дипломатические... Алло!.. Алло, ты слушаешь?
что еще...
сгорбившись в кресле и невидяще глядя перед собой. Какое-то смутное
беспокойство заставило его вновь набрать номер домашнего телефона. Но
подошел не сын. Подошла жена.
Зазвенели бутылки. Одна разбилась. С черной этикеткой. С дубовой столешницы
на ковер потекла струйка виски.
управлении российского Генерального штаба.
номер:
ноль-ноль мы вылетаем в Потапово. На "Руслане".
находился на глубине метров пять или шесть, под многотонными слоями земли и
бетона. Никакие звуки с поверхности сюда не могли проникнуть. Лишь утром, о
наступлении которого мне не очень уверенно сообщили мои биологические часы,
сбитые с толку поясным временем и темнотой, перекрытие передало бетону пола
и стен легкую вибрацию. Это могло свидетельствовать, что на аэродроме
совершил посадку какой-то самолет. Скорей всего - истребитель. Транспортник
заставил бы землю содрогнуться сильней. И нетрудно было догадаться," что
приземление этого истребителя будет иметь для нас какие-то последствия.
Потому что все, что происходило на поверхности, могло иметь для нас
последствия. И вряд ли приятные.
а пират молча забрал видеокамеру и ушел, выключив свет, Док, вещая со своего
трона, ввел нас в курс дела. В могильной темноте бокса голос его звучал не
то чтобы виновато, но словно бы не слишком уверенно, а все слова, в общем-то
правильные, выглядели так, как если бы на кладбище читали вслух газету
"Комсомольская правда" еще старых добрых времен. Но мы бодрыми
комсомольскими голосами тех же старых добрых времен заверили Дока, что все
о'кей, что мы просто счастливы послужить России и гаранту ейной конституции
даже в такой вот роли бессловесного быдла. Что мы к этой роли привыкли еще с
Чечни и было бы даже странно, если бы вдруг сильные мира сего вздумали
объяснять дорогим россиянам не только что нужно делать, но и для чего.
Потому что они и сами этого не знают, а сначала делают, а потом начинают
соображать, а чего же это они сделали. И в конце концов говорят:
после того, как в управлении получили последний привет от подполковника
Тимашука: по передатчику могли вычислить Центр. Оставалось надеяться, что
генерал-лейтенант Нифонтов и полковник Голубков позаботятся о том, чтобы
наши героические трупы были преданы земле пусть без воинских почестей, но
хотя бы по-человечески. И хорошо бы эту заботу они проявили без промедления,
пока мы и в самом деле не стали трупами. А о реальности такого исхода
говорила вся атмосфера бокса. В ней все еще словно бы витали ангелы смерти и
пели нежными детскими голосами, а за железными дверями беззвучно струился
Стикс, и бессонный паромщик Харон в черной униформе с "калашом" вместо
кормового весла стоял на своем посту. Он всегда на посту, ему некогда
отлучаться. Безработица ему не грозит.
что попса портит художественный вкус народа. Вкус она, может, и портит, но
душевное здоровье сохранить помогает.
не происходило. Я попытался задремать, но тут бетонная коробка бокса снова
содрогнулась от вибрации куда более сильной. Это уж точно был какой-то
тяжелый транспортник. И едва вибрация стихла, как в коридоре послышались
голоса, загрохотали засовы и двери бокса со скрежетом распахнулись. Я успел
сообразить, что это оживление нашей жизни никак не может быть связано с
посадкой транспортника, потому что он еще только-только заруливал на
стоянку. Но тут вспыхнул свет, и внимание мое переключилось на картину,
открывшуюся нашим взорам.
сунув руки в карманы армейского плаща, - стоял полковник Голубков, которого
я не сразу узнал, потому что никогда раньше не видел в форме. За правым его
плечом возвышался пират с "калашом" на изготовку. А слева стоял коротенький
местный полковник, которого мы видели во время допроса в караулке. У него
Конюшевский Владислав
Панов Вадим
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий
Лондон Джек