деловито прибавил:
его нам невыгодно. Я хотел сам завтра слетать туда и попытаться уладить
дело. Со стороны будет выглядеть странным, если я полечу туда один на
другой же день после свадьбы.
сделка, а не женитьба. У тебя на него нет никаких прав". Но маленький
голосок внутри ее сладко шепнул: "Кто знает, что нас ждет впереди?.."
почувствовала на своем лице теплый ветерок и удивилась, что в Рио стояло
лето. У трапа их ждал "Мерседес 600". За рулем сидел худощавый, с очень
темной кожей, молодой, лет 25-27, шофер. Когда они садились в машину, Рис
спросил у него:
широкому проспекту, огибавшему пляжи Капакабаны, к ультрасовременной
гостинице "Принцесса Шугарлоуф". Едва их машина успела притормозить перед
входом, как их багаж был из нее вынут, а их самих препроводили в номер
люкс с четырьмя спальными комнатами, прелестной гостиной, кухней и
огромной террасой с видом на бухту. Повсюду в номере стояли цветы в
серебряных вазах, шампанское, виски и коробки с шоколадом. В номер их
препроводил сам управляющий гостиницей.
услугам ровно двадцать четыре часа в сутки.
потрясена, так как не знала, как вести себя в данной ситуации и чего ждать
от Риса. Внезапно он превратился в совершенно чужого ей человека, и она
вдруг с ужасом поняла, что они остались одни в огромном, предназначенном
для проведения медового месяца роскошном номере, что время уже позднее и
что пора ложиться спать.
что бы он ни брался, выходило у него легко и непринужденно, как у
человека, твердо знавшего, что ему надо, и всегда добивавшегося своей
цели. Чего же он добивается сейчас?
к_о_н_е_ц_", - мысленно добавила она.
хорошо. Она допила остатки шампанского.
не только в данный момент, а вообще, навсегда.
Затем положил трубку на рычаг и обернулся к Элизабет.
внезапной слабости ногах пошла переодеваться.
кровать. Горничная распаковала их чемоданы и приготовила постель. С одной
ее стороны была разложена шелковая ночная рубашка Элизабет, с другой -
голубая мужская пижама. Немного помедлив, она стала раздеваться. Оставшись
нагишом, прошла в уставленную зеркалами комнату для переодевания и сняла с
лица грим. Затем, обернув голову турецким полотенцем, вошла в ванную и
включила душ, чувствуя, как мыльная вода мягкими струями касается сначала
ее груди, затем быстро скользит вниз к животу и бедрам.
могла. Воображение рисовало его руки, обнимавшие ее, и его тело,
прижимавшееся к ее телу. Интересно, она вышла замуж за Риса, чтобы спасти
концерн, или использовала концерн как средство, чтобы заполучить Риса? Она
и сама уже не могла бы толком ответить на этот вопрос. Желание обладать им
переросло в жгучую, всепожирающую потребность. Словно после нескончаемо
долгих лет мечта пятнадцатилетней девочки начала сбываться, и потребность
была теперь сродни вселенскому голоду. Она вышли из ванны, вытерлась
теплым мягким полотенцем, надела на себя свою шелковую ночную сорочку и
юркнула в постель. Затаившись, чувствуя, как бешено колотится сердце,
стала ждать, гадая, каким он предстанет перед ней и что произойдет дальше.
Послышался щелчок, и она взглянула на дверь, в которой стоял Рис. Он был
полностью одет.
обуреваемая противоречивыми чувствами, убеждая себя, что благодарна Рису
за то, что тот верен их соглашению, чувствуя себя полной идиоткой оттого,
что поддалась своим чувствам, разозлившись на Риса за то, что он отверг
ее.
Она закрыла глаза и притворилась спящей. Вот он подошел, и, когда
склонился над ней, она почувствовала на себе его дыхание. Так он простоял
довольно долго. Затем повернулся и вышел в соседнюю комнату.
расположении духа, все время шутил, и в лицах рассказывал ей о том, как
город выглядит во время карнавала. Но ни словом не обмолвился, где провел
ночь. Со своей стороны Элизабет ни о чем не спрашивала его. Официант взял
у них заказ. Когда принесли завтрак, Элизабет заметила, что обслуживает их
уже другой официант. Но этот факт, как и то, что в комнаты то и дело
заходили и выходили разные горничные, она оставила без внимания.
"Роффа и сыновей" в пригороде Рио. Управляющий сеньор Тумас был средних
лет и ужасно потливый мужчина с лягушачьим лицом.
семья. Когда я отсюда уйду, я словно покину родной дом. Здесь останется
мое сердце. Больше всего на свете я хотел бы и сам остаться здесь.
на руках жена, дети и теща. Поймите же меня наконец.
кресле.
прошла большая часть твоей жизни. Но человек обязан думать не только о
себе. Есть еще и семья, о которой он обязан заботиться.
на тебя, Рис.
когда в сердце нет радости.
сердце.
фирме.
Рис.
филиалы за границей, что они обязаны представить ему список взяток,