рядом, метрах в десяти, рос небольшой кустик с ярко-красными ягодами! Из
последних сил подполз он к спасительному растению и, дотягиваясь с трудом
до желанных плодов, начал срывать и пригоршнями, вместе с листьями,
запихивать их в рот. Они оказались кислыми и горькими, но стоило ли
обращать внимание на такие мелочи? Савелий жалел только об одном: куст был
маленьким... Вскоре от него остались только голые ветки.
нащупал какой-то плотный кусочек бумаги... поднес к глазам: на кусочке
фотобумаги светилась улыбка...
день, вернувшись с работы, он застал у своей кровати Кошку, который держал
в руках фотографии Ларисы. Увидев Савелия, он восхищенно проговорил:
Савелий и вырвал у него фотографии.
очень! - обиделся Кошка. Книгу стал смотреть, "Дети Арбата", на кровати
твоей лежала, а оттуда фотки вывалились... - помолчав немного, спросил: -
Из-за нее на берег списался?
Зелинским, и его все раздражало.
но... Пустые, холодные... Знаешь, у моей точно такие же! - Он стиснул
зубы, помолчал. - Люблю, говорит, жить без тебя не могу... Стерва!..
Прихожу как-то из плавания чуть раньше времени, открываю дверь: сюрприз
хотел сделать... - Он матюкнулся. - Все они одинаковы!
одетый, они, как и застал их, - голяком... Выпили, а закусывать я им с
кортика подавал: от пахана моего остался. Покормил немного и в ванную их,
покупать решил... Хлипкий оказался: больше минуты под водой сидеть не мог,
захлебывался...
усмехнулся. - На прощанье ремешком немного погладил. - Он махнул рукой. -
Дальше неинтересно: думал, заявил... Нет, стерпел!.. Ладно, пойду,
пожалуй... Ой, чуть не забыл! - Он вытащил из кармана небольшой сверток. -
Я тут мяса и огурчиков сообразил чуток.
За мной не пропадет.
хавали? - Он повернулся и пошел к выходу.
задумчиво перебирая фотографии Ларисы. Каждая вдруг передним "оживала", и
веселое выражение сменялось тем, какое было у нее на суде. Савелий
встрянул головой, словно избавляясь от наваждения, но холодный взгляд
Ларисы снова впивался в него, рвал сердце, терзал душу... и он не
выдержал: судорожно начал рвать каждую фотографию на мелкие клочки. На
тумбочке росла кучка, а он все рвал и рвал, рвал и рвал...
второму и повертел у виска пальцем.
прочь.
из барака. Однако ему показалось недостаточным только изорвать ее
изображение и выбросить. Нет! Он обязан уничтожить их, чтобы и следа не
осталось! Оглядевшись, решил, что самое удобное место для "экзекуции" - за
деревянными "удобствами во дворе": никто не помешает.
коробок...
фотографий, сложил в кучку и поджег. Помешивая палочкой, проследил, чтобы
все догорело до конца. Когда на земле осталась небольшая кучка серого
пепла, Савелий несколько минут смотрел на нее, потом ласково провел
ладонью по пеплу: чувство непоправимого промелькнуло, обожгло изнутри, и
он вдруг разозлился на свою минутную слабость, вскочил и начал с
остервенением топтать, топтать, топтать...
фотоулыбки Ларисы и медленно разжал ладонь... Улыбка, беспорядочно
кувыркаясь в воздухе, долго и медленно опускалась к земле, но, когда,
казалось, вот-вот коснется ее, неожиданный порыв ветра подхватил обрывок
фотокарточки, снова взметнул вверх и понес все дальше и дальше... Савелий
глядел вслед исчезавшему клочку до тех пор, пока его можно было
рассмотреть,
встряхнув плечами, вернулся к действительности, вытащил тряпичную карту,
повертел в руках, но не стал разбираться в ней, сунул назад в карман.
кулаком по земле и с трудом поднялся на ноги. Всюду деревья, деревья и
только деревья... Деревья? Может, воспользоваться старым детским
увлечением и залезть на одно, чтобы осмотреться? Это мысль!..
размотал портянки, мокрые от пота и крови, подтянулся на нижнем суку и с
трудом вскарабкался на него. Передохнул и полез дальше. Так, отдыхая на
каждой ветке, он лез все выше и выше...
и ноги, но до середины добрался хоть и медленно, но благополучно.
Следующая ветка оказалась очень высоко, и Савелий попытался рассмотреть
что-нибудь с этой высоты, но окружавшие деревья перекрывали обзор.
"изучать обстановку": ветвь, на которой он стоит, в метре от ствола
изгибается резко вверх, можно это использовать, чтобы как-то дотянуться до
следующей. Ему показалось, что с помощью причудливого изгиба, сотворенного
матушкой-природой, можно преодолеть злополучное препятствие.
вперед. Когда до изгиба оставалось каких-нибудь пять сантиметров... Легко
сказать, пять сантиметров! В таком-то состоянии... Пот заливал глаза,
мешая смотреть, а смахнуть его не было возможности... Кружилась голова...
Но Савелий решился на опасный, отчаянный шаг - другого выхода не было. Он
оторвался от спасительного ствола и вступил на изгиб...
опасность: он покачнулся, попытался ухватиться за ствол, шагнул машинально
назад и... оступился.
ветви: раз, другой, третий, но именно они, принимая на себя его безвольно
падающее тело, спасали его: пружиня, смягчали удар, предохраняя от
свободного падения с восьмиметровой высоты... Савелий падал с ветки на
ветку, которые передавали его, как эстафету, друг другу, пока он не
ударился о самую нижнюю, потому и самую толстую, грудью и не шмякнулся
плашмя на землю. Застонав, попытался в горячке подняться на ноги и тут же
потерял сознание...
который исходил непонятно откуда.
автомобильная катастрофа: белая "Волга" скатилась по насыпи и лежала вверх
продолжающими вертеться колесами, а старенькая черная "эмка", столкнувшись
с ней, была сильно покорежена. Водитель "эмки" сидел неподвижно,
уткнувшись в руль, а сигнал клаксона печально взывал о помощи...
заднем сиденье - белокурая женщинам голова которой была странно
повернута... Дверца с ее стороны была распахнута настежь.
и попытался открыть дверь, но ее заклинило. Взглянув назад, он начал
тормошить женщину:
временем машину охватил огонь.
высыпали пассажиры. Некоторые бросились к перевернутой "Волге", другие
пытались подступиться к горящей "эмке", но пламя останавливало самых
бесстрашных.
никто не решался. Водитель автобуса, пожилой мужчина в очках, накинул на
голову кожаную куртку и поспешил к горящей машине. Обжигая руки, выхватил
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия