д'Артаньян. И он показал пальцем на бутылки и кастрюли.
в постели. Это Мушкетон осматривает местность и добывает съестные припа-
сы... Мушкетон, друг мой, - продолжал Портос, - как видите, к нам подош-
ло подкрепление, и нам придется пополнить запас продовольствия.
осадное положение, и мне бы отнюдь не помешало, если бы он смог достав-
лять мне такие же удобства, какие вы преподносите своему господину.
дарь! Нужно быть ловким - вот и все. Я вырос в деревне, и отец мой в ча-
сы досуга немножечко занимался браконьерством.
истребляют гугенотов, а гугеноты истребляют католиков, и все это во имя
веры, отец мой изобрел для себя веру смешанную, позволявшую ему быть то
католиком, то гугенотом. Вот он и прогуливался обычно с пищалью на плече
за живыми изгородями, окаймлявшими дороги, и, когда замечал одиноко бре-
дущего католика, протестантская вера сейчас же одерживала верх в его ду-
ше. Он наводил на путника пищаль, а потом, когда тот оказывался в десяти
шагах, заводил с ним беседу, в итоге которой путник всегда почти отдавал
свой кошелек, чтобы спасти жизнь. Само собой разумеется, что, когда отец
встречал гугенота, его сейчас же охватывала такая пылкая любовь к като-
лической церкви, что он просто не понимал, как это четверть часа назад у
него могли возникнуть сомнения в превосходстве нашей святой религии. На-
до вам сказать, что я, сударь, католик, ибо отец, верный своим правилам,
моего старшего брата сделал гугенотом.
таньян.
тропинке между гугенотом и католиком, с которыми он уже имел дело и ко-
торые его узнали. Тут они объединились против него и повесили его на де-
реве. После этого они пришли хвастать своим славным подвигом в кабачок
первой попавшейся деревни, где как раз сидели и пили мы с братом...
бачка, они разошлись в разные стороны, брат мой засел на дороге у като-
лика, а я на дороге у гугенота. Два часа спустя все было кончено: каждый
из нас сделал свое дело, восхищаясь при этом предусмотрительностью наше-
го бедного отца, который, из предосторожности, воспитал нас в различной
вере.
Так вы говорите, что в часы досуга этот честный человек занимался бра-
коньерством?
удочки. Поэтому, когда наш негодный хозяин стал кормить нас обильной, но
грубой пищей, которая годится для каких-нибудь мужланов, но не подходит
для таких нежных желудков, как наши, я потихоньку возвратился к своему
старому ремеслу. Прогуливаясь в лесах принца, я расставлял силки на
оленьих тропах, а лежа на берегу прудов его высочества, закидывал удоч-
ки, и теперь, благодарение богу, мы, как видите, не терпим недостатка в
куропатках и кроликах, карпах и угрях, во всех этих легких и полезных
блюдах, пригодных для больных людей.
с одним испанцем, который повидал много стран и в том числе Новый Свет.
конторке и на этом комоде?
шествия в Мексику. Этот слуга был моим земляком, и мы быстро подружились
с ним, тем более что и по характеру мы были очень схожи друг с другом.
Оба мы больше всего на свете любили охоту, и он рассказывал мне, как в
пампасах туземцы охотятся на тигров и диких быков с помощью обыкновенной
затяжной петли, которую они накидывают на шею этим страшным животным.
Сначала я не хотел верить, что можно дойти до такой степени ловкости,
чтобы бросить веревку за двадцать - тридцать шагов и попасть куда хо-
чешь, но вскоре мне пришлось признать, что это правда. Мой приятель ста-
вил в тридцати шагах бутылку и каждый раз захватывал горлышко затяжной
петлей. Я начал усиленно упражняться, и так как природа наделила меня
кое-какими способностями, то сейчас я бросаю лассо не хуже любого мекси-
канца. Ну вот, понимаете? У нашего хозяина богатый винный погреб, но с
ключом он никогда не расстается. Однако в подвале есть отдушина. Вот че-
рез эту-то отдушину я и бросаю лассо. Теперь я знаю, где есть хорошее
местечко, и черпаю из него свои запасы... Вот, сударь, какое отношение
Новый Свет имеет к бутылкам, которые стоят на конторке и на комоде! А
теперь не угодно ли вам попробовать нашего вина и сказать без предубеж-
дения, что вы о нем думаете?
кал.
тобой будем завтракать, д'Артаньян расскажет нам, что было с ним за те
десять дней, во время которых мы не видались.
братской сердечностью, сближающей людей в несчастии, д'Артаньян расска-
зал им, как, будучи ранен, Арамис вынужден был остаться в Кревкере, как
Атос остался в Амьене, отбиваясь от людей, обвинивших его в сбыте
фальшивых денег, и как он, д'Артаньян, вынужден был, чтобы добраться до
Англии, распороть живот графу де Варду.
только, что привез из Великобритании четырех великолепных лошадей - одну
для себя, а остальных для товарищей, и, наконец, сообщил Портосу, что
предназначенная для него лошадь уже стоит в конюшне гостиницы.
дохнули и можно будет заночевать в Клермоне.
пелось поскорее узнать, что сталось с двумя остальными товарищами, он
пожал больному руку и сказал, что едет продолжать поиски. Впрочем, он
собирался вернуться той же дорогой и через недельку думал захватить Пор-
тоса с собой, если бы оказалось, что к тому времени мушкетер еще не по-
кинул гостиницу "Гран-СенМартен".
хать раньше. К тому же ему надо было быть в Шантильи, чтобы дождаться
здесь ответа от своей герцогини.
раз поручив Мушкетону заботиться о Портосе и расплатившись с хозяином,
отправился в путь вместе с Планше, который уже избавился от одной из
верховых лошадей.
воду прокурорши. Несмотря на свою молодость, наш гасконец был весьма ос-
торожный юноша. Он сделал вид, будто поверил всему, что ему рассказал
хвастливый мушкетер, так как был убежден, что никакая дружба не выдержит
разоблачения тайны, особенно если эта тайна уязвляет самолюбие; к тому
же мы всегда имеем некое нравственное превосходство над теми, чья жизнь
нам известна. Поэтому Д'Артаньян, строя план будущих интриг и решив сде-
лать Атоса, Портоса и Арамиса орудиями собственного успеха, был совсем
не прочь заранее собрать невидимые нити, с помощью которых он и рассчи-
тывал управлять своими тремя приятелями.
лодой и красивой г-же Бонасье, которая собиралась вознаградить его за
преданность; впрочем, поспешим оговориться: эта грусть проистекала у мо-
лодого человека не столько из сожалений о потерянном счастье, сколько из
опасения, что с бедной женщиной случилась какая-нибудь беда. У него не
оставалось сомнений в том, что она стала жертвой мщения кардинала, а,
как известно, мщение его высокопреосвященства бывало ужасно. Каким обра-
зом он сам снискал "расположение" министра, этого д'Артаньян не знал, и,
по всей вероятности, капитан гвардии де Кавуа открыл бы ему это, если бы
застал его дома.
лощающая мысль. Внешнее существование человека похоже тогда на дремоту,
а эта мысль является как бы сновидением. Под ее влиянием время теряет
счет, а пространство - отдаленность. Вы выезжаете из одного места и при-
езжаете в другое - вот и все. От проделанного отрезка пути не остается в
памяти ничего, кроме неясного тумана, в котором реют тысячи смутных об-
разов - деревья, горы и равнины. Во власти такой вот галлюцинации Д'Ар-
таньян проехал, повинуясь в выборе аллюра своей лошади, те шесть или