Чтение 61–й страницы книги ~Опасайтесь бешенного пса~

Собственно, главным действующим лицом в их сегодняшней встрече был не сам
журналист, а его сын. Самарину важно было узнать подробности от самого
Олега. Они молча выслушали весь его рассказ, Дмитрий даже записал кое-что.

- Как ты думаешь, этот человек, ветеринар, еще жив? - спросил он Олега
напрямик.

Олег, впервые участвовавший в серьезном разговоре, немного смутился, но,
подумав секунду, ответил:

- Судя по тому, что я видел, он им очень нужен, как специалист. И пока
они не забеспокоятся, его не тронут.

- Я тоже чувствую, что он жив, - вмешался Савва, - но он очень страдает.

Олег дважды начертил план дорог, ведущих к питомнику, а также то, что он
смог увидеть за высокой стеной. Дмитрий сличил планы и похвалил:

- Отличная память - все сходится, словно на ксероксе.

- Вы его спасете? - спросил Олег - Это не так просто... Но думаю, что
освободим.

Гости покинули квартиру, а через полчаса сюда же прибыли Куделин с Милой.
***

Теперь уже мало кто помнит, что соседняя Эстония была многие десятилетия
для всех, кого неофициально называли невыездными, своего рода Меккой,
заменителем заграницы. А улица Виру - большим, как бы растянутым во времени
и пространстве, очень удобным универмагом. Андрей Кириллович в советскую
эпоху не мог даже мечтать о заграничной поездке. Но не по анкетным или
диссидентским причинам, как некоторые, - тут у него было все в полном
порядке, а по иным - его служба считалась слишком секретной. Его коллеги
тоже сидели запертыми за железным занавесом. Максимум, о чем он мог мечтать
- о командировке в ГДР, и то с фиксированным выходом из гарнизонного
городка. Зато хотя бы раз в году Андрей Кириллович выбирался в гости к
эстонскому другу Андресу Аарма, который жил в самом историческом центре
Таллина - в Вышгороде.

После штурма дворца Амина они стали братьями по крови. Как всегда в таких
операциях, командование многое прошляпило. Например, никто не подумал, как
быть с ранеными. И пока длилась та непроглядная кабульская ночь, пока
московские газеты срочно тиражировали липовое обращение Бабрака Кармаля к
советскому руководству о помощи, пока сам Бабрак еще только готовился влезть
в советский самолет, чтобы прилететь в афганскую столицу, Андрес истекал
кровью на шикарном полу президентского дворца.

Выстрелы полчаса назад как стихли. В отряде был и доктор - капитан
медицинской службы с переносной аптечкой, но больше ничего и никого. Да и
кто станет десантировать медицинскую лабораторию вместе с операционной? В
Кабуле была тьма советских специалистов, но они спокойно спали в своих
постелях, ни о чем не догадываясь, а в штурмовом отряде понятия не имели
даже о том, где находится ближайшая больница.

Андрес лежал на полу, и все, кто был рядом, наблюдали, как из него
медленно уходит жизнь. Лицо его стало синеть, а губы и вовсе почернели. Он
еще пытался что-то выговорить, но замолк на полуслове.

- Если я сейчас не волью в него литр крови, он - мертвец, - тихо, как бы
самому себе, проговорил врач.

И тогда Андрей Кириллович лег на пол рядом с Андресом.

- Давай работай, - сказал он осунувшемуся за одну ночь капитану
медицинской службы.

Андрес числился в его группе. Но у них была еще одна общая группа -
крови. Самая примитивная установка в металлическом чемоданчике доктора
имелась. Через пять минут кровь из тела Андрея Кирилловича стала с каждым
ударом сердца перекачиваться в тело Андреса. И стоявшие рядом теперь
наблюдали редкое зрелище, как в тело человека возвращается жизнь.

- Привет, тезка, - сказал Андрей Кириллович - в то время молодой
здоровяк-старлей Андрюха - когда Андрес очнулся.

Утром Андреса переправили на самолете в Ташкент, из Ташкента - в Ростов,
из Ростова - в Москву. А оттуда, после трехмесячного пребывания в госпитале,
он поехал в свой Таллин. Андрес был одним из первых тяжелораненых на той
войне, и трусоватые высшие командиры пытались скрывать этот непатриотический
факт, чуть ли не приписывая ему самострел, мытарили, не давая пенсии и
жилья, до тех пор, пока Андрей Кириллович не собрал остальных офицеров и не
написал письмо министру обороны. С тех пор Андрес служил на родине, а после
отделения балтийских республик стал обеспечивать покой и порядок в зоне
Эстонии, примыкавшей к России.

Вот такой друг был у Андрея Кирилловича, и когда после разговора с
Куделиным и Милой он отправил в Эстонию факс, ответный телефонный звонок
прозвучал сразу.

- Слушай, Андрей, хорошо, что как раз ты занялся этим питомником. Я не
знал, как к нему подступиться, - услышал он голос Андреса. - Мне ухе
докладывали, что в нем происходят подозрительные дела. Но я один ничего не
могу сделать: сам понимаешь, это же территория, арендованная Россией, а мне
с моими чиновниками говорить так же трудно, как тебе с русскими. Ты сейчас
чем командуешь?

- Да так, есть тут одна контора, - уклончиво ответил Андрей Кириллович.

- Понял, - с готовностью отозвался Андрес. - Давай действовать вместе,
согласен?

- А как будем действовать? Я через границу своих ребят послать не могу. А
ты своих туда - тоже не можешь. Я правильно понимаю?

"Устроились мерзавцы, - подумал он уже в который раз о тех, кто установил
этот собачий питомник, - хоть войска НАТО вызывай".

- Ты можешь приехать?

- Нет, никак. Но несколько надежных людей подослать можно, чтобы
посмотрели хотя бы.

Андрею Кирилловичу и в самом деле ни к чему было светиться. Мало ли какие
фигуранты могли там появиться на машинах с московскими номерами. А с другой
стороны - не приведи Господь стать причиной дипломатического скандала.

- Тогда сделаем так. Присылай факсом их данные, я сделаю им приглашения,
как прежде говорили, для обмена опытом. Сколько будет людей?

Много не нужно.

- Три-четыре человека. Можно?

- Столько можно, - согласился Андрес. - Сам-то когда в гости приедешь, а
то я русский язык начинаю забывать?

- Пока этого не заметил, - рассмеялся Андрей Кириллович.

Через три дня в паспортах Куделина, Милы и Дмитрия стояли эстонские визы.
Глава 55. Недоверие к Савве

- Дмитрий Евгеньевич, возьмите меня, пожалуйста, с собой, - проговорил
Савва, когда за журналистом и его сыном закрылась дверь.

"Откуда он знает мое отчество?" - удивился Самарин, но спросил другое:

- Зачем вам туда?

- Я могу вам пригодиться, я знаю.

- Видите ли, Савва, простите, не знаю вашего отчества...

- Можно без отчества.

- Но в паспорте-то у вас отчество стоит? Сейчас даже чукчам записывают
отчество.

- У меня нет паспорта, - тихо проговорил Савва, глядя в глаза Дмитрию.

- То есть как это - нет? Вы его потеряли? По виду вы на бомжа не
похожи...

- Возможно, и потерял. Меня подобрал лесной старик, это отсюда далеко, на
реке Витим...

- Есть такая река, знаю. Вроде бы приток Лены. Там, говорят, золотые
прииски, Бодайбо.

- Вот именно - Бодайбо. Как раз в тех местах меня подобрали, я был без
сознания и без документов. А когда пришел в себя - ничего из прошлой жизни
не мог вспомнить.

- И до сих пор не вспомнили?

- Иногда снятся сны, словно сквозь густой туман...

- Вот видите, а вы говорите - с нами. У вас даже документов нет. Там же
граница по реке Нарве. Об этом вы по крайней мере знаете?

- Естественно, знаю.

- У вас должен быть даже не внутригражданский, а зарубежный паспорт с
эстонской визой. Только тогда...

- Вы не беспокойтесь, Дмитрий Евгеньевич, мне виза не нужна, я пройду
так. Я это могу. Главное, чтобы вы согласились меня взять на операцию...

- Простите, что значит "я это могу?" - перебил Самарин. - Что мы так
сидим, давайте, я вам хотя бы еще чаю налью. - И он взялся за заварной
чайник. - Вам покрепче?

- Спасибо, мне заварки не нужно. А теплой воды немного можно.

"Ну, чудик!" - подумал Самарин. - Воды, так воды. Пожалуйста. Так вы что
же, предполагаете, обманув наши и эстонские посты, перейти Нарву?

- Приблизительно так. Но если вы хотите знать подробности, обманывать я
не стану.

- Вы как - в акваланге или на воздушном змее станете пересекать? -
Дмитрий не стал скрывать своей иронии.

- Я пройду по мосту, по которому проедет ваша машина, и меня никто не
остановит, - ответил Савва просто и даже чуть смущенно, не заметив
издевательского вопроса. - Мне совсем нетрудно воздействовать на вас так,
чтобы вы сразу согласились меня взять, но я этого не хочу. Мне нужно, чтобы
вы взяли меня по собственной воле. Тем более что я в самом деле буду вам там
полезен, точнее, даже необходим.

- Допустим, я соглашусь. А что я объясню коллегам, которые поедут с нами?
Что напишу в отчете? А если будет перестрелка, неужели вы надеетесь, что я
дам вам табельное оружие?

- Дмитрий Евгеньевич, я не возьму оружия! Если я убью человека, у меня
больше не будет моих... возможностей. Никогда. Мне так объяснил мой учитель.

- Какой учитель, школьный? А вы говорили, что не помните детства.

Видите школу же не забыли!