Чтение 61–й страницы книги ~Мне не больно...~

его за ворот:

- Что, не нравится, сука? Это еще, бля, цветочки!

Стрешнева усадили на лежак. По бледному лицу художника текла кровь,
бровь была разбита, кровью сочились губы...

- Где Корф? Кто эта баба? Говори, гад!

- Будьте вы прокляты... - вырвалось у Стрешнева. Новый удар - и он
откинулся на подушку.

- Хватит, лейтенант, еще сдохнет... Ладно, перекурим...

Многотрудная работа, похоже, утомила "малиновых", все четверо достали
папиросы и с удовольствием принялись пускать кольца дыма. Лу, которую
временно оставили в покое, без сил присела на один из ящиков. Рука
потянулась к поясу, чтобы выбросить пропуск, но энкаведист стоял рядом, не
спуская с нее глаз.

- Соседей опросили? - Капитан взглянул на Вавилова, тот кивнул:

- Так точно. Эта баба здесь не в первый раз. Больше никого не видели.

На какой-то миг Лу стало легче: значит, Володя имеет шанс уйти.

- Странно, - бросил капитан, - надо и соседями подзаняться. Ну,
гнездо! Лейтенант, чего нашли?

- А ни хрена, товарищ капитан! Одна эта долбаная мазня!
Троцкисты-авангардисты, мать их всех...

- Баулина! - Капитан повернулся к девушке. - Будьте благоразумны! Если
вы из подпольного Красного Креста, получите "червонец" - и все. Но только
если поможете следствию...

- Да она хитрая штучка, товарищ капитан! - вмешался громила. - Если
эта блядь из Красного Креста, на кой ляд ей ксива? Давайте я ее чуток
поспрошаю. Страсть как люблю таких сучек раскалывать....

Холод сковал тело. Девушка затравленно оглянулась - их четверо. Даже
до окна не добежать - перехватят. Наверное, зря инструкция запрещает брать
оружие, впрочем, револьвер бы тут не помог...

- Стрешнев, а может, сами скажете? - Капитан повернулся к художнику. -
Пожалеете дамочку?

- Я ничего не знаю, - с трудом выговорил Вячеслав Константинович. -
Отпустите ее, она меня лечила...

- Ясно! Значит, так, лейтенант, займись бабой - но чтоб жива осталась.
А мы тут еще слегка пошуруем... Вавилов, обойди-ка соседей еще раз. Может,
сознательные попадутся...

Верзила угукнул и вышел из мастерской, пятнистый принялся за бумаги,
выброшенные из ящиков, а лейтенант вместе с еще одним "малиновым" -
широкоплечим парнем с большим шрамом на левой щеке - подошли к девушке.

- Ну, вот и я, сучка. - Лейтенант положил ручищу на плечо Лу. - Ну,
колись, покуда не поздно!

Удар по лицу - голова девушки дернулась, новый удар - из разбитой губы
потекла кровь. Лу, не сдержавшись, застонала.

- А ну, врежь ей, Павлюк, - кивнул лейтенант. Парень со шрамом
медленно, словно нехотя, поднял руку...

Дыхание перехватило, раскрытый рот ловил воздух, но легкие, казалось,
отказывались работать. Лу пошатнулась, но упасть ей не дал лейтенант.

- Стой ровно, блядь! - Здоровенные ручищи прижали девушку к стене. -
Ну, надумала?

Наконец-то Лу удалось вдохнуть. Слезы текли по лицу, но страх куда-то
исчез. Осталась ненависть... Животные, холопы, взбесившаяся протоплазма!..

Вновь удар по лицу, на этот раз со всей силы. Голова заныла от боли.

- Колись, сука!

- Scelerat! - Девушка уже не соображала, что говорит по-французски. -
Le cochot!

- Эге! - От удивления лейтенант даже отступил на шаг назад. - Ты
глянь, Павлюк, да она ж шпионка!

Это была ошибка - очередная. Лу попыталась найти выход. Сочинить
что-нибудь правдоподобное? Признаться - и попытаться бежать? Но что.

придумать?

- Ну все, сука! - От возбуждения лейтенант покраснел, в руке оказалась
папироса, нервно щелкала зажигалка, но пламя никак не появлялось. Наконец
"малиновый" закурил:

- Проговорилась-таки! Товарищ капитан, эта блядь не по-нашему чешет!

- Жидовка, что ли? - откликнулся пятнистый.

- Не, я жидов за километр чую. Кажись, немка! Капитан, продолжавший
рыться в бумагах, неохотно повернул голову:

- Не увлекайтесь, лейтенант! Вы уже однажды поймали шпиона, помните?

- Теперь не ошибусь! - прошипел "малиновый". - А вот сейчас проверим!
Держи-ка ее, Павлюк!

Верзила схватил девушку за плечи, не давая двинуться. Лейтенант
затянулся дымом, хмыкнул и рванул ворот платья.

- А вот щас!

Он еще раз затянулся, аккуратно сбил пепел и начал медленно подносить
окурок к шее. Лу закрыла глаза. Только бы не закричать... Не дать
почувствовать слабость...

Боль почему-то показалась не такой страшной:

может, Лу просто начала терять сознание. Противно пахло горелым мясом,
шея онемела, осталась лишь маленькая точка, где пульсировала боль...

- Не сдохла? - Лейтенант затоптал окурок сапогом. - Как, Павлюк?

- Да живее всех живых! - гоготнул тот. - Они, бабы, как кошки, хоть
веслом бей!

- А ну-ка... - Лейтенант прикурил следующую папиросу. - А сейчас мы ей
фотку испортим!

Девушка попыталась рвануться, но лапищи Павлюка держали крепко. Щеку
пронзила боль, горящая папироса уткнулась в кожу...

- Кричи, дрянь, кричи! - хрипел энкаведист. - Щас закричишь, блядь!

Лу молчала. Боль залила голову, в глазах потемнело, но сознание
работало четко. Руки, державшие ее, слегка разжались, вероятно, Павлюк уже
не ждал сопротивления...

Девушка приоткрыла глаза. Покрасневшая от возбуждения рожа лейтенанта
была рядом. Огромная туша наклонилась, из пасти доносилось легкое
хрипение...

Лу ударила ногой в пах - так, как учили ее на тренировках. Рывок - и
она свободна. Лейтенант взвыл, второй удар пришелся по сонной артерии, но
девушка промахнулась.

- Ах, сволочь! - Павлюк бросился к ней, Лу поднырнула под занесенную
руку, попытавшись добежать до двери. Но сил было мало, ноги отказывались
двигаться, а сзади уже слышалось громкое сопение. Ее ударили в спину, в
глазах стало черно. Последнее, что успела заметить Лу, это доски пола,
мчавшиеся ей навстречу...

- Жива, гадина!

Голос донесся откуда-то издалека, и тут же вернулась боль. Лу лежала
на полу, рот был полон крови, ныли ребра, правая рука, казалось,
одеревенела.

- Поднимите-ка!

Это был голос пятнистого. Ее поставили на ноги, кто-то несильно ударил
девушку по лицу. Лу открыла глаза.

- Зырит, товарищ капитан! Не сдохла!

- Вижу, - отозвался пятнистый, - наручники! Секунда - и вокруг
запястий защелкнулись стальные браслеты. Лу с трудом повела головой:

Стрешнев полулежал, облокотившись на подушку, его запястья были в
наручниках. Похоже, художник потерял сознание. Все четверо "малиновых" были
тут: трое стояли рядом, а лейтенант сидел, скорчившись, в сторонке, время
от времени слегка подвывая, - как видно, удар не прошел даром.

- Машину вызвали? - поинтересовался капитан.

- Так точно! Майор Ковалев подъедет...

- Хорошо. Тут будет засада. А эту - увозите... Вавилов потянул девушку
за плечо, но пятнистый остановил его.

- Слушай, Баулина, - в голосе "малинового" звенела ненависть, - ты
ударила сотрудника НКВД! Можешь считать, что на "вышку" заработала, но
учти, спокойно умереть тебе не дадим. Лейтенант тебе, гадине, каждый
ноготок плоскогубцами выдерет! Корфа твоего все равно найдем и всех вас
вместе живьем в топку сунем. Поняла?

Хотелось ответить, но сил не осталось. Вавилов потащил ее к выходу.
"Пропуск, - мелькнуло в голове, - они найдут пропуск! А как же ребята?"
Лестница, казалось, не имеет конца, каждый шаг давался с болью. Энкаведист
торопил:

- Шагай, шпионочка! Зря ты лейтенанту врезала, плохо помрешь! Он из
твоей шкуры абажур сделает!

Запястья ныли: наручники сжимали кость, не давая шевельнуться. Мысли
исчезли. Сейчас ее бросят в машину и увезут куда-то в подвал. Как
называются такие машины: "Черный грач"? Или "ворон"?

На улице сразу же стало холодно: берет и шарф остались наверху. Заныла
изуродованная щека. Вавилов тащил девушку к автомобилю, в котором дремал
шофер. "Малиновый" постучал по стеклу:

- Открывай! Шпионку повезем!

Шофер зевнул и с интересом поглядел на Лу:

- Во изукрасили! А девка ничего! Слышь, Вавилов, чего добру пропадать,
отъедем в сторонку... Не все ж лейтенанту с такими баловаться!

" Малиновый", открыв дверцу, повернулся к шоферу, собираясь ответить,
и тут совсем рядом что-то негромко хлопнуло - как будто открыли бутылку с
шампанским...

- "Малиновый" открыл рот, захрипел и начал сползать на асфальт. На
лице застыло удивление - последнее в его жизни. Шофер уже вытаскивал
револьвер - но шампанское вновь хлопнуло, и он без звука ткнулся лицом в
стекло...

- Люба, с вами все в порядке? Вопрос был задан по-французски. Девушка
попыталась ответить, но слова застревали в горле.

Пришлось ухватиться скованными руками за дверцу, чтобы устоять на