флажолет ему в карман и поволок за собою в город. Руки и ноги у него бы-
ли как ватные, он ничего не соображал; приходилось вести его и поддержи-
вать, ибо он шатался из стороны в сторону, и поминутно снова ставить на
ноги, когда он и вовсе валился наземь. Поначалу он распевал во все горло
либо ни с того ни с сего разражался дурацким хохотом. Но постепенно бур-
ное веселье сменилось беспричинной грустью; минутами он принимался жа-
лобно хныкать, а то вдруг останавливался посреди дороги, твердо объяв-
ляя: "Нет, нет, нет!" - и тут же падал навзничь или же непослушным язы-
ком торжественно взывал ко мне: "М-млорд!" - и для разнообразия валился
ничком. Боюсь, у меня не всегда хватало терпения обходиться с дурнем
кротко, но, право же, это было невыносимо. Мы продвигались вперед чере-
пашьим шагом и едва успели отойти примерно на милю от Крэмонда, как по-
зади послышались крики: "Академический совет" в полном составе спешил за
нами вдогонку.
сравнению с Роули казались благочестивыми трезвенниками, однако же наст-
роены все были до крайности игриво, шумно резвились, и чем ближе к горо-
ду, тем очевиднее становилась для меня опасность. Они горланили песни,
бегали наперегонки, фехтовали своими тростями и зонтиками; казалось, по-
ра бы устать и угомониться, но не тут-то было: с каждой пройденной милей
их веселость становилась все бесшабашней. Хмель засел в них прочно и на-
долго, как огонь в торфянике, хотя, справедливости ради, надобно приз-
нать, что дело тут было не только в опьянении: попросту они были молоды
и в отличном расположении духа, вечер удался, ночь стояла прекрасная,
под ногами отличная дорога, и весь мир и вся жизнь впереди!
не мог же я сделать это во второй раз, да притом мне так надоело во-
зиться с Роули, что я обрадовался подмоге. Но, когда впереди на горе за-
сияли огни Эдинбурга, мне стало весьма не по себе, а когда мы вступили
на освещенные улицы, я положительно встревожился. Спутники мои заговари-
вали с каждым встречным и поперечным, а многих даже окликали по имени.
Наконец, Форбс остановил какого-то солидного господина.
ваиваю вам ученое звание доктора прав. - И с этими словами нахлобучил
шляпу ему на нос. Вообразите, каково было злосчастному Сент-Иву бродить
по городу, где его разыскивала и полиция и заклятый враг - кузен, в ком-
пании этих разгулявшихся лоботрясов! Правда, пока еще мы продолжали свой
путь беспрепятственно, хотя и поднимали на улицах шум, способный разбу-
дить и мертвого, но вот наконец, кажется, на Эберкромби-плейс - во вся-
ком случае, за садовыми оградами выстроились полумесяцем весьма респек-
табельные дома - мы с Байфилдом остановились как вкопанные: мы с ним
вдвоем тащили Роули и изрядно поотстали, и вдруг наши проказники приня-
лись срывать звонки и дощечки с именами владельцев!
все-таки человек почтенный, на виду у широкой публики. Я не могу позво-
лить себе попасть в полицию.
локол, там и сям застучали колотушки ночных сторожей; было очевидно, что
Крэмондская академия вот-вот вступит в стычку с полицией города Эдинбур-
га! Мы с Байфилдом, увлекая полубесчувственного Роули, торопливо удаля-
лись от места происшествия и остановились лишь через несколько кварта-
лов, там, куда шум и гам уже почти не доносились.
да-нибудь этаких дикарей?
А ведь на пятницу объявлен мой полет! - вскричал он. - Вот был бы скан-
дал! Воздухоплаватель Байфилд в полицейском участке! Ай-яяй! Ну, как,
сэр, теперь вы доберетесь до дому с этим негодником один, без меня? Раз-
решите вручить вам мою визитную карточку. Я остановился в отеле Уокера и
Пула и буду рад, ежели вы меня навестите.
и, когда глядел вслед удаляющемуся аэронавту, у меня и в мыслях не было
продолжать это знакомство.
на крыльцо, и дверь мне отворила миссис Макрэнкин в белоснежном высоком
ночном чепце и с лицом чернее тучи. Со свечой в руках она проводила нас
в гостиную и, когда я усадил Роули в кресло, сурово сделала мне книксен.
Нет, положительно, от этой женщины пахло порохом! Голос ее дрожал от еле
сдерживаемых чувств.
мах порядочных людей...
прибавив более ни слова.
мутные глаза, погасший камин: мне вспомнились все нелепые происшествия
этого нескончаемого, долгого дня, и я горько, невесело рассмеялся...
[62].
себе сил рассмеяться хотя бы и невеселым смехом. Накануне я ужинал с со-
ветниками Крэмондской академии, это я помнил твердо. А сегодня четверг,
будет бал в Благородном собрании. Но, судя по пригласительному билету,
он начнется только в восемь, и надобно как-то убить еще целых двенадцать
мучительных часов. Эта мысль и заставила меня без промедления вскочить с
постели и позвонить, чтобы Роули принес воды для бритья.
звонка. Ответом был стон: в дверях стоял или, точнее, покачивался, мой
верный телохранитель, помятый, нечесаный, без воротничка, лицо стра-
дальческое, словом, и стыдно, и тошно, и голова болит. Руки у него тряс-
лись так, что горячая вода лилась из кувшина прямо ему на ноги. Я было
разразился грозной речью, но вид у него был до того несчастный, что
пришлось умолкнуть. Виноват-то, в сущности, был я сам, а паренек вел се-
бя прямо как герой: ведь он сумел преодолеть тошноту и пришел на мой
звонок.
ват. Но чтоб я когда-нибудь еще... да чтоб мне посинеть и почернеть, ес-
ли я...
возразил я.
а дальше как бы легкомыслие не перешло в распущенность.
вор с миссис Макрэнкин.
литым кровью глазом, - она уже принесла мне поджаренного хлеба и полный
чайник чаю. Если позволите так выразиться, сэр, старуха только лает, но
не кусает, то бишь она ничего, сэр, добрая.
подбородок я не мог. Поэтому я велел ему снова лечь в постель и не вста-
вать, пока я не разрешу, а сам тщательно занялся своим туалетом. Несмот-
ря на все заверения Роули, предстоящий разговор с миссис Макрэнкин от-
нюдь меня не радовал.
"Меркурием" в руках, я принялся усердно ковырять в камине кочергою, а
когда принесла завтрак, я не менее усердно читал этот самый "Меркурий".
Миссис Макрэнкин грохнула поднос на стол, уперла руки в боки и с вызыва-
ющим видом остановилась у моего стула.
обратив к ней притворно-невинный взор.
- явный намек на мое криводушие.
на крендель. - Больше вы ничего не получите, мистер... Дьюси, коли вас и
вправду так зовут.
но вместе с моими извинениями. - Я положил рогульку на поднос и вновь
прикрыл ее салфеткой. - Вы хотите, чтобы мы уехали из вашего дома, это
ясно. Что ж, подождите всего лишь день, дайте Роули прийти в себя, и
завтра вы от нас избавитесь. - И я потянулся за шляпой.
ночь глаз не сомкнула! - она рухнула в кресло. - Нет, мистер Дьюси, вы
не должны так поступать. Подумайте об этом невинном ягненке.
Круз Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Муркок Майкл
Шилова Юлия
Перумов Ник