полуукрытая пледом голая брюнетка - насколько Савельев успел заметить -
очень красивая, глазастая и с крепкими, волнующей формы грудями.
подбородку.- Что вам надо? Андрюша, ты где? Что здесь происходит? Кто это?!
мимо замершего у входа Савельева. Это свои, это... Это мои друзья...
Какие друзья?! Ты что, решил групповуху тут устроить?!
бегло осмотрел комнату, ничего подозрительного в ней не обнаружил и шагнул
обратно в прихожую, буркнув женщине виновато:
позвонишь - он тебе сам все расскажет, если сочтет возможным... Ладно,
извини за то, что кайф тебе обломал.
старик,- Андрей понизил голос до доверительного шепота.- Я очень тебя
прошу, чтобы все это - между нами, ладно? Телка эта,- Серегин мотнул
головой в сторону комнаты,- она, ведь, не совсем моя жена, точнее - совсем
не моя жена, понимаешь?.. Мне лишние разговоры ни к чему, ты уж пойми
как-то...
Ничего не видел, ничего не слышал.
звонили в другие двери...
обессилено сел на тахту, рядом с замершей под пледом Катериной:
озноб... Катя дотронулась рукой до его плеча, почувствовала дрожь (да ее и
саму поколачивало, честно-то говоря) и вдруг, видимо, до конца не осознавая
сама, что делает, потянула Андрея на себя, откидывая плед:
бедру. Он вздрогнул, повернулся к Катерине - и только в этот момент до него
дошло, что она по-прежнему сжимает в правой руке пистолет.
сопротивлялась. Серегин поставил пистолет на предохранитель и, не глядя,
тихонько положил его на пол... Потом он обнял Катерину и прижался к ней
всем телом...
словами? Любые фразы, наверное, прозвучали бы фальшиво. Они очень мало
знали друг друга, но интуитивно чувствовали, что один другому не враг...
Оба пережили очень тяжелый день, во время которого каждый не раз почти
доходил до нервного срыва. Конечно, между ними не возникло никакой любви с
первого взгляда - да о какой любви в таких раскладах, вообще, могла идти
речь? Просто оба очень устали от взаимного недоверия, а, как известно,
физическая интимная близость как раз очень способствует возникновению и
укреплению доверия... Они ласкали друг друга словно звери, закреплявшие
таким образом договор о союзе и ненападении. А еще - оба инстинктивно
почувствовали, как измотаны одиночеством, измотаны до такой степени, что
терпеть его дольше уже не было сил...
боясь пошевелиться... Наконец, Андрей осторожно перевернулся на левый бок и
начал ощупью нашаривать на полу рубашку, чтобы достать из нее сигареты.
огонь зажигалки...
сигареты оказались последними) - Андрей вдруг спросил:
остановилась? Ты что, не знала, что там Палыч часто бывает?
думала, что если у старика сорвется - тогда я сама...
твердо:
пропадешь ни за что...
Другого-то выхода нет...
его увидеть очень сложно... Но сложно - это не невозможно... Я тоже хочу с
Палычем поквитаться... И при этом я не уверен, что смерть для него -
адекватное воздаяние. Нет, с ним надо как-то по-другому... Твоя ошибка в
чем была - ты по стандарту пошла, попыталась ударить туда, где он ждал
удара... Он же все время о покушениях на свою жизнь беспокоится, он готов к
этому. Нет... Его надо как-то нестандартно ковырнуть, что-то необычное надо
выдумать, что-то неожиданное сочинить...
пыталась?
нервном напряге... А, знаешь, как итальянцы говорят? Месть - это такое
блюдо, которое подают холодным... Только когда голова спокойная и ясная,
она может что-нибудь этакое сочинить. Понимаешь?
могу, у меня уже сил нет.
обязательно что-нибудь родим.
получится... Только нам с тобой очень о многом поговорить придется... Чем
больше я буду знать - тем больше шансов на успех... Мне нужен максимум
информации о Палыче, о его делах, о тебе. Тогда я смогу правильно прикинуть
расчет сил и средств, тогда мы обязательно что-нибудь сочиним... Веришь?
быть... По крайней мере я хочу в это верить.
остановила его движением руки:
зачем лезть во все эти дела?..
мужика было - за всю жизнь... И все трое - погибли, их убили... Я боюсь,
что на мне какой-то рок.
ворохнулось в груди недоброе предчувствие - вспомнился вдобавок странный
сон, привидевшийся ему, когда он задремал в машине у "Гранд-отеля"... В том
сне его погибшие друзья не хотели пускать Андрея к Рахиль Даллет... Серегин
почувствовал внезапный безотчетный страх, но, мгновение спустя, он тряхнул
волосами и улыбнулся, по-волчьи оскалив зубы:
никуда не уйдешь, роковая ты наша. Нужно просто научиться прошлые ошибки
учитывать - и свои, и чужие... И боятся ничего не надо - и никого... Боятся
только одного можно и нужно - чтобы самому в скотину не превратиться. Не
переживай, Катя, справимся мы со всем. По одиночке не смогли - значит
вместе сможем! Знаешь, как говорят - ум хорошо, а... полтора лучше...
ему на грудь:
уже мозги закипают... Потом встанем, поедим - еще поспим... Потом начнем
разговаривать... Я буду спрашивать, ты - отвечать... Потом - наоборот...
Главное сейчас не торопиться, чтобы глупостей не наделать. Думать будем - и
обязательно что-нибудь придумаем. У меня, вообще-то, башка хорошо работает,
даром что по ней били много... Спи и ничего не бойся... Я шкурой чувствую -
все нормально будет, что-нибудь да сочинится...
свое, и он даже сам не заметил, как уснул, пробормотав напоследок что-то
совсем непонятное:
Она смотрела на спящего Обнорского, и в ее глазах боль сплеталась с
благодарностью... Она еще не поверила ему до конца, но Андрей дал ей самое
главное - надежду... Кто знает, может быть, этот странный журналист
действительно сможет что-нибудь, как он выражается - сочинить?.. Катя
легким прикосновением убрала со лба Серегина спутавшуюся прядь черных волос
и тихо шепнула:
спала глубоко и спокойно, не просыпаясь от измучивших ее кошмаров, не
вскидываясь от малейшего шороха...
Володихин Дмитрий
Курылев Олег
Прозоров Александр
Акунин Борис
Гуль Роман Борисович
Акунин Борис