писателю-пропагандисту, отпустил упрек по поводу безлинзового
рефрактометра, который стоил сумасшедших денег, а до сих пор не освоен, и
подвел итог по работам сектора исследований и совершенствования излучения,
сказавши, что существенных сдвигов ему не видится (и слава богу, мысленно
добавил он) и что это его мнение должно быть обязательно занесено в
беловой вариант акта.
просмотрел еще более небрежно. Топчетесь на месте, объявил он. По
физической защите вообще ничего не добились, по физиологической - и того
меньше... Физиологическая защита - это вообще не то, что нам нужно: чего
это ради я дам себя кромсать, еще идиотом сделаете... А вот химики молодцы
- еще минуту выиграли. В прошлом году минуту, да в позапрошлом году
полторы... что же это получается? Значит, теперь я могу принять пилюлю и
вместо тридцати минут буду мучиться двадцать две... Что ж, неплохо. Почти
тридцать процентов... Запиши-ка мое мнение: усилить темпы работы по
физической защите, поощрить работников отдела химической защиты. Все.
проформы ради, проводи-ка меня... ну, скажем... э-э... У физиков я прошлый
раз был, проводи-ка ты меня к химикам, посмотрю, как там у них...
видом крайнего утомления.
по лабораториям отдела химической защиты, вежливо улыбаясь людям с одним
шевроном на рукаве халата, похлопывая иногда по плечу бесшевронных,
приостанавливаясь около двухшевронных, чтобы пожать руку, понимающе
покивать головой и осведомиться, нет ли претензий.
работают, - у них не поймешь. Мигали какие-то лампочки на каких-то
приборах, варились какие-то жидкости в каких-то сосудах, пахло какой-то
дрянью, кое-где мучили животных. Было у них здесь чисто, светло,
просторно, люди казались сытыми и спокойными, энтузиазма не проявляли, с
инспектором держались вполне корректно, но без всякой теплоты и уж во
всяком случае без приличествующего подобострастия.
портрет Странника: над рабочим столом, рядом с таблицами и графиками, в
простенке между окнами, над дверью, иногда лежал под стеклом на столе. Это
были любительские фотографии, рисунки карандашом или углем, один портрет
был даже написан масляной краской. Здесь можно было увидеть Странника,
играющего в мяч, Странника, читающего лекцию, Странника, грызущего яблоко,
Странника сурового, задумчивого, усталого, разъяренного и даже Странника,
хохочущего во всю глотку. Эти сукины дети даже рисовали на него шаржи и
вешали их на самых видных местах!.. Прокурор представил, как он входит в
кабинет младшего советника юстиции Фильтика и обнаруживает там карикатуру
на себя. Массаракш, это было невообразимо, невозможно!
второй раз он уже здесь с прошлого года, и все вроде бы по-старому, но
раньше он как-то не обращал на это внимание... А теперь вот обратил.
Почему только теперь?.. А, вот почему! Что такое был для меня Странник год
или два назад? Формально - один из нас, фактически - кабинетная фигура, не
имеющая ни влияния на политику, ни своего места в политике, ни своих целей
в политике. Однако с тех пор он успел многое. Общегосударственного
масштаба операция по изъятию иностранных шпионов - это его акция. Прокурор
сам вел эти процессы и был тогда потрясен, поняв, что имеет дело не с
обычными липовыми шпионами-выродками, а с настоящими матерыми
разведчиками, заброшенными Островной Империей для сбора научной и
экономической информации. Странник выудил их всех, всех до единого, и с
тех пор стал неизменным шефом особой контрразведки.
сидевшей очень прочно, сильно и опасно копавшей под шефство Странника над
контрразведкой. И сам же его шлепнул, никому не доверил. Он всегда
поступал открыто, никогда не маскировался и действовал только в одиночку -
никаких коалиций, никаких уний, никаких временных союзов. Так он свалил
одного за другим трех начальников Военного департамента, - те даже пикнуть
не успевали, а их уже вызвали наверх, - пока не добился, чтобы поставили
Дергунчика, панически боящегося войны... Это он год назад зарубил проект
"Золото", представленный наверх Патриотическим Союзом Промышленности и
Финансов... Тогда казалось, что Странник вот-вот слетит, потому что проект
вызвал восторг у самого Папы, но Странник ему как-то доказал, что все
выгоды проекта - сугубо временные, а через десять лет начнется повальная
эпидемия сумасшествия и полная разруха... Он все время как-то ухитрялся им
доказывать, никто никогда ничего не мог им доказать, только Странник мог.
И в общем-то понятно, почему. Он никогда ничего не боялся. Да, он долго
сидел у себя в кабинете, но в конце концов понял свою истинную цену.
Понял, что он нужен всем нам, кто бы мы ни были и как бы ни дрались между
собой. Потому что только он может создать защиту, только он может избавить
нас от мучений... А сопляки в белых халатах рисуют на него карикатурочки,
и он им это позволяет...
увидел своего Мака. Мак в белом халате с шевроном на рукаве сидел на
подоконнике и смотрел наружу. Если бы какой-нибудь советник юстиции
позволил себе в служебное время торчать на подоконнике и считать галок,
его можно было бы со спокойной совестью пустить по этапу, как явного
бездельника и даже саботажника. В данном же случае, массаракш, ничего
сказать было нельзя. Ты его за шиворот, а он тебе: "Позвольте! Я ставлю
мысленный эксперимент! Отойдите и не мешайте!"
было к своему занятию, но тут же снова оглянулся и всмотрелся более
пристально. Узнал, подумал прокурор. Узнал, умница моя... Он вежливо
улыбнулся Маку, похлопал по плечу молоденького лаборанта, крутившего
арифмометр, и, остановившись посередине комнаты, огляделся.
А здесь у нас что делается?
руки, - объясните господину инспектору, чем вы... кхе... гм...
в двух шагах от прокурора. - Простите, если я не ошибаюсь, вы -
государственный прокурор?
полетел к черту сразу же: Мак и не подумал ничего скрывать, он ничего не
боялся, ему было любопытно, он смотрел на прокурора с высоты своего
огромного роста, как на некое экзотическое животное... Надо было
перестраиваться на ходу.
улыбаться. - Насколько мне известно, я действительно государственный
прокурор, хотя мне непонятно... - Он нахмурился и вгляделся в лицо Мака.
Мак широко улыбался. - Ба-ба-ба! - воскликнул прокурор. - Ну конечно же...
Мак Сим, он же Максим Каммерер! Однако, позвольте, мне же доложили, что вы
погибли на каторге... Массаракш, как вы сюда попали?
тоже удивлен, увидев вас здесь. Никогда не предполагал, что наши занятия
интересуют Департамент юстиции...
Он взял Мака под руку, отвел его к дальнему окну и доверительным шепотом
осведомился:
минут...
нашего государства и горе его правителей... Массаракш, я ужасно рад, что
вы живы, Мак. Должен вам сказать, что дело, по которому вы проходили, было
одним из немногих в моей карьере, оставивших у меня чувство досадной
неудовлетворенности... Нет-нет, не пытайтесь отрицать, - по букве закона
вы были виновны, с этой стороны все в порядке... вы напали на башню,
кажется, убили гвардейца, за это, знаете ли, по головке не гладят. Но вот
по существу... Признаюсь, рука у меня дрогнула, когда я подписывал ваш
приговор. Как будто я приговаривал ребенка, не обижайтесь. В конце концов,
ведь это была затея скорее наша, чем ваша, и вся ответственность...
этой башней была ребяческая... Во всяком случае, я благодарен прокуратуре
за то, что нас тогда не расстреляли.
был очень огорчен, узнав о вашей гибели... - он засмеялся и дружески
стиснул локоть Мака. - Чертовски рад, что все кончилось так благополучно.
Чертовски рад сделать знакомство... - Он поглядел на часы. - Слушайте,
Мак, а почему вы здесь? Нет-нет, я не собираюсь вас арестовывать, это не
мое дело, пусть теперь вами занимается военная комендатура. Но что вы
делаете в этом институте? Разве вы химик? Да еще... - Он показал пальцем
на шеврон.
физик...
просто свойства всякого порядочного ученого.