перебежками собрались под навесами у проходов, быстро связали носилки и
унесли раненых.
позиции. Мага с красным кушаком среди них не было. "Растратился", - почти
равнодушно подумал Виктор.
колонной и не отрывал глаз от того берега.
Когда-нибудь поймет, что высшее искусство воина проявляется в том, чтобы
ждать, не мешая року творить свои дела.
обманывают. Все вот-вот закончится, и закончится благополучно, драка за
Бастион всего лишь эпизод, главное начнется потом, позже.
сухим грохотом расколола черный треугольник Бастиона, а миг спустя на его
месте выросло огненное дерево.
зарослям и редким проплешинам, в немногие уцелевшие дома никто не заходил
лет пять или шесть. Кирпичная кладка выщерблена, плесень выела штукатурку,
бетонные плиты - как решето.
кустов выпирал толстый столб-постамент, на нем густо увитая плющом фигура
вздела руки к небу.
гиканьем втащили брезентовые полотнища.
сотнями, со стороны подошедших обозов пошел смех и крик, те, у кого еще
доставало сил, любезничали с кухарками и дразнили коноводов.
Зашелестел дождь. Кашевары второй тысячи, не дожидаясь подмоги, впряглись
в кухни и оттащили их от края, чтоб не заливало. Из прорех немного лило,
но на такую ерунду никто не обращал внимания.
первой тысячи.
торчавшую у края поляны. Виктор обошел стену, соображая, для какой нужды
она была построена. Хорошая каменная кладка, высотой в три человеческих
роста, но никаких следов других стен, словно, выстроив одну, каменщики
обиделись и ушли. Чуть позже Виктор обнаружил на одной стороне следы от
вбитых в камень стальных клиньев - ржавые пятна и дыры остались от них.
Шли они ровными рядами, а кое-где на камне проступали глубокие царапины,
словно большие прямоугольники были когда-то прибиты к стене. Мох и плесень
не брали камень.
маршала, и полез в узел с едой. Выложил на салфетку хлебец, нарезал
вяленого мяса. Понюхал с сомнением кусок сыра, завернутый в тряпицу, после
достал флягу. Вопросительно посмотрел на маршала.
поправил на себе ремень.
палатку. Вышел в плаще, к поясу был подвешен короткий меч.
Ивана идти, когда не зовут. Стало быть, опасается чего. Впрочем, хранитель
левой руки в походе должен быть неотлучен. Ладно, пусть!
свернутое одеяло, привалился, отдуваясь, к стене. Здесь кусок, там
глоток... Чуть не лопнул, а обижать никого нельзя. Сотник в походе фигура
важная, иной сотник в трудную минуту тысяцкого стоит.
веером пошли во все стороны, да и маги спокойны. Отдохнуть надо, сил
набраться, до Казани два-три перехода. Даже если проскочит итильский
лазутчик - поздно, дело уже сделано.
весточки отсюда подать не могу.
узких щелях темнело вечернее небо.
попросить, пусть наворожат, нагадают, весть какую им перешлют. Ведь могут,
а?
укреплений пришла месяц назад. Сдерживают натиск. Сами выступают против
мелких отрядов. Учинили даже рейд на Мамадыш, пощипали казанцев. Но если
большая сила навалится, не сдюжат, уйдут лесами к Волге. И еще сообщили,
что с юга странные ходоки приходили, сулили много, склоняли послужить
богатым людям, а кому - не говорили. Так тех ходоков вышибли, а кого и
порубили.
открыл глаза. - Я детство здесь провел, три или четыре года. Отец трубы
тянул, а вон там, - он махнул влево, - хранилища варили. Газ качали. Или
нефть, не помню.
металлические емкости, собранные из листов. Многие в дырах, ободраны,
жалостно торчат ребра-каркасы. И трубы - толстые, тонкие, ржавые и не
очень, какие-то лохмотья наворочены, много старого железа. Эти места
дружина обходила с опаской. Маршал выслал вперед пластунов, и пока те не
обшарили каждый уголок, двигаться не разрешал. Да и после нервничал,
каждый миг ожидая коварного удара из незамеченной щели. Однако пронесло.
ладонью, - и название было смешное: Помары.
стихали. Подошел Егор, сделал замечание охране маршальской палатки, у него
слова не спросили, непорядок. Покосился на тонко храпящего полковника.
Присел рядом на корточки.
неведомой птицы хлопали полотнища, усыпляли монотонным шумом. Но сон не
шел.
друга. Виктору казалось, что его опять затянул поток, вихрь, несущий
вперед вопреки его воле. Не так давно он был уверен, что после падения
Бастиона все встанет на свои места и на тех местах утвердится. Но
случилось иначе.
втуне - дружина фатально не была готова к походу. Рейд на Бастион дорого
стал не только магам, но и бойцам. Хоть погибших можно по пальцам
перечесть, а с потопленных судов почти все выплыли, но в суматохе и
беготне сломанных рук и ног, вывихнутых пальцев оказалось предостаточно.
Не говоря уж о том, что на стадионе от бетонных осколков толком укрыться
не смогли, многих побило, хорошо не до смерти, а синяки и шишки без счету
шли. Подводы, что зеркала магов везли, на полпути завязли, у кого ось
полетела, где колесо рассыпалось, пока лошадей перепрягали, пока
перетаскивали...
что сотники, тысяцкие боялись попадаться, двух дозорных, задремавших на
тихом посту, разбудил кулаком в зубы, а потом велел раздеть догола и в
таком виде домой отправил, к мамкам на печку.
девки только успели свои вещички собрать, пух и перья со свистом летели. А
как начались утренние побудки затемно, да марш-броски в полной выкладке
через всю Москву аж до Савеловской заставы и обратно, не останавливаясь,
тогда попотели дружинники, враз жирок сбросили да про ночные гульбища
забыли.
сударчика", правда, не тронули. Толстый Семен бил Мартыну челом и двумя
кадками такой смачной браги, что советник уговорил маршала дать кабатчику
поблажку. Семейным дружинникам домой только по воскресеньям теперь отпуск
вышел, кому не по нраву - воля его. Нашлись и такие, которые не сдюжили и
попросили вольную. Принуждать не стали, тем более что пришли молодые
Пехов Алексей
Маркеев Олег
Белов Вольф
Смит Кордвейнер
Андреев Николай