Выжить. Ты понял? И остаться человеком. Не так это просто, как на первый
взгляд кажется.
года легкие сожжешь.
Желаю высоких производственных показателей и счастья, так сказать, в личной
жизни.
запахнул ватник и быстро двинулся вперед. На душе остался какой-то
неприятный осадок... как копоть черной литейки.
дрянь какую-нибудь, да водяру халявную жрал на фуршетах. За что он
подсел-то? А, по двести восемнадцатой... ну-ну... с пистолетиком мальчик
баловался, в детстве, видать, в войну не наигрался. Но почему, интересно, в
ментовскую зону попал? Наверно, по блату... Папахен номенклатурный, мамахен
царских кровей, а сам из мажоров... Да, скорее всего, так и есть.
позолоченной молодежи за годы ментовской работы Зверев навидался. Как
правило, попав в сложную ситуацию, эти мальчики скисали вмиг. Закатывали
истерики, пугали связями папули и родней мамани, а потом кололись, сдавая
подельников, выгораживая себя... Да, а этот Обнорский на них не похож.
Взгляд не тот. Пашет, сказал Адам, как черт, хоть и хромой. Стержень
какой-то в мужике есть. Что же он за гусь-то? Любопытно...
зоне за месячишко-полтора до Обнорского, попал в отряд к Звереву.
человека.- Очнись... я только в Крестах почти год откуковал.
что скажи: тебе фамилия Обнорский что-нибудь говорит?
рукой и сказал:
питерской молодежке.
здесь? Ну, понятно...
что-то интересное... а может, неинтересное. Например, что Обнорский - или
как там его? - Серегин - пьянь и скандалист. Только и всего.
происходили. Он, видишь ли, на криминальную тему пишет. И потому с братвой
завязался. "Стрелки" какие-то были у них между собой, разборки.
журналист хранил, приобретала другой смысл.
назад была там одна история по руоповской линии. Со стрельбой, с трупиками.
Его самого, кстати, чуть не убили... А ты не слыхал?
слышна... далековато. И что дальше?
стволом... "вальтер", кажется, хранил. Об этом даже в газетах писали.
стали, поля не видят... Тебя когда закрыли?
держись. Пушкой уже никого не удивишь. Уже, бля, гранаты в ход пошли. А то
- "вальтер"!.. Эка невидаль.
информации не получил. Однако, подумал он, этот журналист не так уж
прост... ну и хрен с ним. Плюнули и забыли. Сашка выкурил с майором по
сигарете, потом они еще немного потрепались за жизнь и разошлись.
зацепил.
С этим событием многие зэки связывали надежды. Разумеется, на лучшее. Но не
на какое-то абстрактное "лучшее", а на совершенно конкретную амнистию.
Зверев иллюзий на этот счет не питал... "Сто сорок восьмая, третья" под
амнистию не подпадает. Хоть Зюганова выбери, хоть Ельцина, хоть безумного
Вольфыча.
было то, чего многие не могут позволить себе и на воле: шампанское, икра,
водочка "Смирновская", твердокопченая колбаса, цыплята, селедочка, соки,
шоколад... Хороший был стол. Стоил раза в три дороже, чем на воле. Но
собрались за ним люди непростые, они могли себе это позволить. Откуда же,
спросит любознательный читатель, у них такие деньги? Не спрашивай,
читатель. Все равно не скажем.
Он вдыхал запах еловой ветки и считал, сколько раз он встречал Новый год в
неволе... и сколько раз еще встретит. Он слушал разговор своих товарищей и
даже сам принимал в нем участие, но мысленно был далеко отсюда. В туманном
и слякотном Питере, где живет женщина с губами цвета розового коралла...
которая считает его подонком. Убийцей. На душе было паскудно-паскудно.
Горько... Как ты там живешь, Настя? Где ты будешь встречать праздник? С
кем?.. "Никогда не звони больше, Зверев. Никогда мне не звони, слышишь?"...
Гематома... субдуральная гематома.
мог. Завхоз 16-го отряда выглядел веселым, пил сок и вместе со всеми травил
байки из ментовского прошлого... Вот только разговоры об амнистии он не
поддерживал... Все срока кончаются, говорил он себе. И я сделаю все, чтобы
мой срок кончился быстрее. Не зря же я упираюсь тут рогом, чтобы быть лучше
всех. Избегаю авантюр, драк, выпивки, даю высокие "производственные
показатели", поддерживаю в отряде железную дисциплину, выпускаю стенгазету
и веду музыкальную передачу "По вашим заявкам". Не зря я ношу "косяк" на
рукаве... Нет, Настя, все это не зря! Я вырвусь из-за колючки, вернусь в
свой родной город и решу все вопросы. Я обязательно их решу, Настя.
и совершенно пьяный завклубом. Завклубом все порывался спеть какую-то
"оч-чень, Сашок, душевную, на хер, песню", но вспомнить слова никак не мог.
Потом он упал лицом в салат и уснул. А Зверев некоторое время сидел молча,
курил. ...Внезапно вспомнился странный журналист Обнорский-Серегин...
Серегин-Обнорский... Хромой черт из черной литейки... Борода
прокопченная... Землячок.
ноздри подполковника торчала веточка зелени. Потом Сашка надел ватник,
сунул во внутренний карман початую бутылку "Смирновской", полпалки
"Таллинской" колбасы и вышел из клуба. Он шел к прибандиченному журналисту
Обнорскому. Если бы у Зверева спросили: зачем? - он бы не ответил... Двух
этих мужиков свел случай. Иногда мы глубокомысленно добавляем: слепой.
Слепой случай... А настолько ли он слеп?
свежих сосновых досок, курил свою "Приму". Зверев вошел в облаке морозного
воздуха, румяный, резкий... несколько секунд двое зэков смотрели друг на
друга.
назад, доски еще хранили свежий хвойный запах.
Зверев, очень дорогой швейцарский хронометр.
а я мигом.
уже давно, но сейчас он вновь узнавал запах горящего металла, его свечение
в формах. Мимо Зверева сновали работяги, скрежетал под потолком цеха
тельфер. Литейка напоминала ад. До некоторой степени она и была адом.
договорился, что заберет журналиста. Презентовал бригадиру пачку
"Мальборо"... вопрос был решен. Когда он вернулся, журналист все так же
сидел на досках и курил сигарету "Прима". Овальную. Класс четвертый.