инструментов.
направлении, куда он указывал. Дайна увидела цветную фотографию в серебряной
рамке с мексиканским орнаментом. Со снимка на нее глядело лицо девушки, уже
становящейся женщиной. Темные глаза ее смотрели твердо и прямо; большой рот,
казалось, чуть заметно улыбается. Приглядевшись ко рту девушки, Дайна
убедилась, что он точь-в-точь такой же, как у Бонстила. Темные волосы,
гладко зачесанные назад, придерживались парой бриллиантовых заколок. Высокие
скулы и необычной формы, с едва заметной горбинкой, нос спасали ее лицо от
унылого и холодного совершенства черт, от чего оно производило впечатление
еще более милое.
Он, не отрываясь смотрел на фотографию, которую она держала в руке. - Я
играл довольно неплохо, когда был ребенком, но перестал заниматься слишком
рано. В тот момент я вступил в бунтарский возраст. Теперь, когда уже слишком
поздно, мне жаль, что я поступил так. Я по-прежнему могу читать ноты с
листа, но мои пальцы поставлены иначе и этого не исправишь. - Сказав это, он
ласково провел рукой по глянцевому боку рояля.
ней. - Он пожал плечами. - Не знаю, почему. Может быть, я хотел, чтобы у нее
был шанс, от которого столь легкомысленно отказался сам.
место. - Она в Париже. Учится в консерватории. Для своих семнадцати она
играет, впрочем... - Оставив Дайну в одиночестве, он перешел на другой конец
комнаты и вставил кассету в деку. - Время от времени она присылает нам
записи своей игры. - Он нажал кнопку, и почти мгновенно из динамиков
полилась музыка. Это был Моцарт, и его волшебная мелодия засыпала комнату
серебристой пылью.
слушая превосходное исполнение: помимо блестящей техники, Сара обладала еще
одним достоинством, как музыкант - она играла с подлинной страстью. Мягкая
улыбка, застывшая на губах лейтенанта, была отражением выражения лица дочери
на фотографии. Дайна подумала о Генри и Джейн Фонда, принадлежащим к разным
полам и поколениям, и тем не менее в определенные моменты похожих друг на
друга, как две капли воды.
внутри. Через некоторое время Дайна была не в силах выдерживать болезненную
напряженность этой улыбки и отвернулась в сторону, не дожидаясь окончания
музыки.
Разумеется, иначе и быть не могло. Здесь все ему было чужим, за исключением
фотографии Сары и, возможно, рояля, на котором она стояла. Атмосфера в доме
была холодной, почти мрачной, как в больничной палате. Если интерьер его
отражал особенности душевного склада хозяйки, как это обычно бывает. То
Дайна недоумевала, что вообще мог Бонстил найти в своей жене. Что-то
непостижимое, - сказал он. Не было ли это непостижимое той самой тайной
женской плоти и ума, которая рождает любовь в сердцах всех мужчин?
его боль обожгла Дайну. Она подошла к нему и положила руку ему на плечо. -
Мне жаль, - прошептала она. - Мне жаль. - Она несколько раз повторила эти
слова - бессмысленный набор звуков, помогающих облегчить тяжесть, лежащую на
сердце.
следовало ставить эту кассету.
слушателей.
наклониться вперед, чтобы расслышать его слова. - Она считает, что Саре надо
кататься на лыжах или коньках. Заниматься чем-нибудь, что укрепило бы ее.
вновь возникло ощущение, будто он видит ее впервые в жизни.
- Я должен объяснить причину - иную причину - по которой женился на Карин.
дальнем углу гостиной в тени какого-то высокого растения. Еще до того, как
он протянул Дайне то, что достал из ящика стола, она уже знала, что это
такое.
из рыбы, тропических овощей и лука с помидорами. Затем он пригласил Дайну к
столу и, поставив тарелку только перед ней, открыл бутылку белого вина. Они
выпили вместе.
энергия. Она очень похожа на игру Сары на пианино. - Последнее
обстоятельство особенно поразило Дайну. - В ней есть страсть.
нее было много денег. Как чудесно, думал я, мне удастся посвящать перу
столько времени, сколько понадобится. Но писательский труд не укладывается в
рамки обычного рабочего дня: с девяти до пяти. - Он подлил еще вина им
обоим. - Человек, который сам никогда не пробовал писать, не в состоянии
понять это, и Карин, не разбирающаяся ни в чем, кроме своего бизнеса, не
являлась исключением. Она постоянно требовала ответа, почему я не могу
работать в те же часы, что и она. А эти уик-энды! Они должны были быть
всегда свободны и посвящены выполнению ее светских обязанностей.
тарелку от себя. - Но как получилось, что вы стали полицейским?
естественный. - Что-то изменилось в его взгляде. - Ну, а вскоре я обнаружил,
что получаю удовольствие от этой работы.
ладонью по столу. Законы должны соблюдаться. Тех, кто нарушает их, должна
настичь кара. Негодяи бродят по этому городу - так же как и по любому
другому - и совершают преступления, словно чувствуют свою безнаказанность.
Им чуждо всякое уважение к человеческой жизни. Их жестокость не знает
границ, и безразличие, с которым они взирают на собственные деяния, худшее
из зол.
гораздо громче, точно лейтенант читал гневную проповедь с кафедры.
своим чувствам вырваться наружу. Наконец он, откашлявшись, произнес:
очистки. - Он заметил выражение, появившееся в глазах у Дайны. - Что
касается меня, то я плевать хотел на это. От рок-музыкантов приходится
ожидать чего-то подобного. Некоторые из них, - он пожал плечами, - живут
исключительно на этой дряни. - Он допил вино из бокала. - Вы бы удивились,
узнав, как много может выдержать человеческое тело, прежде чем разрушиться
окончательно.
времени баловалась кокаином. - Эта маленькая ложь не могла никому повредить
теперь, - Но героин... - Она покачала головой. - Я бы знала об этом.
звоном.
Дайну. - Мэгги умирала тяжело. Для начала ее накачали героином.
сказать, что не верите, будто она сама вколола его себе?
отборного качества.
подумать.
мерзкой книжонке вы почерпнули подобное выражение?
предположение. Бонстил, между тем, продолжал.
смесь, даже еще пострашней, чем просто ?горячая доза?. Дело в том, что
содержание стрихнина в порошке было недостаточным для мгновенной смерти.
Некоторое время ей... пришлось помучиться. - Он накрыл ладонь Дайны своею. -
Мне жаль. - Эти слова прозвучали точно так же, как несколько минут назад,
когда она произнесла их, обращаясь к Бонстилу.
Лондон Джек
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Роллинс Джеймс
Фазиль Искандер
Мурич Виктор