окно смотреть, а то плакать начнет, пассажиров нервировать...
Кротов вошел в багажное отделение, чувствуя на себе взгляд девушки; открыл
чемодан женщины так, чтобы из-за спины было видно его содержимое ("ну,
кулемы бабы, ничего и сложить не могут толком"), достал теплую кофточку,
обернулся.
волшебники.
Волшебники на море живут, там, где пальмы растут.
днем спать, а в консультации была, врачи упреждали, что детям надо днем
спать, не то нервы расшатаются.
тоже в его пользу. Пусть бы девка начала блевать, хоть тут зеленые пакеты
воткнуты, все равно хороший будет повод встать, одежонку, мол, надо
поменять, а то мучается доченька - сердце-то у вас есть?
Ишь, кошки, все одним миром мазаны. Представляю, как орать обе будут,
когда я н а ч н у. Это, между прочим, хорошо. Когда истерика и вопль -
это делу помогает, это только слабонервных пугает, мне, наоборот, сил
придает, спокойствия. Не зря батя учил: "Когда кругом шум, ты в себе
спокойствие ищи. Особенно если бабы голосят. Ты тогда и начинай то, что
задумал, мне их крик силы придает, я ж - ледокол, мне ли на вопли да сопли
внимание обращать, мне идти вперед, по своему курсу. И тебе - тоже".
Интересно, отчего ж я детей не люблю? Не злодей же я, нормальный человек,
значит, о потомстве должен думать, чтоб помирать было не страшно... Это,
наверно, мне в голову засело, когда батя велел матери в больницу идти. А
мне потом сказал: "Пеленки воняют, корыто на кухне, бока все набьешь...
Писку сколько? А толк? Вон и ты: подрастешь, станешь своею жизнью жить; не
зря говорят - "отрезанный ломоть"; человек - животное, а каждое животное
рождено для того, чтобы свою судьбу прожить. И глаза-то не отводи: сейчас
ты для матери пуп земли, а родился б еще кто - по боку, нет тебя, все
младенцу, так что обиду не строй, тебе ж самому свободней жить, а то
ухаживай, слушай, как орет, не велика радость. Свободу цени, Николай: как
ветер должен жить; захотел - снялся, чего себя привязывать? Один раз в мир
пустили, так и пожить надо всласть". - "А ты, - спросил он тогда отца. -
Ты-то привязанный, и я у тебя сын". - "А ты думаешь, я тебя хотел? Не
сопи, не сопи носом, я правду говорю, сам знаешь, как отношусь к тебе;
бабы для меня нет, прими-подай-пшла вон, потому что отца твоего предала и
прощения ей моего никогда не будет. А ты решай - с нею ты или со мной.
Решай, я не люблю, когда нашим и вашим... Утрись! Как с мужиком говорю!
Цени! Говоришь - "привязанный" я... Были б деньги... Тебя будут учить:
"мол, труд, порыв" - это ты слушай и с силою не спорь, не перешибешь, но
себе на ус намотай: сила - это все, а сила - золото, любое другое тленно".
пора? Сейчас мой чемодан лежит сверху, открыть его - секунда, - не должна
теперь эта сука у меня за спиною стоять, я ж ее успокоил, она все
высмотрела. Пора".
улыбается он плохо, перед зеркалом не один час просидел, изучая лицо;
каждый мускул свой знал; сострадание умел играть, внимание получалось
отменно, грусть, радостное ожидание; никто, как он, не умел реагировать на
анекдоты, это очень располагает людей, а расположенного к тебе можно мять,
как пластилин, только без нажима, контролируя мышцы лица, чтобы ненароком
не о т п у с т и т ь себя, не выдать постоянную напряженность; людям,
которые напряжены, не очень-то верят, их побаиваются, хороши к тем, от
кого не надо ждать неожиданностей, а все это сокрыто в лице, изучи его - и
ты победитель; в школе абвера сколько раз отца вспоминал, тот постоянно
м а с к у держал - полуулыбка, полувнимание; и за ртом особенно следи,
Кротов, у тебя губы плохие, поджатые, прямые, пересохшие, и брови почаще
поднимай, словно удивляешься чему-то, вот так, верно держишь себя,
молодец, Кротик, молодец...
с инструментом, достал пистолет, сунул за ремень, начал открывать чемодан
женщины и тут услыхал за спиной голос:
нами преступник владел навыками грима, чаще всего менял внешность на
старика - брил голову и отпускал бороду. Умел наводить на лицо шрамы.
Закавказья, откуда уходили самолеты на Батуми и Сухуми. Такого же рода
установка ушла в Среднюю Азию, Прибалтику, Карелию и в Калининградское
пароходство.
приладиться, чтобы хоть немного подремать; предстоял полет в Тбилиси,
оттуда, после очередного совещания с пограничниками, вылет вместе с Серго
Сухишвили в Адлер, должен подъехать Месроп и Юсуф-заде из Баку.
приглядывался, тем большей симпатией проникался.
юношей, закончил юридический заочно, сейчас кончает, тоже заочно,
философский факультет. Костенко норовил попасть на каждое совещание,
которое проводилось в Баку союзным министерством, потому что жил здесь
старинный и нежный друг Зия Буниятов, ставший Героем Советского Союза в
двадцать два года. (В трудные для Костенко времена именно Зия выступал
всюду в его защиту.) Здесь, в Баку, Костенко и познакомился с Юсуф-заде.
Он тогда спросил капитана: "Зачем вам философский факультет, хотите
уходить в науку?" Юсуф-заде не обиделся некоторой снисходительности
вопроса, а может быть, сумел не подать вида, ответил убежденно:
сформулирован: причина преступности, при том, что ее базис ликвидирован. В
чем же тогда дело, если нет социальной подоплеки? Почему грабители?
Хулиганы? Насильники? В чем дело? Каковы наши упущения? Нельзя жить
моралью чеховского персонажа: "Этого не может быть, потому что этого не
может быть никогда". Такой ли уж реакционер Ломброзо? И нужно ли постоянно
атаковать Фрейда? Что есть причина той или иной человеческой аномалии? Как
можно рассчитать на компьютере генетический код того или иного
преступника? Можно ли это вообще делать? Нет ли в этом нарушения нашей
морали?
в центральный аппарат... Как это говорили российские бизнесмены: "Делать
ставку па сильных и трезвых, а не на слабых и пьяных"? Барская концепция,
понятно; культом превосходства и снисходительной силы отдает, но
рациональное зерно в Путиловых и Гужонах временами проявлялось куда ни
крути".
и вовсе - по мнению его коллег - о т ч у д и л: попросился на работу в
горный сельский район. Его не хотели пускать, звезда бакинского угрозыска,
но он доказал начальству, что даже год работы вдали от центра поможет
многое понять: в чем д и н а м и к а разницы преступности деревни и
города, правда ли, что преступления там и здесь сугубо разностны по своей
изначальной причинности, то есть хотелось ему выяснить для себя вопрос,
поднятый в литературе: "мол, город дурно влияет на человека, деревня же,
наоборот, лечит душу".
папками, педант, что твой немец, посмеивался: "Почвенность - слово,
конечно, звучное, однако к нашему веку никак не приложимо, кренит не в ту
сторону, ибо город и деревня настолько взаимосвязаны и близки, - чуть не в
Конан-Дойль Артур
Березин Федор
Посняков Андрей
Майер Стефани
Посняков Андрей
Белов Вольф