житейскими тягостями старика, а не выражением высшего сознания. Для ума,
занятого не личным чувством, а сущ еством вещей, эта смерть должна бы вместо
радости вызывать двойную печаль: печален был смертный приговор, как
беззаконие общественное, как торжество порочных и злых невежд над
праведником и мудрецом, и печален был самый процесс смерти, как беззаконие
физ ическое, как торжество слепой и бездушной силы ядовитого вещества над
живым, организованным телом, в котором воплощался разумный дух.
от нарушенной нормы, весь нуждается в помощи, и помочь ему в состоянии не
безволие аскета, отрешившегося от всякой жизни и жизненной среды, и не
умственное созерцание философа, живу щего только мыслию в области идей, а
живая сила целой человеческой личности, обладающей безусловным значением не
в отрицательной только потенции и не в идее только, а в положительной
действительности. Это есть совершенный человек, или Богочеловек, не ухо
дящий из мира в нирвану, или в царство идей, а приходящий в мир, чтобы
спасти его и переродить в Царство Божие, - чтобы совершенная личность была
восполнена совершенным обществом.
совершенства или полноты жизни. Это требование не удовлетворяется ни простым
отрицанием несовершенства (как в буддизме), ни одним идеальным причастием
совершенству (как в платонизме
присутствием и осуществлением совершенства в целом человеке и во всем его
жизненном круге, который прямым или же посредствующим образом обнимает все
существующее. Таков истинный хара ктер христианства и его существенное
отличие от буддизма и платонизма. Не касаясь теперь метафизической стороны
христианского вероучения, я имею здесь в виду только тот факт, что
христианство (и оно одно) утверждается на идее действительно совершенного ч
еловека и совершенного общества и, следовательно, обещает исполнить
заложенное в нашем сознании требование истинной бесконечности. Ясно, что для
достижения этой цели необходимо прежде всего перестать удовлетворяться
ограниченною и недостойною действитель ностью, - необходимо отречься от нее,
но столь же ясно, что это только первый шаг и что, останавливаясь на нем,
человек получает только пустоту. Этот первый шаг, который всеобщему
человеческому сознанию нужно было сделать, но на котором оно не должно ост
анавливаться, есть буддизм. Откинув действительность негодную, я должен
заменить ее тем, что достойно существования, но для этого я должен сначала
понять или усвоить себе самую идею достойного бытия, - это есть второй шаг,
представляемый идеализмом. И оп ять-таки ясно, что нельзя остановиться
здесь, потому что истина только мыслимая, а не осуществляемая, не
наполняющая всю жизнь, не есть то, что требуется, не есть безусловное
совершенство. Третий и окончательный шаг, который мы можем сделать благодаря
хр истианству, состоит в положительном осуществлении достойного бытия во
всем.
отрицательный; идеальный космос платонизма представляет только одну
умопостигаемую, или мысленную, сторону всего - это есть универсализм
половинный; только Царство Божие, открываемое христианс твом, действительно
обнимает собою все и есть универсализм положительный, целый и совершенный.
Ясно, что безусловное начало в человеческом духе на первых двух степенях
универсализма не доходит до конца и потому остается бесплодным. Нирвана
находится за п ределами всякого горизонта, мир идей, как звездный круг,
обнимает землю, но не соединяется с нею, - только воплощенное в Солнце
Правды133 абсолютное начало проникает в глубь земной действительности,
творит в ней новую жизнь и осуществляется как новый пор ядок бытия - как
всецелое Царство Божие - virtus ejus integra si versa fueri in terram98. А
без земли нет и неба для человека.
удовлетворить безусловному нравственному началу, создавать полноту жизни или
совершенное общество, при последовательном проведении своего принципа
упраздняет и главные основы нравственности в ообще. Где последовательный
идеалист найдет себе предмет для благочестия? К богам народным он относится
скептически, в лучшем случае с благоразумною сдержанностью. Идеальные
сущности, в которых он видит абсолютную истину, не могут быть предметом
религиоз ного почитания - ни для его смертного "тела", которое о них ничего
не знает, ни для его бессмертного ума, который знает их слишком близко и
непосредственно в созерцании доходит до полного равенства с ними. Религия и
религиозная нравственность представляю т именно ту связь между высшим и
низшим, которую идеализм в своей двойственности разрывает, оставляя по одну
сторону божественный, бесплотный (и бесплодный) ум, а по другую -
материальное тело, совершенно лишенное всего божественного. Но эта связь,
разры ваемая идеализмом, идет еще дальше. На ней держится не только
благоговение, но и жалость. Кого может жалеть последовательный идеалист? Он
знает только два разряда бытия: ложное - материальное и истинное -
идеальное; но ложное бытие, как еще ранее Платона учил Анаксимандр
Милетский134, по справедливости должно страдать и гибнуть и не заслуживает
сожаления, а истинное по существу своему не может страдать и, следовательно,
не может вызывать жалости, - и вот почему умирающий Сократ только радовался,
переход я из мира, не стоящего жалости, туда, где нет для нее предмета.
Наконец, и для нравственности аскетической нельзя найти глубокого основания
в идеализме; ибо последовательный идеалист стыдится вообще того, что он
имеет тело, как говорил величайший из посл едователей Платона - Плотин135,
но такой стыд в нравственном отношении безразличен. Так как человеку, пока
он живет на земле, невозможно быть бестелесным, то в силу бесспорного
правила: ad impossibilia nemo obligatur (к невозможному никто не
обязывается) 136 стыд своей телесности или обязывает к самоубийству, или
совсем ни к чему не обязывает.
универсального сознания, чем они действительно были, а видеть в том или в
другом из них последнее слово вселенской истины, то спрашивается: что же
они, собственно, дали человечеству , с каким приобретением его оставили?
Сами по себе они не только ничего не дали, но и ничего не обещали. Было от
века противуположение "нирваны" и "сансары" - пустоты блаженной для духовно
пробуждающихся и пустоты мучительной для духовно спящих, и был не преложный
закон причиняющих дел и причиненных состояний (карма), который путем
бесчисленных перерождений ведет существо из мучительной пустоты в пустое
блаженство. Как это было до Будды, так осталось и после него и останется до
бесконечности. С точки зре ния самого буддизма никто из его последователей,
отдающих себе отчет, в своих мыслях, не может утверждать, что Будда
что-нибудь исправил в мировом порядке, создал что-нибудь новое, кого-нибудь
действительно спас. И впереди нет места ни для какого обетова ния. Точно то
же в конце концов и с точки зрения идеализма. Есть вечный, истинно-сущий мир
умопостигаемых идей и кажущийся мир чувственных явлений; между ними нет
действительного моста, быть в одном - значит не быть в другое такое
раздвоение было всегда
его в будущем99.
действительно новое. Оно дает живой образ личности, совершенной не
отрицательным только совершенством безволия и не мысленным только
совершенством идеального созерцания, а совершенством
Христианство открывает человечеству безусловно-совершенную и потому телесно
воскресающую личность; оно обещает человечеству сообразное этому личному
началу совершенное общество, а так к ак именно это общество не может быть
создано внешним и насильственным образом (тогда оно было бы несовершенным),
то обещание его заключает в себе задачу для человечества и для каждого
человека содействовать открывшейся миру совершенной личной силе в деле
преобразования всемирной среды для собирательного воплощения в ней Царства
Божия. Окончательная истина, или безусловный и положительный универсализм,
очевидно, не может быть только личным или только общественным: он должен
выражать полноту и целость жиз ни лично-общественной. Истинное христианство
есть совершенное единство трех неразрывно между собою связанных основ: 1)
абсолютное событие - откровение совершенной личности - телесно-воскресшего
Богочеловека Христа; 2) абсолютное обещание - сообразного со вершенной
личности общества, или Царства Божия, и 3) абсолютная задача -
способствовать исполнению этого обещания чрез перерождение всей нашей личной
и общественной среды в духе Христовом. - С забвением или пренебрежением
одной из этих трех основ все дел о парализуется и извращается, - вот почему,
хотя христианство есть безусловное и окончательное откровение истины,
нравственное развитие человечества, так же как и его внешняя история, не
прекратилась после явления Христа. То, что сбылось, и то, что обеща но,
стоят твердо в пределах вечности и не от нас зависят. Но задача настоящего в
наших руках; мы сами должны действовать для нравственного перерождения своей
жизни. С этою общею задачей связывается и особое дело нравственной
философии: ей предстоит опред елить и выяснить в условиях исторической
действительности должное взаимоотношение между всеми основными элементами и
областями лично-общественного целого согласно его окончательной норме.
христианстве, нравственная жизнь открывается как задача всеобщая и
всеобъемлющая. Прежде чем говорить об определяющихся для нас исторических
условиях этой задачи, мы должны устранит ь взгляд, принципиально отрицающий
нравственность как историческую задачу, или дело собирательного человека, и
всецело сводящий ее к субъективным, моральным побуждениям единичных лиц.
Этот взгляд произвольно ставит человеческому добру такие тесные границ ы,
которых оно в действительности не знает и не знало. Собственно говоря,
нравственность никогда не была только делом личного чувства или правилом
Белоусов Валерий
Посняков Андрей
Ларссон Стиг
Березин Федор
Орлов Алекс
Шилова Юлия