Чтение 61–й страницы книги ~Солдаты Вавилона~

видимо, за поворотом. Четыреста шагов, помнил Лот. Не ошибиться поворотом,
не пропустить... здесь. Да, здесь. Незнакомо - но так всегда, когда
возвращаешься. И ближе. Дорога короче. Так тоже - всегда.

Дорога короче...

Лот боялся только, что не сможет откинуть крышку.

Падая, рукой удерживая прыгающее сердце, он забил в щель телефона
магнитную карточку и, не попадая по кнопкам и сбиваясь в счете и начиная
снова и снова, набрал номер Меестерса.

НОЭЛЬ

- Полный бак? - механик удивленно посмотрел на Ноэля. - Это же пять
часов!

- Угу. - Ноэль жевал спичку и старался лишний раз не смотреть на
маску, прикрывавшую распадающийся череп механика. - Пять часов.

- Я не возражаю, конечно, но ваш друг... неважно выглядит, - механик
заговорщицки кивнул в сторону Микка.

- Ничего, - сказал Ноэль. - Если он наблюет в кабине, я уберу. Сам.

- Пять часов болтаться над городом, - пожал плечами механик. - Ну,
как желаете. Мое дело - предупредить.

- Предупредить, - повторил Ноэль.

Механик странно посмотрел на Ноэля и открыл кран. Стрелка медленно
ползла по шкале бензомера.

- Спасибо, - сказал Ноэль и отдал членскую книжку Микка. - Могу
заплатить сейчас, могу потом.

- Вам вышлют счет, не беспокойтесь.

- Я никогда не беспокоюсь. Ни о чем. А вы?

- У меня большая семья, - сказал механик и посмотрел в книжку, - сэр
рыцарь меча.

Ноэль вернулся к машине. Микк стоял, как и десять минут назад,
синевато-белый и мокрый от пота. Но - живой. За весь сегодняшний день
Ноэль видел живых человек шесть-семь.

- Кабриолет подан, - сказал он Микку. - Мадемуазель Флора, - он
наклонился и подал руку. - Прошу вас...

Флора гибко выскользнула из машины. Ноэлю она нравилась все больше и
больше. У Микка хорошо поставлен взгляд, подумал он, я на нее и внимания
бы не обратил... Флора тоже была живая.

- Ну, что, Виль? - спросил он Вильгельма - в последний раз. - А то,
может?.. Одно место еще есть.

Вильгельм покачал своей целлулоидной головой.

- Летите, - сказал он. - Удачи.

- И тебе удачи, Виль, - сказал Ноэль.

Он подхватил сумку с эрмом и зашагал к самолету. Микк и Флора
последовали за ним.

В кабине было чисто и прохладно - кондиционер уже работал. Микк, как
понимающий толк в управлении самолетами, сел на пилотское место. Пилотским
оно было, конечно, чисто условно: просто перед ним был выведен дисплей
автопилота. Ноэль сел рядом, Флора - на заднем диване.

- Поехали, - сказал Микк и ткнул пусковую клавишу.

Пока автопилот хорошим голосом объяснял насчет поведения в полете,
потом запускал двигатели и выруливал на полосу, Ноэль откручивал приборную
панель. Собственно, добраться нужно было лишь до разъемов бортпроцессора.
Самолет замер в начале полосы и пошел на взлет, а Ноэль продолжал копаться
в выводах.

- Дай ему взлететь, - выжал из себя Микк.

- Болит? - посочувствовал Ноэль.

Микк откинулся на спинку. Ему было очень плохо.

- Если вы хотите послушать рассказ о нашем прекрасном городе, нажмите
клавишу "Да", - сказал автопилот. Сенситивным устройством он оборудован не
был. И это хорошо - иначе, имея на борту Микка, он просто не стал бы
взлетать.

Клавишу, естественно, никто не нажал, и автопилот в молчании заложил
вираж в сторону моря. Под крылом проплыл стадион. На поле гоняла мяч
какая-то команда. Одна, сама с собой. Потом появилась серая, в узорах,
похожих на спил дерева, полоса пляжа. Потом - море.

- Можно? - спросил Ноэль. Микк кивнул.

Ноэль совсем отодрал панель и сунул ее вниз, под ноги. Разноцветные
ленты кабелей позволяли это сделать. Ага, вот у нас сам процессор - еще
"ПИК 4xЕ", старина, надо же... а вот программный блок. А поступим мы... а
поступим мы вот так...

- Принимай управление, - сказал он Микку.

- Уже все?

- Да. Но учти - здесь программа для истребителя, - похлопал он по
эрму. - Так что делай поправку на моторчики...

- Джойстрика нет?

- Могу сделать голо.

- Давай. А педали?

- Вправо-влево? Поворотом головы. Закрываешь левый глаз и
поворачиваешь голову. Ну, попробуй.

Микк попробовал. Призрачная ручка управления двигалась за рукой, и
самолет послушно покачивался в такт этим движениям. Так же послушно, даже
чуть торопливо он разворачивался, следуя поворотам головы.

- Отлично, - сказал Микк.

- Рутина вся на аппарате, - сказал Ноэль. - Устойчивость, курс. Твое
дело - творческое.

- Так бы всегда, - сказал Микк. - Ну, что - спрямим курс?

- Нет, давай вдоль берега, - сказал Ноэль. - И еще долго - вдоль
берега.

- А правда, красивый город, - сказал Микк. - Издалека особенно.

- Красивый, - сказал Ноэль. - Не плачьте, девушка.

- Я уже не плачу, - сказала Флора.

ТАТЬЯНА

Это были, наверное, самые страшные минуты - когда наверху гремели
очереди, а она здесь, внизу, ничего не знала и ничего не могла сделать.
Это было страшнее, чем бой с оборотнями на чешуйчатых конях и даже бой с
драконом. Хотя тогда ей казалось, что самое страшное - именно это... И
даже не очереди, нет - самым страшным была наступившая после тишина. Что
же теперь? Она не видела никого, а ее мог видеть кто угодно - отовсюду. И
Пончик - почти в обмороке и ничего не может... Это и есть паника, подумала
она потом. А тогда, набросив на Пончика пропыленный чехол и ухватив наган
зубами за скобу, чтобы не рыдать, полезла по стреле, по тросу, заглянула в
окно - лучшей мишенью она никогда не была... Почему-то сначала она увидела
только Диму - те двое, в темно-сером, не сразу попали в поле зрения.
Только пробегая мимо, она поняла, что это люди, что это они стреляли...
Дима лежал на спине, и из правого, залитого кровью глаза у него торчал
нож.

Она сразу поняла, что он жив, что он без сознания, что от нее сейчас
все зависит... И что торопиться не следует, а следует немного подумать,
повспоминать и подготовиться - хотя бы морально. За без малого два месяца
ошеровских боев она научилась многому. Так... снять ватник, снять рубаху,
рукав долой - пригодится... долой оба рукава. Окса, миляга, ты знала,
наверное, на что пойдут твои рубахи... Сразу - бинты. А вот этим - уберем
кровь... Господи - глаз не вытек! Веко разрезано - зарастет! Лезвие вошло
в глазницу, отодвинув глаз. Теперь бы не повредить, вытаскивая... Левой
рукой Татьяна обхватила Димино лицо, удерживая голову, а правой - одним
мягким и точным движением извлекла нож. Кровь - это ничего... это
вытекает, которая скопилась. Потом она положила на глаз свернутую тряпицу,
обвязала голову бинтом. Дима застонал и заворочался. Лежи, Димочка, не
шевелись. Он услышал голос и расслабился.

Только потом она встала и подошла к тем, в серых комбинезонах. Один,
лежавший близко и лицом вниз, был здоровым амбалистым парнем - таких она
не любила. И не жалела, если с ними что-то случалось. А второй вдруг
оказался похож на мертвого Мишку, каким он недавно приснился. Не лицом, а
- непринадлежностью к сильным. Нет, неправильно, Мишка был сильный, но это
была какая-то не такая сила. Да, Мишка был сильный, а этот просто пацан.
Пацана жалко, но он безусловно мертв: пуля попала в лоб. Дима стал
классным стрелком...

Теперь стоило позаботиться о Пашке. Татьяна помнила, что у какого-то
агрегата там, внизу, была сбоку приварена легкая лесенка ступенек на пять.
Как раз - от стрелы до окна... Это заняло час. И еще час ушел на то, чтобы
затянуть Пончика ремнями поверх ватника по ребрам. Он никак не мог
поверить в то, что это уменьшит боль. Наконец, согласился: выдохнул и
замер... Животом дыши! Вот так. Пончик выглядел глупо. Впрочем, после
этого и по стреле, и по лестнице он вскарабкался, как обезьяна.

Дима уже пришел в себя и мучался жуткой болью. Ему надо было дать
промедол или, на худой конец, анальгин. Надо было положить лед на рану.
Ничего этого не было.

- Ты побудь с ним, - сказала Татьяна, - а я поброжу...

Пашка кивнул.

В магазине калаша осталось девять патронов. Татьяна взяла автомат
амбала. Автоматик был маленький и ни на что не похожий. Но как обращаться
с ним, было вполне понятно. Еще она забрала у амбала фонарь.

За дверью воняло пылью и плесенью, как и должно вонять в пустом доме.
Эти двое, теперь уже мертвые, протоптали в пыли весьма заметную тропинку,