этих кораблях ждут попутного ветра.
обратно ровной иноходью.
шутками, и всматривалась вдаль. На бирюзовой поверхности моря, как
стая белых лебедей, рассыпались бесчисленные корабли с повисшими
от безветрия парусами. Солнце переливалось яркими блестками на
едва колеблющейся морской глади.
братья Орду и Берке, летописец Хаджи Рахим и несколько темников.
Слуги с запасными конями и навьюченными мулами растянулись вдоль
дороги. Прибывали новые группы татарских всадников. Все жадно
стремились к заветному бирюзовому морю, на берегах которого
ожидалась какая-то новая перемена, более счастливая пора в
наступлении на "вечерние страны" и дележ новых захваченных
богатств.
гнали десятка два пленных. Они были избиты и ободраны до
крайности. Все пленные были в овчинных безрукавках, расшитых
цветными узорами, и широких шароварах, перехваченных у лодыжек
ремнями. Длинные до плеч темные кудри растрепались во время
борьбы, руки, связанные за спиной, разодранные, когда-то белые
рубахи, на ногах кожаные пошевни - все носило следы отчаянной
борьбы, и кровь продолжала сочиться из незакрытых ран.
гибели, другие продолжали упираться, и монголы, ругаясь,
беспощадно хлестали их плетьми.
полководцем следовал на сером, мышиного цвета, старом осле Дуда
Праведный. Он усердно колотил пятками, бока осла, стараясь
ускорить его ленивый ход.
же уселась на землю, угрюмо, как затравленные звери, озираясь по
сторонам.
из монголов стал снова хлестать сидевших:
Это повелитель мира.
вселенной? - прохрипел Субудай-багатур.
знает двадцать два языка различных народов вселенной. Он заговорил
на непонятном наречии. Пленные сразу оживились. Сидевшие стали
выкрикивать слова, похожие на проклятья.
Эти люди из горного славянского племени. Они живут на вершинах гор
в селениях, похожих на крепости, и, гордые, никогда живыми не
сдаются в плен, а бьются до последнего издыхания.
арканы и поволокли по камням, а потом связали.
войско бесчисленно, как небесные тучи?
пленные кричали все сразу, потом Дуда убедил их, чтобы ответил кто-
нибудь один. И статный юноша с израненным опухшим лицом, слизывая
кровь с разодранной тубы, стал горячо что-то доказывать.
перевале. Там еще продолжаются бои и видны клубы дыма от горящих
хижин. Он говорит, что живут они, распахивая клочки земли между
скалами, что они никому жить не мешают. Что они поселились далеко
от большой дороги. Что, кроме них, никто не умеет сеять ячмень и
пшеницу на такой высоте над обрывами. Что у них нет другой родины
и счастья, кроме этих горных скал и их бедных хижин.
свободно, если они покорятся и поцелуют копыта монгольского коня.
ответ, погладил задумчиво свою рыжую бороду и сказал:
служить тебе, но просят вернуть их детей. Твои воины захватили их
и увезли в свой лагерь.
вырастут опытные смелые воины. Субудай-багатур, покажи мне чертеж
земли. Я хочу понять, далеко ли город Тригестум.
вложив пальцы левой руки в рот, свистнул так пронзительно, что,
казалось, эхо отозвалось в горах. Это ответил издали его слуга,
узнав свист хозяина. Вскоре, пробиваясь через ряды всадников,
примчался старый монгол на свирепого вида игреневом коне, держа в
поводу еще другого коня с вьючными сумами.
вынул пергамент, на котором был нарисован грубый чертеж
Мадьярского королевства и Адриатического побережья.
после туго завязанных ремней. С кряхтением нагибаясь, они
поочередно целовали копыта равнодушно стоявшего коня.
императора.
город с гаванью, полной венецийских кораблей, Тригестум. Там в
крепости живет важный начальник, и у него много воинов.
Венеция. И все эти корабли на море венецийских купцов.
столицы "вечерних стран" Рума?
ожидают твоего нападения. Но ты же разрешения ни у кого не
спросишь и проедешь в Рум во столько дней, во сколько пожелаешь.
Даже, говорят, сам император убежал из Рума на остров Сицилию.
твою ладонь! - воскликнул ненавидевший всех франков Абд ар-Рахман.
Субудай.
черту сверху вниз, - этого жеста боялись все: им он осуждал на
смерть.
Заостренные колья остались устрашением для других неудачников.
Слуги убирали ковры, разложенные для совещания ханов.
упрямые пленные. Они лежали раскинувшись, как будто крепко спали.
Но вместо лиц у них были черные окровавленные месива костей и
сгустков крови. Когда горцы поняли, что будут убиты, они отчаянно
стали бороться, сами набрасываясь на монголов, пока не пали в
неравном бою.
могучий монгол, придворный палач. Он и сейчас еще расхаживал близ
убитых пленных и волочил за собой свое грозное оружие. Он ожидал,
пока писарь арабского посла, рыжебородый Дуда, кончит затянувшийся
разговор с последним из пленных, нищим монахом в оборванной старой
рясе. Монах все время то кланялся, стараясь коснуться пальцами
земли, то поднимал высоко над головой тонкий деревянный крест и
быстро шептал молитвы, а ветер трепал его взъерошенную бороду.
Монгол свирепо хрипел.
дерзких пленных. Разве можно ослушаться приказания Саин-хана?
перед лицом монгола.
твердил он. - Сейчас сюда подъедет великий аталык Субудай-багатур,
и он мне отдаст живьем этого пленного шамана. Он мне нужен для
важного дела. Отойди!
багатур, а я все-таки его не послушаюсь, когда мне что-либо
Березин Федор
Мацумото Сэйте
Маркеев Олег
Никитин Юрий
Конан-Дойль Артур
Акунин Борис