шел за тем, что принадлежит ему.
краткое объяснение. Потом он взглянул на просителя, несколько времени
рассматривал его с глубоким вниманием и наконец проговорил тихо и как бы
нехотя:
ца... А потом, гурон, возьми свое и уходи.
за, словно больше радуясь видениям своего богатого прошлого, чем событи-
ям и людям реального мира. Не нашлось ни одного делавара, достаточно
смелого, для того чтобы возроптать против этого приговора. Едва Таменунд
произнес свое решение, четверо или пятеро молодых воинов стали позади
Хейворда и разведчика и ловко и быстро опутали им руки ремнями. Магуа
обвел присутствующих торжествующим взглядом. Видя, что его пленники-муж-
чины не в состоянии противиться ему, он перевел свои глаза на ту, кото-
рой дорожил больше всех. Кора встретила его взгляд таким спокойным,
твердым взглядом, что решимость его поколебалась. Припомнив свою прежнюю
уловку, он взял Алису из рук воина, на которого она опиралась, и, сделав
знак Хейворду, чтобы он следовал за ним, двинулся в толпу, расступившую-
ся перед ним. Но Кора, вместо того чтобы повиноваться ему, как он ожи-
дал, бросилась к ногам патриарха и громко воскликнула:
полагаясь на твою мудрость и могущество! Останься глухим к словам этого
коварного, безжалостного чудовища! Он отравляет твой слух ложью, чтобы
насытить свою жажду крови.
бедствия несчастных!
голос просительницы достиг его ушей, он медленно перевел глаза в ее сто-
рону и наконец остановил их на девушке. Кора стояла на коленях; прижав
руки к груди, она оставалась в этом положении и с благоговением смотрела
на поблекшие, но все еще величественные черты патриарха. Лицо
нем, и черты его озарились умом, который за сто лет перед тем умел зара-
жать своим юношеским пылом многочисленные племена делаваров. Он встал
без поддержки, по-видимому без усилия, и спросил голосом, поразившим
своею твердостью слушателей:
никогда не делала зла тебе и не могла бы, если б и захотела, сделать зло
твоему народу. Она просит твоей помощи.
щаясь к окружающим, но не отрывая глаз от коленопреклоненной Коры, - где
стоят теперь лагерем делавары?
ду моей родной реки, - продолжал мудрец. - Белые жители Хорикэна - самые
справедливые из белых людей, но они ощущали жажду и взяли себе реку. Не-
ужели они хотят преследовать нас и здесь, в нашем лагере?
отправиться мирно к нашим родным. Разве ты не
границе этих владений. Он утверждал свою принадлежность к роду доброго и
справедливого Таменунда. "Ступай, - сказал белый вождь, - ты свободен,
потому что происходишь из рода
для глубокой старости ясностью воспоминаний, - я стоял на песках морско-
го берега и видел большую лодку с крыльями белее, чем у лебедя, и шире,
чем у орла, она шла от восходящего солнца.
занной недавно одним из моих родственников воину из твоего рода.
из-за охотничьих полей делаваров? Тогда Таменунд был вождем и в первый
раз оставил лук для молнии бледнолицых...
том, что случилось совсем недавно, можно сказать - вчера. Нет, ты не мог
этого забыть!
пов были владыками мира! Рыбы Соленого Озера, птицы и лесные звери приз-
навали их своими сагаморами!
желым горем. Потом, подняв свое красивое лицо с блестящими глазами, она
продолжала:
истощенном лице, потом медленно обвел глазами всех присутствующих и от-
ветил:
ков. Но та, что стоит рядом со мной, до сих пор не испытывала тяжести
небесного гнева. Она дочь старого человека, дни которого близятся к кон-
цу. Многие, очень многие любят ее! Она слишком добра, слишком дорога для
многих, чтобы стать жертвой этого негодяя!
только заявляют права на землю, но считают, что самые низшие из людей их
цвета лучше сагаморов красного человека. Собаки и вороны их племени, -
продолжал старик, - стали бы лаять и каркать, если бы они взяли в свои
вигвамы женщину, цвет кожи которой не был бы белее снега. Но пусть они
не слишком похваляются перед лицом Маниту! Они пришли в эту землю со
стороны восходящего солнца и могут уйти в сторону заходящего. Я часто
видел, как саранча объедала листья деревьев, но время цветения снова
наступало для них.
пенения. - Но тут есть еще один человек из твоего собственного племени,
которого не привели к тебе. Выслушай его, прежде чем позволить гурону с
торжеством удалиться отсюда.
ровождавших его сказал:
тать.
приказание, стояла такая тишина, что ясно был слышен шелест листьев в
соседнем лесу.
расступилась и снова сомкнулась. В ее живом кругу стоял Ункас. Глаза, до
сих пор с любопытством изучавшие черты старца, теперь устремились с тай-
ным восхищением на стройную, гибкую фигуру пленника. Ни присутствие все-
ми почитаемого старца, ни исключительное внимание, возбуждаемое им, не
нарушили самообладания молодого могиканина. Лицо Ункаса не утратило сво-
его выражения спокойного внимания и детской любознательности и тогда,
когда, обведя глазами присутствующих, он встретил враждебные взгляды
вождей. Но, когда взгляд его упал на фигуру Таменунда, юноша медленными,
неслышными шагами прошел к тому месту, где сидел мудрец, и остановился
прямо перед ним. Тут он стоял, зорко наблюдая за всем происходящим вок-
руг него, пока один из делаварских вождей не сказал
открывая глаз.
яростный гул, который можно было бы сравнить с рычанием льва. Действие
этих слов на мудрец" было так же сильно, но выразилось иначе. Он прикрыл
рукой глаза, как будто для того, чтобы лишить себя возможности видеть
постыдное зрелище, и повторял тихим гортанным голосом только что слышан-
ные слова.
мест, где издавна горели их костры совета, и рассеянными среди гор иро-
кезов, словно стада оленей! Я видел, как топоры чужого народа вырубали
наши леса, которым не причинили вреда даже небесные ветры; я видел, как
в вигвамах людей жили звери, бегающие по лесам, и птицы, летающие над
деревьями; но никогда еще не встречал делавара настолько низкого, чтобы
вползти, подобно ядовитой змее, в лагерь своего народа!
нотами своего музыкального голоса, - и Таменунд услышал их песни.
замирающие звуки далекой мелодии.
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Браун Дэн