для этого у него не хватало энергии и живости. Однако глаза его остекле-
нели, и, хотя он продолжал разглагольствовать, ему было решительно все
равно, слушаю я его или нет.
марок маленькой Агнес, можно было подметить ту же странность, а именно
избыток заурядных французских марок ценой в пять су. Я осторожно разло-
жил их перед собой и, подобрав все необходимые буквы, составил название
города, которое меня так интересовало: Шайи-ан-Бьер, городок вблизи Бар-
бизона, самое подходящее место для человека, который скрывается, самое
подходящее место для мистера Норриса, который совершал длинные экскур-
сии, рисуя пейзажи, самое подходящее место для Годдедааля, который забыл
на борту "Летящего по ветру" свой мастихин. Как странно, я кружил по
Англии с Бэллерсом, а человек, которого мы искали, все это время жил
там, куда влекли меня мои помыслы.
Бэллерс по стертому штампу разобрать то, что его интересовало, но теперь
это не имело значения. Я тоже узнал все, что мне было нужно.
ленно распрощался с удивленные Денменом и, приказав закладывать лошадь,
принялся изучать расписание поездов и пароходов.
мершими: все прилежные труженики уже где-то пишут свои эскизы, все без-
дельники уже отправились гулять в лес или около реки. Гостиница тоже бы-
ла пуста.
них приятелей. Судя по его городскому костюму, он собирался уехать, и
действительно рядом с ним на полу лежал портплед.
титься!
ком стары, и для нас в Барбизоне нет места. Я пробыл здесь неделю, и
оказалось, что я никому не известен. Только Фараон узнал меня, ну и, ко-
нечно, супруги Сирон и бессмертный Бодмер.
людье, словно на развалинах древнего Вавилона.
невообразимая. И подумать, что мы сами были такими! И как это Сирон не
выгонял нас с позором из своего заведения!
зать, что единственная терпимая личность здесь - это один англичанин.
и о которой эта приятная встреча заставила меня забыть.
Довольно замкнутый, скучноватый и вежливый, но очень-очень приятный. И к
тому же он истый британец, простодушный британец. Боюсь, это будет
действовать на ваши заатлантические нервы. Хотя, впрочем, вы должны от-
лично поладить. Он большой поклонник одной из (простите меня!) самых
неприятных черт вашей великой республики. Он выписывает и внимательно
прочитывает множество американских газет. Я же вас предупредил, что он
человек простодушный.
получает их целую кипу и прочитывает от первой до последней строчки. Это
одна из его слабостей. А другой его недостаток - сказочное богатство. Он
снял прежнюю мастерскую Массона - помните, на перекрестке? - обставил
ее, не считаясь ни с какими расходами, и живет там, окруженный тонкими
винами и предметами искусства. Когда современная молодежь отправляется в
Пещеру Разбойников варить пунш - они ведь проделывают все, что проделы-
вали мы, отвратительные обезьяны (я прежде никогда не замечал, до чего
сильна в человеке склонность следовать установившимся традициям)... -
так вот, когда они отправляются в Пещеру Разбойников, этот Мэдден отп-
равляется туда же с корзиной шампанского. Я попробовал объяснить ему,
что он совершает ошибку и что пунш гораздо вкуснее, но он считает, что,
с точки зрения этих молодчиков, шампанское куда шикарнее, и, наверное,
так оно и есть. Он человек очень добрый, очень меланхоличный и довольно
беспомощный. Ах да, у него есть еще третья слабость, о которой я чуть не
забыл. Он малюет. Он никогда не учился живописи. Ему уже за тридцать
лет, и все-таки он пишет картины.
но. Судите сами. Вот одна из них.
расставленные в форме буквы "П", большой буфет, разбитый рояль и картины
на стенах. Среди них были мои старые знакомые: "Ромео и Джульетта", "Вид
Антверпена с реки", "Корабли в замерзшей гавани" и огромный охотник,
трубящий в огромный рог, - но к ним прибавилось несколько новых - дары
следовавших за нами поколений художников - совершенно такие же в смысле
качества. На одну-то из этих последних и указывал Стеннис. Выполнена она
была чрезвычайно неровно, некоторые места поражали удачным колоритом,
другие были более чем посредственны. Однако мое внимание привлек сам
пейзаж, а не искусство его воплощения. На первом плане тянулась полоса
кустарника и песка, усеянного обломками. За ней простиралась многоцвет-
ная лагуна, окруженная белой стеной прибоя. Дальше виднелась синяя поло-
са океана. На небе не было ни облачка, и я словно услышал грохот валов,
разбивающихся о риф, ибо передо мной был остров Мидуэй, изображенный с
того самого места, где я в первый раз сошел на сушу с капитаном и где я
побывал вторично в день нашего отплытия. Я несколько минут рассматривал
картину, и вдруг мое внимание привлекло пятнышко на линии горизонта.
Всмотревшись внимательнее, я понял, что это дымок парохода.
какое место на ней изображено?
большинства современных художников фантазии не больше, чем у гусеницы.
нутый. Он чаще всего молчит, курит, посмеивается чужим шуткам, а иногда
и сам пробует шутить. Но интересным собеседником его не назовешь. Нет, -
добавил Стеннис, - он вам все-таки не понравится, Додд. Вы не любите
скучных собутыльников.
я, вспоминая фотографию Годдедааля.
да не замечал в вас такого любопытства.
Кажется, он именно тот, кого я ищу.
ся разобраться во множестве одолевавших меня чувств. Очень скоро мне
предстояла встреча с человеком, чей голос я когда-то слышал, кто в тече-
ние стольких дней наполнял мою жизнь интересом и тревогой, о ком я думал
столько бессонных ночей. Еще немного - и я наконец узнаю тайну подмены
корабельной команды.
лижала нашу встречу, я все больше терял мужество. Я шел так медленно,
что, когда вошел в обеденный зал, все постояльцы уже сидели за столом и
в комнате стоял оглушительный многоголосый говор. Я сел на свободное
место и вскоре обнаружил, что напротив меня сидит Мэдден. Это был высо-
кий, хорошо сложенный человек с серебряными нитями в темных волосах. Ка-
рие глаза смотрели ласково, добродушная улыбка открывала превосходные
зубы. Одежда, голос, манеры выдавали в нем англичанина, выделяя его сре-
ди всех, сидевших за этим столом. В то же время он, по-видимому,
чувствовал себя здесь как дома и пользовался несомненной симпатией шум-
ной молодежи, которая его окружала. У него был странный серебристый сме-
шок, звучавший как-то нервно и плохо вязавшийся с его высокой фигурой и
мужественным, грустным лицом. Весь обед этот смешок раздавался постоян-
но, точно звон треугольника в каком-нибудь произведении новейших фран-
цузских композиторов; Мэдден, казалось, поддерживал общее веселье не
столько шутками, сколько сочувственной манерой держаться. Казалось, он
принимает участие в застольных развлечениях не потому, что у него хоро-
шее настроение, а потому, что, по доброте душевной, не любит мешать удо-
вольствию других, Такую же грустную улыбчивость и умение стушевываться я
замечал у отставных военных.
ня волнение; однако судьба была на моей стороне, и не успели еще убрать
со стола суп как мы познакомились самым естественным образом Я отхлебнул
глоток местного вина, вкус которого давно уже успел забыть, и, не удер-
жавшись, воскликнул:
Шилова Юлия
Жюль Верн
Володихин Дмитрий
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Куликов Роман