голову и любому зверю, но недостойно человека...
-- Даже заранее. Даже тогда, когда вам только показалось, что
на вас хотят напасть или чем-то задеть. Вы не успеваете
осмыслить... ибо то, что вам кажется нападением, давлением,
зачастую как раз и несет благо. Увы, дать сдачу легко! Можно
еще и гордо оглядеться по сторонам: вот какой я лихой! А слово
"лихой" ведь от "лихо"...
этими сонными кувшинками и жабами, только бы начинать быстрее
овладевать мастерством чародея.
оглядел Олега, его широкие плечи, пудовые кулаки. -- Смирение
-- это победа над собой, над своими звериными привычками! Нам
дано многое, а вот смирение мы должны воспитывать сами.
Смирение -- самое трудное для человека. Особенно для молодого и
сильного. Но только смирение раскрывает тайники души, придает
силы...
затем вернулся к ласкающему взор пруду:
пробыть...
Олег взмолился:
выдержал.
места, обрушился на пугающе неподвижную поверхность, словно та
из застывшей черной смолы, но вода приняла его без плеска, и
только потом выметнулся столб застоявшейся воды, коричневой от
толстого слоя ила.
научился, лицо счастливое, в глазах восторг, красные волосы
прилипли, закрывая глаза, он смахнул ладонью, не отпуская
другую от коряги, прокричал:
теплая как молоко!
скрылся за красными от обилия цветов кустами. Коряга на
расстоянии протянутой руки от камней на краю пруда, можно
вылезти в любой миг, если передумает. Ноги не касаются дна, но
вода в самом деле как только что сдоенное молоко, на листьях
лягушек почти нет, пиявок вроде бы тоже...
Глава 32
камни, но тогда напряжение всех жил, спертое дыхание, ноги
судорожно ищут опору, а сейчас в теплой воде, правой рукой
придерживается за лозу, что неспешно заползла по колонне на
крышу и там распустила широкие зеленые листья, но корни свисают
в воду, его пальцы скользят по этим белесым щупальцам, похожим
на огромных подземных червей, не видевших света, другую руку
уже начал совать под мышку, грел, вода только вначале казалась
теплой, но наступила ночь, из воздуха ушло тепло, к утру остыла
и вода, а когда на востоке посветлело, он уже едва сдерживался,
чтобы жалко не лязгать зубами.
внимательный взгляд, затем ощущение исчезло, он снова висел, не
касаясь дна, в полном одиночестве, угрюмый и озябший.
теле что-то дрогнуло, Олег ощутил боль, словно в желудке
шевельнулся нож. Мясо пахло горькими травами. Он как наяву
увидел запеченного в своем соку барашка, коричнево-янтарную
корочку, что покрывает нежное молодое мясо, пузырьки кипящего
сока, трещины в этой корочке, через которые проглядывает белое
сочное мясо, что тает во рту раньше, чем успеваешь впиться
зубами...
жижи. Выплюнул с отвращением и, высунувшись повыше, с жадностью
хватил раскрытым ртом воздух, хоть и наполненный запахом
гниения водяных растений, но все же чище этой болотной воды.
голод. Животное на его месте уже выскочило бы, а он человек!
Человек может заставить себя пропускать эти запахи мимо себя.
а желудок от волка, но все-таки ощутил смутную гордость от
своей стойкости.
потом их увели то ли на мудрые беседы, то ли на обильный обед,
а он все висел, глотая голодные слюни.
неспешные журчащие голоса. Иногда кто-нибудь проходил по самой
кромке, по воде двигалась перевернутая фигура. Стоило Олегу
шевельнуться, по пруду пробегали острые зигзаги, рассекали так,
что по отдельности двигались голова, туловище и ноги.
Тело застыло, он чувствовал, что весь как огромная колода, даже
как каменная плита. Пальцы не слушались, вот-вот выпустит эти
слизкие корни...
эти сытые и тепло одетые люди сейчас роются в библиотеке, жадно
вчитываются в старые свитки, постигают древние тайны, как будто
им их мало, а он, молодой и жаждущий знаний, висит по горло в
гнилой воде, вокруг лягухи, болотные травы, широкие листья
кувшинок, темно-коричневые тела гниющих коряг с лохмами ряски,
темно-зеленой тины...
колыхнув ее, и пока он смотрел на нее, волна пошла обратно,
плеснула в лицо, едва успел сжать губы.
фиолетовый оттенок. Звезды высыпали непривычно яркие и в таком
количестве, что луна совсем ни к чему, но она тоже всплыла
медленно и неспешно, словно со дна озера поднялся огромный
блистающий пузырь.
осталась страшновато темной. Олег пытался напрягать плечи,
гоняя кровь по телу, но мышцы постепенно слабели. Ему казалось,
что он впадает в забытье, чудятся голоса, иногда поднимал
голову и натыкался на внимательный взгляд Сосику. Такое
случалось редко, мудрец следил за ним издалека... если следил,
как чудилось ему все чаще.
звонкие голоса. По саду медленно двигались, беззаботно
переговариваясь, две красивые молодые девушки. Олег видел их
стройные ноги, слегка тронутые солнцем, нежную кожу, а когда
обе приблизились, даже ощутил аромат чистой и здоровой кожи, не
умащенной маслами и благовониями, а просто чистой и свежей,
какая бывает только у очень молоденьких девушек, здоровых и
спелых, как наливные яблоки.
водяных лилий, они хохотали, щебетали весело и беззаботно, как
небесные пташки, а когда оказались у самой воды, одна сказала:
приподнялись.
глазами, как девушка грациозно села на край бассейна и,
опершись обеими руками о нагретый камень, беззаботно опустила
ноги в воду, поболтала, пошли круги. Волна, обогнув корягу,
плеснула Олегу в рот, он нечеловеческим усилием задавил кашель,
заставил себя даже не хлопать глазами, чтобы не привлечь