губу, скомкал чертеж и бросил в жаровню.
растекалась по улицам, подхватывая мусор, перехлестывалась через низкие
пороги домов, низвергалась в подземелья с плеском, шумом и грохотом. Люди,
кто с молитвой, кто с проклятием, тащили на крыши детей, закидывали свое
добро, влезали туда же сами, мокрые, грязные, тряслись под нудно
моросящим, холодным дождем. Взломав загородку конюшни, вырвались на волю
лошади, с ржанием метались в теснинах улиц... К вечеру почти не осталось
незатопленных мест, только у императорского дворца сохранилась узкая
полоска суши.
императором, обратив лицо не к нему, я к переводчику. На голове у воина
был тангутский гребенчатый шлем, с плеч свисала мокрая, заляпанная грязью
тангутская же шерстяная накидка. Посланец требовал у императора сдачи
города. Сам император с воинами может уходить, но все ценности должны быть
оставлены, оставлены должны быть также люди, умеющие ковать, плавить
железо, обрабатывать серебро я золото, ткать шерстяные или иные ткани...
в Хэйшуе. Тогда все было иначе. Тогда он издевался над кочевником, над его
ничтожеством. До чего же был глуп! Рябому хану надо было помочь. Через
него в степях завести друзей... Но разве мог подумать, что придет время и
он, император Си Ся, страны величественных храмов и дворцов, страны, чьи
воины заставляли трепетать и киданьскую и сунскую, и цзиньскую династии,
будет слушать такие слова от грабителя, который не постеснялся прийти к
нему в чужом, награбленном одеянии...
меч с рукояткой, чешуйчатой, как тело дракона, изогнутой на конце в виде
птичьей головы.
примириться. Но размокли стены глинобитных домов, они оседали,
разваливались, придавливая обломками людей, в двух местах просели и
треснули крепостные стены. Город ждала неминуемая гибель. Императорский
совет почти в открытую стал обвинять Ань-цюаня в неразумном упрямстве.
Надо бросить все и уйти... Они не хотели понять, что стоит покинуть стены
крепости - и все лягут под мечами кочевников.
вечером. В стане врагов всю ночь метались огни, доносился шум. Утром все
стало понятно. Вода поднялась настолько, что стала топить и вражеский
стан. Тогда хан велел разрушить плотину, и рек? вошла в спое русло.
место. Теперь не затопит: А вам уйти некуда: Хан говорит тебе: оставайся в
своем городе, но поклянись быть его правой рукой, отдай ему в жены свою
дочь, по первому его слову шли воинов, куда он направит, рази тех, кого
укажет.
Ся становился данником хана. Такого унижения страна не знала. Совет
согласился отдать в жены и дочь Ань-цюаня. Но не захотел, чтобы тангутские
воины шли с ханом грабить другие народы. Император молчал. Совет как бы
отодвинул его в сторону. Ничего он не сказал и тогда, когда увидел среди
сановников Цзунь-сяна. Он чувствовал, что его, кажется, ждет судьба
предшественника.
дает воинов, пусть дает коней, верблюдов, тканей разных, меда и воска,
серебра и золота, седел и саадаков с луками и стрелами, белых войлоков и
цветных ковров... И все-в неслыханном количестве.
Собирается напасть на кого-то. Для того и просит воинов. На кого же он
собирается напасть? Думаю, на цзиньцев. Вот и пусть... Они нас бросили в
беде. Они не меньше нас виноваты в нашем позоре. Пусть повоюют с ханом.
Мы, сохранив при себе воинов, отомстим цзиньцам, вернем все, что сегодня
отдаем хану-грабителю.
его кожаные мешки перекочевала почти вся императорская казна. Ань-цюань
проводил до крепостных ворот плачущую дочь Чахэ. Прощаясь, расплакался и
сам. Он чувствовал, что уже никогда не увидит свою дочь.
свои степи, обобрав тангутский народ, Ань-цюаня вынудили отречься от
престола. А через месяц, на сорок втором году жизни, он внезапно
скончался.
и голодным. Недалеко от его шатра толпились люди. Наверное, снова
сартаульский купеческий караван. Все более торными становятся караванные
тропы в умиротворенной степи. Идут торговые люди из Самарканда, из Бухары,
из Хорезма и Отрара. Иные продают товары тут, иные направляются дальше, в
пределы Алтан-хана. Купцы люди ловкие и смелые. Он не однажды говорил, что
как торговцы и поисках выгоды идут на край земли, так воин в поисках
добычи должен переплыть все реки, преодолеть все перевалы.
Сартаульский купец, до глаз заросший бородой, в пышной чалме, играя на
животе пальцами, ходил за спинами своих подручных, торгующих тканями,
орехом и миндалем, чашами из чеканной меди. Увидев хана, купец степенно
поклонился. В его поклоне не было ни приниженности, ни рабской покорности.
Хан спешился, пошел вдоль ряда, ощупывая ткани. Купец с готовностью
разворачивал куски.
легка. Ее любят простые люди. А это зендани. Ткань тысячи расцветок.
Одежду из нее можно носить и в дни радостей, и в часы скорби... Зарбофат '
- так называют у нас эту ткань. Одежда из нее украшает достойных, при
свете солнца она сияет, блестит, как роса на зелени весенней травы, в
пасмурный день она сама излучает свет.
хлопчатобумажная набивная, з а р б о ф а т - златотканая парча.]
ткани меркитам, кэрэитам, найманам...
кусок зендани - три серебряных '.
себе до 75 динаров того времени.].
солжешь, я снесу тебе голову!
динаров.
толпу.- Берите. Все берите у этого грабителя!
- ничего не осталось. Купец схватился за голову:
оберегают караваны... Мы ищем выгоду - это так, но мы везем то, чего без
нас не получишь...
шелк, тонкие шерстяные ткани. Все это разложил перед купцом.
мечом. Позовите Татунг-а... Как твое имя, купец?
буду. Но раз вы торгуете в моих куренях, вы должны служить мне. Нет - с
каждым могу сделать то же, что сделал сегодня с тобой.
Махмуду.
его пальцам, падало на крышку столика, застывало белыми каплями. Совсем
убит, раздавлен человек.
тебе за каждую штуку сполна.
больше. Со своим караваном ты пойдешь в Чжунду.
погонщиками.
уже привыкли...
Прозоров Александр
Зыков Виталий
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий
Куликов Роман
Суворов Виктор