неезженный луг, подпрыгивая на кочках, проскочила его, и, не сбавляя газ,
влетела в неглубокую, с пологими берегами речку. Гравий зашуршал под
колесами, вода заклокотала под днищем, но Таня, видимо, хорошо зная, что
мотор не заглохнет, покатила не поперек дороги, а вдоль, то есть пользуясь
"уазиком" как катером. В темноте я не мог разобрать, едем мы вверх или вниз
по течению, но берега вроде бы расходились в стороны. Справа показалось
нечто вроде прогалины, спускавшейся к воде, и Кармела во второй передаче
выехала из речки, направив колеса "уазика" куда-то в глубь леса.
"лежки" ныне покойного Джека. Однако теперь командовала Танечка, и я понятия
не имел, где завершится наше путешествие. Несколько раз мы вкатывались в
грязнющие лужи, брызги обдавали стекло, меня дергало за правую кисть,
подвешенную к потолку. Но теперь я мог хотя бы немного придерживаться левой,
поэтому не так мучился "на дыбе", как в первый раз. Сколько поворотов Таня
сделала на первый раз, я не считал. Наконец под колесами зашелестел асфальт.
Кармела выбралась из леса на некую магистраль межколхозного значения, и на
спидометре "уазика" стрелка заплясала на цифре "90".
Километровые столбы показывали двузначные отметки, но от какой точки они
отсчитывались, понять было невозможно. Мы проехали через какую-то сонную
деревеньку, но на сей раз, видимо, жилую, ибо в ней даже светилась пара окон
и фонарь на П-образном столбе.
Куда едем, туда приедем...
несколько раз непечатно выразился, потому что ухабы на данной трассе
оказались просто чудовищные. Канистры, ящик с тротиловыми шашками, скрипка с
"винторезом" в футляре, сумка, куда Кармела, кажется, положила гранаты, -
все это подскакивало и подпрыгивало, угрожая мне отдавить пальцы, а то и всю
ступню. Головой я едва не попадал в дугу тента, к которой был прикован, и,
будь у драндулета не брезентовая, а металлическая крыша, шишек набил бы
несчитанное количество.
жидкое. Дальше поехали медленнее, переваливаясь с боку на бок, мимо каких-то
кустов. По обе стороны от машины показалось поле, засеянное картофелем, а
впереди засветились огоньки. К ним-то Татьяна и порулила.
велено было превратить в частную. А потому неподалеку от свинарника - это
можно было по духану понять - соорудили некий жилой объект в двух уровнях, с
гаражом и заборчиком.
сигнал. Получились довольно складные бибики, в ритме боевого прихлопа
спартаковских болельщиков: "Та! Та! Та-та-та! Та-та-та-та! "Спартак"!"
Гвардейские восточно-европейские овчарки особого дружелюбия не проявляли.
Сколько их там всего - догадаться было трудно, а проверять не хотелось. Как
видно, товарищ фермер, кулацкая морда, любил безопасность и не хотел особо
рисковать. Свет в окне второго этажа тут же погас. Это подтверждало
предыдущий вывод. Товарищ не хотел повторять известную ошибку Кости
Разводного и высвечиваться на балконе. Правда, я уже понимал, что Кармела
приехала сюда не для упражнений в стрельбе по окнам, иначе зачем ей
сигналить о своем прибытии?
высунулся ствол чего-то стреляющего, и товарищ, не показываясь снаружи,
поинтересовался:
двинулся к воротам. Рядом с ним, преданно посматривая на хозяина и
недоверчиво ворча в нашу сторону, потрусили четыре рослых овчарки. Каждая из
них при желании могла запросто загрызть любого невооруженного гражданина, а
с парой даже вооруженный вряд ли успел бы разделаться.
окончательно. Во всяком случае, отпер ворота и сказал:
руль, вкатила машину во двор. Хозяин указал ей, где припарковаться. Там было
нечто вроде небольшой площадочки, залитой асфальтом, где уже стоял
грузопассажирский "РАФ" - некий гибрид микроавтобуса и грузовика. Рядом с
ним Танечка и поставила наш замызганный "уазик".
было знакомое. Правда, кто этот мужик, я сразу припомнить не мог, но то, что
когда-то этот голос слышал, было несомненно.
радушный.
явно неинтеллектуальная, а если сказать точнее, то просто уголовная. Мирным
селянином тут и не пахло. Мелькнувшие татуировки на кулаках и предплечьях -
мужик был одет в семейную майку - говорили о самом близком знакомстве
гражданина с баландой и парашей, а потому заставили меня немного
поволноваться. Этот товарищ мог вполне оказаться каким-нибудь свояком
Джампу, и тогда мне оставалось только дожидаться вердикта ихнего толковища.
очень толково отщелкнул браслетку от дуги, а затем не слишком вежливо
выдернул меня из "УАЗа".
предупреждения.
спрашивали, а потом рвали. Впрочем, наличие псов по крайней мере обещало,
что на меня не станут по новой надевать наручники. В этом я не ошибся и
получил возможность оттереть набухшую правую кисть. Правда, теперь следовало
поаккуратней двигать руками, чтобы собачкам что-нибудь не померещилось.
Зубки у них были самые волчьи, и я вовсе не собирался проверять, как они
цапают.
завязке и отдыхает от блатных мероприятий. Фермерское хозяйство тоже
обнадеживало - этому есть что терять, кроме своих цепей. Однако его
дружеские отношения с пани Кармелой означали, что кое-какие напряги с
действующим законодательством у него еще сохранились. Может, он и есть
главный подрядчик? Бывают такие скромные ребята с совершенно легальным
статусом...
рычали, но пока я оставался цел и невредим. Второй шаг тоже получился
достаточно осторожным - и меня не съели. Так, с оглядкой на псов, я дошел до
крыльца. Две псины вернулись, а остальные, по-прежнему скалясь, позволили
мне взяться за ручку двери. Когда я ее открыл, один пес тут же вбежал
внутрь, а второй неприятно заурчал у меня за спиной. Это означало, что я
должен войти, а не торчать на крыльце, дожидаясь, пока подойдут хозяин с
Кармелой. Само собой, дожидаться, пока мне порвут штаны, я не собирался, а
потому вошел следом за первой собакой и очутился в довольно просторной
прихожей, чем-то напоминающей ту, что была когда-то на старой даче Сергея
Сергеевича, в те давние годы, когда я еще числился Николаем Коротковым, не
подозревая о родстве со славным кланом Бариновых.
двери внизу, тоже по сторонам. Головной пес ткнулся мордой в правую дверь,
отворил ее и пошел дальше, а тот, что конвоировал сзади, опять зарычал. Я
понял, что надо идти, куда приглашают, и не пытаться повернуть налево или
направиться к лестницам.
закрытых решетками и ставнями. Тут хозяин держал мешки с комбикормом, а
также какие-то доски, старый топчан типа тех, что бывают в поликлиниках,
пару расшатанных стульев и самодельный колченогий стол. Свет здесь не горел
- из патрона лампочка была выкручена, поэтому я разглядывал обстановку при
том свете, что шел из прихожей.
меня отсюда выпустят только по распоряжению хозяина.
переговариваясь, они пронесли что-то мимо закрытых ставнями окон. Судя по
пыхтению, это было нечто тяжелое, вероятнее всего, ящик со взрывчаткой или
"ПКТ". Так они прошлись мимо окон еще несколько раз, а потом наконец
появились в прихожей.
Диме. Его мне придется кормить какое-то время.
вода, наливаемая в чайник. Таня, видимо, опять превращалась из хладнокровной
женщины-убийцы в добрую, хлопотливую хозяюшку. То, что мужик для нее явно не
чужой, было видно невооруженным глазом. Долетали отдельные слова, смешки,
видно было, что они явно радовались встрече друг с другом.
якорем на лапе. Якорь я не помнил, а вот голос где-то слышал, и рожа была
настолько выразительной, что не могла не запасть в память. Только вот в чью?
Памятей у меня было много: коротковская, брауновская, бариновская,
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Журавлев Владимир