Чтение 61–й страницы книги ~Террор Бешенного~

- А евреев опять громить не будут? - Руфь была вечно озабочена этой
проблемой.

- Среди ближайших советников и аналитиков немалую роль играет известный
тебе Гаврик Петропавловский - я тебя с ним когда-то знакомил в Москве.

- Ну, он-то полукровка.

- Есть еще несколько головастых мужиков-иудеев в ближнем круге. Честно
говоря, я устал от полета, но обязательно на днях приду к тебе с подробным
отчетом.

- А я соберу компанию людей, интересующихся Россией, которые будут
интересны и тебе.

- Прекрасная идея. Кстати, ты знаешь Кондолизу Гатти, главную советницу
семейства Буш по России? Мне было бы важно с ней встретиться.

- Лично с ней незнакома, но у нас есть общие друзья. Я выясню, когда она
будет в Нью-Йорке, и постараюсь вас свести.

Они еще немного посплетничали, как две подружки, о знакомых в Москве и
Нью-Йорке, и Позин благополучно отправился спать в отель.

Проспав до часу следующего дня, он выпил чашку крепкого кофе в баре отеля
и на такси поехал обедать на Брайтон-Бич к своему однокласснику по кличке
Толстый Марик. Дружба их началась давно и странно. Еще учась в младших
классах, Марик обожал все заграничное, а поскольку у Шурика Позина
заграничным было все - от носков и рубашек до ручек и блокнотов, то свое
обожание, неразрывно связанное со жгучей завистью, он механически перенес на
счастливого владельца этих заморских вещей.

В сущности, Марик не любил Позина, он обожал его вещи, а Шурик, с детства
никогда не знавший чувства обделенности и не будучи по природе жадным,
охотно делился с Мариком своим "богатством", хотя довольно рано понял
подлинные причины и границы того обожания, которым окружал его Марик, - все
равно такое отношение льстило любому мальчишке. После летних каникул,
проведенных Шуриком в Нью-Йорке у отца, Марик с пристрастием допрашивал его:
"Какая она, Америка? Где были? Что видели? Что ели?"

Поесть Марик любил еще больше, чем все заграничное. И если Позин
рассказывал коротко, Марик страшно обижался.

С тех пор много воды утекло в Москве-реке и в Гудзоне. Марик был "при
делах" и "в полном порядке". Он полностью освоился в стране своей детской
мечты и теперь относился к гостю из России Позину отчасти
покровительственно, беря за прошлое безрассудное обожание своеобразный
реванш. Теперь Марик владел на Брайтон-Бич несколькими продуктовыми
магазинами и двумя ресторанами, в одном из которых под названием "Дюк" Позин
и намеревался отобедать.

За время, пока они не виделись, Толстый Марик стал еще толще. Он обнял
Шурика, тяжело дыша от жары в рубашке, расстегнутой почти до пупа, - на
толстом животе, по которому струились дорожки пота, колыхалась массивная
золотая цепь.

Восхождение Марика к сияющим вершинам брайтонского бизнеса началось с
того, что он какое-то время состоял в бригаде знаменитого кишиневского
гангстера Мони Эльсона, одного из главарей "русской мафии" Нью-Йорка. Чем
конкретно занимался Марик? Рэкетом или махинациями с кредитными карточками и
страховыми полисами? Эти страницы своей биографии Марик тщательно скрывал,
хотя любознательный Позин неоднократно пытался припереть его к стенке,
однако всегда не хватало времени.

Но теперь времени впереди было предостаточно, и Позин плотоядно
поглядывал на Толстого Марика, как удав на кролика, подумывая, как все-таки
поумнее расколоть школьного дружка на правдивую повесть о брайтонских
бандитах. Но пока заводить разговор о чем-либо помимо еды было бессмысленно
- Марик жаждал накормить голодного и худого Позина до отвала. Как и все
обжоры, Марик был убежден в том, что все остальные ничего в еде не понимают
и потому едят мало.

- Попробуй этих маринованных грибочков - возим из России.

- Контрабанда? - с интонацией булгаковского кота Бегемота поинтересовался
Позин.

- Какая тебе разница? Ешь и не бери в голову, а эти солененькие огурчики,
между прочим, по старому местечковому рецепту. Кстати, рыба-фиш у меня
лучшая в городе - проводили конкурс.

- Сколько ты заплатил жюри? - спросил циничный Позин.

- Ничего не платил, просто они все у меня со скидкой питаются - ветераны
же. Давай по маленькой?

В такую жару Позину пить не хотелось, но обижать радушного Марика было
невежливо. Они выпили ледяной водки, от которой захватило дух и заломило
зубы. И грибы, и огурчики были и в самом деле вкусные.

- Сейчас будем есть борщ, такой густой и наваристый, как варила в Одессе
моя покойная бабушка, и к нему мы имеем нормальную сметану - у них же в
Америке сметаны приличной нет.

- Марик, когда ты перестанешь говорить "у них в Америке"? Сколько лет ты
здесь живешь?

- Двадцать, но сметаны-то приличной все равно они тут не делают, а у меня
есть.

- Ну и говори тогда "у меня в Америке и одесский борщ, и настоящая
сметана...".

- Все ты шутишь, Шурик. Но вот скажи, а у вас в Москве есть лобстер,
настоящий, огромный, не дохлый краб какой-нибудь?

- Думаю, есть, в Москве теперь, как в Греции, есть все.

- Но такого лобстера, как у меня, в Москве ну просто быть не может. У
меня он вот такой огромный. - Марик развел руки шире плеч. - Называется
"Лобстер а ля Ришелье", сам понимаешь, в честь Дюка - типа фирменное блюдо.
Кстати, ты не знаешь, а Дюк любил лобстеров? А то тут меня какие-то эрудиты
из вновь прибывших доставали. А вдруг не любил?

- Марик, как твой тайный советник, дам тебе совет - закажи у
какого-нибудь художника, который специализируется на подделках картин старых
мастеров, полотно под названием "Дюк Ришелье, глядя на Черное море, обедает
лобстером" и повесь на центральную стену. Все вопросы отпадут сами собой.

- До чего же ты умный, Шуренок. А мне и еще один твой совет нужен.

Заморив червячка, Марик обычно принимался хвастаться своими успехами.

"Ну, вот сейчас начнется", - подумал Позин и ошибся.

- Знаешь, кто у нас тут недавно был?

- Откуда?

- Сам Аркадий Романович Велихов. - Марик говорил в высшей степени
торжественно.

- Он в Нью-Йорке?

- Уже с неделю... Он собрал наших деловых и предложил разный интересный
бизнес, обещал сам вложить десятки миллионов, но народ в сомнениях: можно ли
ему верить? Вроде он - наш, но репутация у него хуже последнего Поца. Ты
ведь наверняка с ним знаком?

- Давай сначала я с ним переговорю, выясню серьезность его намерений, а
потом все тебе расскажу. " - Буду с нетерпением ждать, сам знаешь, за
Мариком не заржавеет, если заработаем, и тебе отстегну по честному.

- Остановись, Марик. Я-то думал, что ты уже большой бизнесмен, а не
мелкая шпана. Кстати, у тебя есть его координаты?

- Вот номер его мобильного, я, правда, пока ему не звонил...

Марик с его полумафиозным бизнесом отступил за задний план. Нужно было
повидать Аркадия и предупредить его, сообщив о последнем разговоре с
Щенниковым - в противном случае Позин перестал бы чувствовать себя
порядочным человеком. Он набрал номер:

- Аркадий, тебя приветствует некто Позин.

- Шура, привет, ты откуда?

- От верблюда, с Брайтона, откуда же еще, где еще знают, что ты здесь?

- Когда прилетел?

- Вчера. Надо увидеться. Ты сегодня занят?

- После восьми занят - деловая встреча.

- Давай посидим в подвальном итальянском кабачке на углу Мэдисон и
Шестьдесят девятой стрит, это почти напротив Уэстбери. Ты его легко найдешь.
Часов в пять устроит?

- Договорились. Буду.

Позин был уверен, что Марик не обидится, поскольку пребывает в убеждении,
что Позин помчался выяснять перспективы их совместного бизнеса с Велиховым.
На дорогу радушный хозяин попытался всучить Позину огромный пакет с грибами,
огурцами и нетронутым лобстером.

- Не будешь есть сам, передай Аркадию Романовичу от меня, - умолял
Толстый Марик.

Но Позин был непреклонен и пакет не взял. В такси он задремал - сказалась
обильная еда, водка и восьмичасовая разница во времени. Велихов уже был на
месте. Перед ним стояла чашка капуччино. Хотя оба не хотели есть, для
приличия заказали по лазанье и красного вина. Позин в общих чертах
пересказал свой разговор со Щенниковым:

- Я считал своим долгом предупредить тебя, Аркадий.

- Спасибо, Шурик. Я всегда знал, что ты настоящий друг. Не то что эта
гнида Петропавловский. Представляешь, как он меня обозвал?

- Как?

- Пиратом. Сравнил меня с Билли Бонсом и изобразил каким-то уголовным
выскочкой. Меня, доктора наук, без пяти минут академика. Ладно,
Петропавловскому я почти не помогал, но и не мешал же по трупам лезть вверх.
Но остальные-то каковы? Тот же Валентин. Где бы он был, если бы не я? А
теперь они все будто сговорились: Велихов зарвался, зажрался, много на себя
берет!

- Так они давно сговорились.

- Шурик, а где же элементарная человеческая благодарность?

- Нет ее. Уж такой наивности я от тебя, Аркадий, не ожидал. Ты мне другое
скажи: ты всерьез в оппозицию подался или это твой очередной спектакль?
Играешь на опережение, боясь, что за твой полумафиозный бизнес тебя за ушко
да на солнышко, а ты тут и завопишь - политическую оппозицию давят? И твой
демарш с отказом от депутатского мандата, и слухи о том, что ты агитируешь