Чтение 61–й страницы книги ~Скрут~

роды...

- Против судьбы не попрешь, - холодно сообщила старуха. - А эта приблуда,
говорят, уже сотню баб уморила...

- Врешь ты все! - не выдержала хозяйка. -Коли не можешь, власти твоей
нет...

- Могу! - взвилась повивальная бабка. - Посю-да, - провела рукой по горлу,
- могу, а дальше уже судьба...

Тири закричала снова. Глаб передернулся; хозяин мрачно глядел вслед
старухе, удалившейся в комнату и закрывшей за собою дверь. Жена его молча
ожидала.

- Послать? - шепотом спросил хозяин. - За повитухой-то...

Женщина колебалась. Игар видел, как пальцы ее кромсают край передничка,
безжалостно выдергивают белые нитки.

- Хуже не будет, - сказал мужчина шепотом. - Куда уж хуже... Тихо, Глаб,
тихо... Ежели он... поперек... в ней встал... Куда хуже, у меня сестра вот
так...

Глаб заплакал.

- Уже поздно, наверное,- тихо предположила женщина. - Уже...

Мужчина сжал зубы:

- О ней... о той повитухе, разное говорят... говорят, что она...

- Чего вы ждете?! - закричал Игар шепотом.

О нем все забыли, его никто не замечал, а теперь он, наконец-то обретший
дар речи, шагнул вперед возмущенно и зло:

- Чего ждете?! Я за ней пойду! Я приведу ее сейчас, а там будете решать,
поздно или нет... И где какая баба что сбрехала...

Мужчина нахмурился. Глаза его холодно блеснули; женщина поднесла
искромсанный край передничка к губам:

- Иди...

Из кухни выглянула детская рожица - и испуганно спряталась опять.

Он колотил в запертую дверь, пока на сбил кулаки, а потом стал тарабанить
ногами, и когда в конце концов сонный слуга отворил ему, в опущенной руке слуги
была суковатая палка:

- Ополоумел?!

Игар нырнул под его руку, быстро огляделся; в дальнем конце коридора
шлепал туфлями упитанный мужчина в ночном колпаке и со свечкой. Игар не без
основания принял его за хозяина.

- Мне повитуху, - сказал он быстро, уворачива-ясь от не в меру ретивого
слуги. - Повитуха здесь живет, а там... - он запнулся, потому что выяснилось,
что он .даже не знает прозвища приютившей его семьи. - Там... Тири рожает.

- Моя жена пятерых родила без всякой повитухи, - сухо сообщил хозяин. -
Заведение почтенное, ночь, люди спят...

- Я вам шеи переломаю! - закричал Игар в запальчивости, скорее всего,
напрасной.- Человек же... ребенок...

Хозяин поморщился:

- Ты, парнишка... Не кричал бы. Вот лучше не кричал бы, дело тебе
говорю... Потому как заведение почтенное, а крикуны, они, знаешь...

- Кто меня звал?

На лестнице стояла женщина- поверх ночной ;рубахи на ее плечи накинут был
плед. Маленькая лампа освещала ее лицо снизу- оттого оно казалось фантастичным
и таинственным, как у каменной химеры.

- Тири рожает, - сказал Игар скороговоркой. - И ребенок... поперек. То
есть идет поперек, и...

Понятно, - лицо женщины изменилось; она чуть ниже опустила лампу, и тени
скакнули. - Я сейчас, подожди...

Снова увернувшись от слуги, Игар выскочил на улицу; в прорыве между тучами
висела тусклая, ущербная луна, и это был единственный свет во всем мире;

Игар в тоске подумал, что все усилия могут оказаться тщетными. Поздно...

Женщина вышла через минуту; в руках ее был тугой узелок. Слуга с
раздражением захлопнул дверь, на полуслове поглотившую его скверное
ругательство.

- Далеко? - коротко спросила женщина.

- На западной... окраине, - с трудом выговорил Игар. Ему хотелось верить,
что он не ошибся.

- Лошадь есть?- женщина огляделась, будто в поисках экипажа. . Игар
растерялся:

- Н-нету... Я так, бегом...

Женщина нахмурилась; Игар испугался, что она повернется и уйдет обратно -
если лошади нет...

- Давно?- отрывисто спросила женщина. Игар не понял:

- Что?

- Давно роды начались?

Игар замялся: - Кажется... около полудня...

- Времени нет запрягать...- женщина опустила голову, будто раздумывая. -
Первые?

- Вторые...

- Чего же ты стоишь?! - женщина искренне удивилась. - Веди скорее!

Она уцепилась за его локоть, и они отправились - почти бегом и почти в
полной темноте; по счастью, улица была прямая и без перекрестков, и потому Игар
надеялся, что они не заблудятся.

- Ты муж?- спросила женщина все так же отрывисто; он сперва не разобрал:

- Что?

- Муж? Твой ребенок родится?

- Нет... - он вдруг почувствовал едва ли не смущение.-Я так... знакомый.

- Почему раньше не позвали?- в голосе ее скользнул металл.

- Дураки потому что, - бросил Игар в сердцах. - Бабка у них там...
Здоровая такая...

- Ясно, - отозвалась женщина. Больше они не разговаривали- берегли
дыхание; Игар все ускорял и ускорял и без того быстрый ход, но женщина, к его
удивлению, не отставала и не жаловалась - хоть взять из ее рук тяжелый узелок
он догадался только на полпути.

Дом они увидели издалека - во всех окнах горели огни. Игар испугался, что
услышит плач и причитания, как над покойником, - но из дома донесся все тот же
натужный, хриплый крик Тири. И откуда у нее еще берутся силы кричать?!

От давно догоревшего, но еще не остывшего костра тянулись запахи ароматных
трав. На крыльцо выскочил Глаб - белый, с трясущимися руками:

- Сюда... Пожалуйста, сюда...

Повитуха кивнула ему, приняла из рук Игара свой узелок и решительно
двинулась вверх по лестнице.

Он не хотел идти следом- и все же шел; дверь комнаты осталась приоткрытой,
и в узкую щель Игар увидел, как старуха с потемневшей физиономией грозно
берется в бока. Он успел поразиться нелепости и ненужности стычки, которая
сейчас произойдет, - однако ничего не случилось. Приведенная им женщина быстро
оглядела комнату, по-деловому кивнула старухе и тут же, развязав свой узелок,
извлекла оттуда завернутые в белое полотно инструменты. У старухи на языке еще
лежал язвительный вопрос - а новая повитуха уже негромко распоряжалась,
расспрашивая о чем-то старшую хозяйку и выпроваживая с поручением ее мужа. То
железное, что явилось из полотняного свертка, поразило старуху не меньше, чем
Игара, а прочих, кажется, еще и напугало; старшая хозяйка нахмурилась и хотела
что-то сказать - однако новоприбывшая повитуха уже не обращала на нее внимания,
и ее холодная, спокойная и в то же время доброжелательная уверенность мгновенно
расставила все по своим местам.

Когда повитуха присела на кровать к роженице, Игар потерял ее из виду.
Дверь длинно проскрипела и закрылась; спустя несколько минут лучшая повивальная
бабка на три деревни ушла - хмурая, как грозовое небо, и обескураженная. Игар,
которому больше нечего было делать, вернулся на кухню.

Младшие дети спали прямо здесь - на скамейках; две старших девчонки,
двенадцати и четырнадцати лет, сидели плечом к плечу, крепко сжав губы и глядя
на огонек лампы. Игар искренне посочувствовал им, созданным женщинами и потому
обреченным на многократные родовые муки...

Крики Тири ненадолго стихли; снова подкравшись к ее двери, Игар услышал
шорох, тихий звон металла, перешептывания - и мягкий глубокий голос повитухи:

- Десять белых голубей из далеких из полей... принесут тебе подарков,
принесут тебе диковин, принесут тебе красивых... Десять черных лебедей, унесите
злую муку, унесите боль и хворость, мимо, мимо проносите...

У Игара закружилась голова; он ушел в кухню и до утра просидел в углу,
обхватив руками плечи и слушая дыхание спящих малышей. Тири наверху стонала -
то громче, то тише. Стучали по лестнице чьи-то шаги, что-то приносили и
уносили, повитуха говорила то тихо и властно, то певуче, вполголоса; Игар так и
не сомкнул глаз.

Утром ошалевший от пережитого, захмелевший от счастья Глаб сидел у
изголовья полуживой Тири и без устали гладил, трогал, целовал ее руку; старшая
хозяйка прижимала к груди сверток с племянником, а повитуха, страшно
осунувшаяся за ночь, что-то долго и подробно ей объясняла. Хозяин, отозвав
Игара в сторону, серьезно признался:

- Ой, напьюсь сегодня. Ой мама, как напьюсь... И тебя напою, парень,
потому как вроде бы породнились...

Игар бледно улыбнулся.

Повитуха вышла во двор; в руках ее по-прежнему был тугой узелок: Игар с
содроганием вспомнил ночную дорогу, ущербную луну и светильники во всех окнах.
Вслед за женщиной вышел бледный, опухший Глаб, вышел и прямо посреди двора стал
на колени:

- Госпожа... Жизнь мою возьми... Что хочешь, что пожелаешь, все отдам,
спасительница, спасибо тебе...

Подошла старшая хозяйка; в руке ее подрагивал увесистый мешочек:

- Госпожа, спасибо... Вот... Повитуха спокойно приняла деньги, отсчитала с
десяток монет, прочее с бесстрастным лицом вернула:

- Беру, сколько дело того просит. Прочее - не мне.

Хозяйка собралась было возразить - но встретилась с нею глазами и
отступила, смущенная: