довольно опасные и, как говорил когда-то Руттул, трудноуправляемые.
Коренных сургарцев можно было легко отличить от них - сургарцы держались
спокойнее и пытались урезонить вспыльчивых сограждан. Правда, горячие
головы были и среди коренных сургарцев, как были рассудительные люди и
среди мятежников, но в общем картина складывалась такая: одни желали
немедленно начать истребление майярцев, другие понимали, что шансов на
победу почти нет, но и те, и другие хотели видеть принцессу Ур-Руттул и
говорить с ней.
на крик.
И разве есть у нее что сказать им?
что ж, - решила она. - Тогда поговорим."
старшины отвешивали поклоны.
мной? О чем, интересно? Что может сказать Тавину неразумная девчонка? - Но
тон ее был сух и обдавал презрением собравшихся.
позорный, кабальный договор и точно придерживается его, разоряя Сургару
безбожными поборами. Тавин разграблен и наполовину разрушен, а Малтэр
требует еще и еще, отстаивая интересы майярцев. Да и сам он майярец. Хоть
и незаконный, но сын бывшего принца Марутту, родич всех этих
высокорожденных правителей Майяра.
несправедливыми одновременно. Он не мог позволить себе нарушить
заключенный договор ни в единой букве; майярские гарнизоны были сильны и
тотчас же привели бы его к послушанию - и все зимние ухищрения Малтэра
сошли бы на нет. Рано было нарушать договор - еще не высохли чернила,
которыми он был подписан, и не было в Сургаре силы, которая могла бы это
сделать, и нет человека, который бы направил эту силу. Малтэр отчетливо
понимал, что этим человеком ему не быть, потому что авторитет его в Тавине
стремительно падает, и можно уже даже ожидать расправы. Правда, до
появления в Тавине Карми (да, именно Карми, пусть хэйми называет себя как
хочет, ведь эта девушка уже явно не принцесса и принцессой не будет), так
вот, до появления Карми тавинцы держали при себе свои мысли; теперь же,
когда обвинения были выдвинуты, все зависело от того, как поведет себя
хэйми. Если она найдет недовольство тавинцев справедливым, а действия
Малтэра - преступными, до следующего утра Малтэр, пожалуй, не доживет.
выгоды своей все делал, а для пользы сургарской".
речь, она сказала жестко:
редкость мягко. - Она жестом оборвала ропот тавинцев. - Разве вас
повесили, как это полагается делать с мятежниками? Вас никто пальцем не
тронул. Вспомнили о гордости сургарской? А не поздно ли, господа? Где была
ваша гордость прошлой осенью? Когда надо было драться на Вэнгэ, вы спасали
от наводнения свои сундуки с добром! Вольность тавинская и свобода...
Вольно вам было не слушать Руттула, так что вы вспоминаете о свободе,
господа? Нет в Тавине мужчин, нет и не было! Стыдно мне даже имя
произносить тавинское! Разве люди в Тавине живут? Нет, бараны безмозглые!
Люди достойные все погибли в воротах Сургары, а лучше б вам умереть, а им
остаться. Когда надо было драться, вы добро свое берегли, а теперь, когда
и свободу потеряли, и добро не уберегли, размахиваете вы кулаками и
кричите о предательстве. Хорошо же кулаками махать после драки! И кричать
о предательстве тем, кто и сам предавал! Уходите прочь, господа! Лучше
быть нищей, чем править в Тавине!
эти горькие слова, буяны притихли. Она была права - тавинцы взялись за
оружие, когда враг подходил к городу, а Руттул требовал этого уже тогда,
когда о майярцах и слышно не было; требовал усилить приморские гарнизоны,
чтобы не допустить высадки.
к дверям. Теперь вперед выступил Архас, все предки которого были
сургарцами.
немного занять твое внимание.
госпожа, мы гадали - и странным получилось наше гадание. Помоги нам,
прошу.
собираюсь его смещать.
пополам Линию Власти. И в Звездном Кругу твоими оказались Одинокая Звезда,
Северная Стрела и Соляной Тракт. Значит ли это, что ты слагаешь с себя
власть и уходишь в монахини?
им, госпожа... Скажи...
Именно сейчас стоило обозначить свое место в мире поднебесном; именно
сейчас, чтобы придать особую значимость гневной речи Ур-Руттул. Итак,
решено. И пути назад уже не будет.
хрупкой тишине. Она повторила изречение из священной книги, и громко ахнул
Малтэр, услышав имя Тио Данови Кола. Он, знакомый с миттаускими
божествами, понял все так, как никогда не поняла бы это Карми.
складываются в какую-то невероятную картину, продолжала:
будет не одиночеством монахини, а одиночеством хэйми. - Слово было
сказано. Тавинцы попятились и, кланяясь, стали поспешно выходить, толпясь
в дверях. Следом, повинуясь знаку Малтэра, вышли и солдаты.
еще не понимаешь, что сказала.
Чего я особенного наговорила?
догадываюсь.
ответил Малтэр. - Подумай сама - что общего у Северной Стрелы с Третьим
Кругом? Какой небожитель?
лучше. Лучше иметь в хэйо ангела, чем безвестного демона.
выбирать между разными хэйо. "Святые небеса, - вздохнул Малтэр. - Вот еще
задачка... Почему она открыла имя своего хэйо? Ведь это означает, что хэйо
становится беззащитным перед заклятием? Ох, темны дела хэйо..."
- Есть еще одно дело, которым стоит заняться. Скажи-ка, Малтэр, что
принадлежит мне в Сургаре?
правления?
перетаскивать?
дома.
имущества.
Малтэр. Он держался уверенно, но Карми, вслушавшись в его голос, учуяла
какие-то странные интонации, как будто Малтэр чувствовал себя виноватым,
но не собирался в этом признаваться.
виноватости: Малтэр вовсю использовал ее состояние (поместье в Савитри,
Самойлова Елена
Мацумото Сэйте
Перумов Ник
Прозоров Александр
Акунин Борис
Шилова Юлия