грязном полу - натянутые веревки, свисающие с подоконников затяжные петли.
Снаружи послышались шаги, потом снова внезапная тишина, и Джо знал, что
береты занимают позиции, снайперы определяют линию стрельбы.
в этой партии.
щеке. - Вдохни. Сделай глубокий вдох.
со мной им поделишься.
мечась из стороны в сторону при каждой вспышке молнии снаружи.
ты...
деревьев за заросшим пустырем - хрустящий звук. _Еще шаги_, и у Джо встали
дыбом волосы на затылке, будто щелкнули кнопкой паники.
За покрытой гравием площадкой он увидел возникающие из чащи силуэты - к
церкви крались еще стрелки. Не меньше полудюжины, здоровенные гориллы в
непромокаемых плащах и охотничьих шляпах, с тоннами железа. Обрезы,
полуавтоматические карабины, короткоствольные автоматы. При их виде у Джо
свело судорогой желудок. Он решил, что это силы подкрепления Мариона,
местные бандиты. Не те ребята, с которыми хочется играть в
казаки-разбойники туманной ночью в дельте реки.
творится сейчас в темноте. Пока он отчаянно пытается выйти из Игры - ставя
на карту не только свою жизнь, но и жизнь своей женщины и нерожденного
ребенка, - в то же время, кажется, каждая собака в окрестности хочет в
Игру _войти_. Мир кишит профессиональными убийцами.
способом.
Джо выпрямилась спина. Он резко повернулся и увидел первое микроскопически
тонкое щупальце зеленого света, пробившееся сквозь витраж. Оно выходило из
облупившейся картины с гордым изображением Христа в окружении апостолов и
вылетало из руки Спасителя как пламенный меч Гедеона, обрекающий все, чего
коснется, на возвышение - или разрушение.
так, чтобы она не двигалась. Еще один зеленый луч пробился сквозь витраж,
вылетев из свитка Святого Петра и пройдя в шести дюймах от их голов. Еще
один вылетел из подола одежды волхва, другой из его нимба, третий из ног,
четвертый из груди. Вскоре паутина лучей была повсюду, перекрестив
церковь, как смертельная колыбель для кошки, и Джо одной рукой прижимал
Мэйзи к полу, другой отводил назад затвор автоматического пистолета.
навести его на цель, гальванизировать его.
зеленые щупальца света резко метнулись к переднему порталу, сходясь в
фокус, как в лазерном шоу, дробовики заклацали со всех сторон - с севера,
с юга, затворы загоняли патроны в зарядные камеры - _сник-сник-сник-сник!_
- и язык Джо пересох, стал как наждачная бумага, и с шумом распахнулись
двери машины, а потом раздался голос из мегафона:
алтарю, где ступени вели к основанию осыпавшегося фронтона - его обгорелые
бревна поднимались почти на пять футов в воздух, туда, где несчетные
легионы молящихся принимали причастие, крещение, отпевание, теперь Джо
собирался осквернить его самым ужасным способом. И одна только мысль
бурлила на бегу в его горячечном разуме: "Прости, прости, прости".
витраж, где фараон погибал в Красном море, и он выстрелил в поблескивающее
стекло - один, два, три выстрела - "Прости меня, Господи, прости, прости
меня!", - и взорвались окна поперечного нефа, расцветая осколками во тьму,
и звук этот был неимоверный, буря диссонантных колоколов и адского
пламени, и Джо повернулся к другой стене и выпалил оставшиеся патроны -
четыре, пять, шесть, семь - и все в треснутые окна.
яростным барабаном заколотив по противоположной стене в метеоритных
кратерах и фонтанах разбитого стекла и штукатурки, и другая сторона тут же
откликнулась - шайка социопатов из темноты, - возвращая огонь вдоль всей
линии окон; фонтаны дроби вырывали куски камня и известки, растворяли
жалюзи окон, и шум стоял, как в центре урагана.
били, как шутихи, по исповедальням, раскрывая старые кладбища газов
гниения и забытых грехов, и первым знаком грядущего Армагеддона был жар
пламени на шее Джо и внезапная вонь горящей резины и инфразвуковое
"вууууууумп!", когда они нырнули за облупившийся портал.
бьющего в лицо Тома Эндрюса. Церковь взорвалась с яркостью метеоритной
вспышки, звук был такой, будто ночь развалилась пополам. Ударная волна
тараном бросила "блейзер" вперед, и причесанная голова адвоката ударилась
о подголовник.
головой, глядя, как изливается из церкви ад. Пламя красным зверем взлетало
из сердца церкви, потрясая хвостом из окон, деря когтями тьму, поднимая
голову сквозь сорванный купол, рыча в небо, пожирая воздух. И Том Эндрюс
ничего не мог, только сидеть, парализованный оцепенением, прикрывая рукой
лицо от жара. Воздух вонял сгоревшим предохранителем, и от шума уши
лопались.
церковь? Это казалось едва ли вероятным. Как он мог это сделать так
быстро? Эндрюс повернул голову и посмотрел в пассажирское окно. Марион
лежал на земле в нескольких футах от машины, оторопело мигая, пистолет его
валялся в траве. Кажется, он растянул лодыжку, и лицо его было покрыто
темным слоем то ли пыли, то ли сажи.
как товарный поезд.
пояса.
беспомощные, нечленораздельные крики, адский вой. Кто-то из спецназовцев -
тех, что не исчезли в вихре взрыва, - горели, отчаянно пытаясь уползти в
темную прохладу леса и сбить пламя. Они были похожи на привидения, их
горбатые тела светились в тени и тепловых лучах. Почти все ребята Мариона
погибли, хотя пара человек визжала в траве под разрушенной колокольней. В
церковной стене еще чудом держались зазубренные цветные стекла витражей, и
мигающий свет бушующего внутри пламени озарял сцену бойни нереальным
розовым светом.
его дрожащих руках была горяча, как раскаленное тавро.
вставая на ноги.