горстями.
тот со смехом покачал головой.
нее земляники. Никита брал ягоду губами осторожно, словно целовал, а у Марии
спина заболела от напряжения. ,
вздрагивающей ладони? Дурацкий вопрос сам вылетел. Доел земля-нику и
спросил:
перепачканной кровавым соком рукой. Появление Гаврилы избавило ее от
продолжения тяжелого разговора. Камердинер пришел не один, вместе с ним
явилась Софья. Она перекрестила Никиту, поцеловала в лоб, а потом села прямо
на кро-вать, с умилением всматриваясь в его лицо. В ее улыбке было что-то
материнское, так она смотрела на спящих детей своих.
проглядывала осведомленность куда большая, чем следовало, и Софья
укоризненно посмотрела на Марию.
вместе соберемся для важного разговора. А тебе надо скорее встать на ноги.
Нам так надо, чтобы ты был здоров!
обеда. Никита рад был остаться наедине. От счастливых со-бытий тоже устают,
кроме того, он хотел привести в порядок мысли, чтобы каждый кирпичик -- в
свое гнездо. Зачем он приставал с воп-росами к Марии и Софье, если и сам
знает, какие обвинения ему предъявляют. Колченогий страж все это проорал на
допросе: убий-ство купца и еще какая-то дрянь, связанная с его работой в
Ино-странной коллегии. Опять Германия? Не хочу, не хочу...
последние слова Никита произнес вслух.
назовешь меня голубем...
глу-пая,--совершенно смешался Гаврила.
буди меня до обеда. Сны буду смотреть. Авось повезет! Мария пришла, как и
обещала, в три часа.
от Софьи. Все вопросы будете задавать Алексею Ивано-вичу.
вчера на ваш вопрос.
неосмотрительно.
известную вам особу. Слышите? Встреча с другой, тоже из-вестной вам особой,
совершенно излечила меня от этого тяжелого, как недуг, чувства. Я понятно
выражаюсь? Почему вы так смотрите на меня, Мария?
приговаривая: "Солнце прямо в глаза... нет солнца, плохо... выглянет --
печет невыносимо..."
себя зажмурилась. В тот же миг руки Никиты обхватили ее за талию, и она
очутилась в его объятиях.
заметили его появления. Что испытывал в это мгновение верный камердинер --
негодование, радость? На лице его застыла особая, нежная и чуть грустная
улыбка, которая возникает у людей, когда они смотрят на влюбленную юность.
Но внутренний голос Гаврилы не был столь сентиментален: "Ювелирщик --
отец-то! Пустой человек! Кто в камне светскую красоту ищет да еще деньги на
этом большие имеет, тот бесу слуга!"
Луиджи был в восторге, что его умная дочь смогла обза-вестись столь
значительным знакомством. О том, что в княжеском флигеле находится раненый
молодой человек, ювелир даже не подозревал.
до крайности, и это волнение не имело названий. Всего не расскажешь подруге,
но можно хотя бы контуром обри-совать тот безграничный восторг, который она
испытала у постели Никиты.
Корсаков, как услыхала цокот подков на улице, а затем звук открываемой
калитки. "Неужели Алеша вернулся,-- подумала она с радостью,-- значит мой
визит сейчас неуместен. Однако он никогда не приезжает верхами..."
поручика. Он пронзительно глянул на Марию бедовыми, черными глазами и тут же
отвел их вбок. Он вообще был какой-то черный. Брови -- как два прямых мазка
сажей, волосы, а может, парик, тускло-серого с чернотой цвета, тщательно
выбритые щеки отливали синевой. Костюм на нем был мят и неопрятен, однако
сапоги начищены до блеска. Он вежливо поклонился, слегка до-тронувшись до
эфеса, и шпага подпрыгнула под его рукой, задрав полу короткого, не по
форме, плаща. Так с задранной по-лой, решительно впечатывая каблуки в
гравий, он отправился к дому Луиджи.
человека? Наверно, видела у отца... Мало ли народу в Петер-бурге желают
заказать себе или невестам своим драгоценные уборы? Однако поношенный вид
поручика наводил на мысль, что изделия Луиджи вряд ли сейчас ему по карману.
разговаривать сейчас с Софьей ей не хочется. Чем-то смутила ее не-давняя
встреча, сбила с толку. Она обошла дом, мимо отцветших сиреней и жимолости
вышла по тропинке к дальней беседке. Проле-тевший над Петербургом шторм
учинил здесь большой беспорядок. На лавке и на полу валялись сорванные
листья и целые ветки ломких ив, любимые розы ее были поломаны, видно было,
что сюда давно никто не приходил.
груди. Со всей уверенностью Мария могла сказать, что уже видела лицо
посетителя, такие лица не забываются. Знакомыми были походка -- ходит так,
словно колени плохо гнутся -- и задираю-щая подол плаща шпага. Помнится, она
еще подумала тогда, что посетитель носит шпагу как рапиру. Но когда это
было?
прямо в сорочке, очень хотелось увидеть, как Софья с Никитой после маскарада
пройдут мимо ее дома. Потом она долго ждала, когда же Никита распрощается с
Софьей и вернется к каре-те. Наконец он вышел. Мария очень удивилась, что
Никита идет со стороны их дома, однако скоро она поняла, что ошиблась. Это
был не Никита, а этот -- черный. Она еще подумала тогда: что за странные
посетители являются к отцу ночью,
окном он задержался. Марии показалось даже, что он смотрит в ее сторону, и
она спряталась за штору, а когда выгля-нула, его уже не было.
вслух, поправила розы и, тут же забыв об этом, направилась к дому. В
гостиной было пусто и темно. Она не стала зажигать свежей, а прошла сразу в
узкий коридорчик, ведущий в кабинет от-ца. Слышны были два голоса, один
отцовский, громкий, другой глухой, невнятный. Оба спорят, вернее сказать --
ругаются, о чем -- не разобрать, Мария проследовала по коридорчику дальше,
зашла в крохотную отцовскую спальню, которая граничила с кабинетом и
отделялась от него узкой, в тонкую доску, дверью. Вот здесь уже можно было
расслышать каждое слово.
услышать начало разговора. Сейчас ясно одно, поручик грозит отцу шпагой, а
тот кричит: негодяй, позову слуг, я не ростов-щик, а честный ремесленник!
сел, наверное, поручик, отец погрузнее.
поручик,--то не взяли бы в счет долга чужой вексель.
отец.
пословицы, и при его акценте они удивительно смешно звучат. Однако поручику
было явно не до смеха. Он заурчал что-то тревожно. О! Показалось ли ей, или
он впрямь упомянул имя Гольденберга? Вначале она услышала это имя от Софьи,
но запом-нила его вовсе не потому, что какого-то там купца убили, а пото-му,
что Никита обнаружил его убитым. Со временем имя немецкого купца приобрело
новое, ужасное значение -- в убийстве обвиняют ее любимого! Какой бред,
какая нелепица! Ненавистный ей Гольденберг даже снился по ночам, он был
маленький, кривоногий и, к ужасу Марии, имел бычьи рога. Это большой грех,
видеть покойника рога-тым. После страшного сна Мария пошла в храм и
поставила за упокой души убиенного немца свечку. Имя Гольденберга слышалось
в бое часов, в цокоте копыт, этакое звонкое имя, а сейчас оно позвякивало за
дверью, словно ложечкой по стакану. А может, это шпага лязгает в ножнах? И с
чего им вздумалось перейти на шепот? Не поймешь толком, кто говорит.
Это отец.
Земляной Андрей
Грабб Джеф
Ильин Андрей
Корнев Павел
Березин Федор
Шилова Юлия