Чтение 61–й страницы книги ~ТАСС уполномочен заявить~

нас, при всех наших благоглупостях. К чему этот пассаж? А вот к чему: меня
надо дочитать до конца, чтобы составить связное впечатление; я пишу не
словами, а блоками, иначе говоря, мыслями - сними шляпу, начальник, я
скромный!

Эрго: Курт предложил объединить материалы о дяде Шанце, нацисте,
которого мы ищем, с племянничком, которым он занимается. И бабахнуть
единый материал. Более того, Курт говорит намеками, что родство этих двух
сукиных детей простирается и на какого-то третьего за...ца. Кто такой - не
открывает, значит, заключаю я, копает что-то очень интересное.

Завтра меня обещают подбросить на границу, в тот район, где стоят
банды Огано. Знаешь, что сделал этот парень? Он заказал мишени для стрельб
- портрет Грисо. И первый прошил его очередью. Любопытно, что печатали эту
мишень в Штатах, клеймо обнаружили, но рисовал Джорджа Грисо китаец - они
не могут писать африканца или европейца, не придав их лицам своего
национального колорита. Надеюсь, ты не обвинишь меня в национализме?

Тут в пресс-баре я сцепился с одним британцем.

"Мы говорили вам о желтой угрозе еще в сорок пятом, а вы посылали
Пекину машины, когда ваши люди жили в землянках". Я взбеленился. "Я эти
вагоны грузил, - сказал я ему. - Своими руками. И шли эти вагоны через
Белоруссию, которая, верно, жила в землянках. Но мы поступали правильно,
потому что я не знаю, что такое "желтые", я знаю китайцев и люблю их,
потому что жил у них, ел с ними из одной миски. Пройдут и Мао и Хуа (хотел
сказать по-иному, но не понял бы британец, где ему в тонкостях русской
словесной конкретики разобраться?!). А китайцы, как великая нация,
останутся и будут помнить - оабаяазааанаыа помнить, кто помогал им, в
какую годину, отрывая от себя, от своих людей самое необходимое, не смогут
не вспомнить - пожалуйста, я готов и на такую формулировку: "Плох тот
политик, который думает сегодняшним днем". Надобно думать вперед, политик
- это строитель, и если бы, кстати, на западе в политике был хоть один
строитель, а не сплошные юристы, им было бы очень легко понять наши
намерения, так ведь легко вычислить, что мы строим и что хотим построить.
Хотя, может, понимают, потому что пытаются разорить вооружениями. А
вообще-то, "панмонголизм, хоть слово дико, но слух ласкает мне оно". Никто
нас лучше не понял, как высочайший интеллигент Блок: "Да, скифы мы, да,
азиаты мы, с раскосыми и жадными глазами". "Скифы" - куда как больший гимн
рауасасакаоамау, чем разлюли-малины наших лапотников. Почему, кстати,
лапотников? Я бы на месте промкооперации золото качал из лапотного
промысла - нет более удобной и гигиеничной обуви, а буржуй нас обошел -
вовсю лаптями торгует, несколько, правда, модернизированными. Серьезно,
это не из серии "Россия - родина слонов", это - по делу.

Старче, время. Я с тобою заболтался. Ты обладаешь особым качеством:
ты умеешь слушать. И я нахожусь под твоим гипнозом даже здесь, в Нагонии.

Салуд, камарада! Венсеремос!

Обними Ирину, она у тебя - настоящий товарищ. Завидую мужикам, у
которых есть друзья-женщины. Их - мало. Посему их должно беречь, не давая
притом поблажек. "Домострой" - неплохая книга, а?

Привет, старик. Обними всех наших с тобою друзей, скажи им, что я без
них очень скучаю.

Дмитрий Степанов".

...Письма этого Славин, однако, не получил; он был арестован службой
генерала Стау.

ГЛЭББ

Он вылетел в джунгли, на границу, в десять часов вечера, когда темень
стала непроглядной. Тем не менее, подъехав к военному аэродрому, Глэбб
достал из портфеля бороду и усы, легко приклеил их пастой - лицо сразу же
изменилось до неузнаваемости.

Через сорок минут вертолет приземлился на берегу океана. Возле трапа
стоял Огано: сахарно сверкали зубы.

- Рад видеть вас, Джон, - сказал он, пожимая своей огромной, мягкой
ладонью холодную руку Глэбба. - Сколько у вас времени? Часа два, не
больше?

- И того меньше, Марио.

- Пошли, нам сварили акульи плавники, поговорим за едой.

- Давно не ел акулу, - вздохнул Глэбб. - Обожаю до дрожи. Кто
готовил? Мой повар? Ван?

- Повар Ван, действительно, хорош, спасибо за рекомендацию.

- Я плохих людей не рекомендую; Ван ублажал меня в Гонконге как
никто.

Стол был накрыт на деревянном помосте, под пальмой; возле трех кресел
горели факелы, тревожно выхватывая из тьмы фигуры охранников, вооруженных
маленькими израильскими - похожими на игрушки - автоматами.

- А где Лао?

- Я здесь, - ответил Лао из тьмы, - я люблю жить в тени.

Глэбб обернулся: военный советник Лао, бывший резидент Пекина в
Гонконге, шагнул из тьмы к помосту; лицо его казалось бледным; с той поры,
когда он сидел "под крышей" банковской корпорации мистера Лима, похудел
сильно; постарел; лоб изрезали глубокие морщины.

- Плохо себя чувствуете? - спросил Глэбб, пожимая ему руку. - Или
нервничаете перед началом драки?

- Я не имею права ни на первое, ни на второе.

- По приказу или убеждены в победе?

- И так и так.

Глэбб обернулся:

- Здесь много лишних, Марио. Разговор будет слишком важным.

- Моя охрана не знает английского, они ж ни черта не понимают,
здоровые, надежные звери.

- Тем не менее, Джон прав, - сказал Лао. - Я предлагаю погулять по
берегу, а потом уж сядем есть акулу.

Он взял Глэбба под руку:

- Больше всего я сейчас боюсь того, что Лэнгли все-таки пришлет сюда
нового резидента.

- За десять дней перед началом "Факела"? Надо быть идиотами, - Глэбб
усмехнулся.

- Думаете, они у вас гении? Конечно, надо быть идиотами, но я очень
этого боюсь.

- Может быть, мне послать телеграмму адмиралу? - спросил Огано. -
Моим шифром?

Лао усмехнулся:

- Как она будет звучать?

- "У меня отладились очень хорошие контакты с мистером Глэббом,
прошу..."

Лао раздраженно пожал плечами, закончил:

- "Не присылайте нового резидента!" А то, напишите еще, моим людям
придется и нового чужака пристрелить. Так, что ли?

- Надо будет отдать одного или двух из вашей группы, - заметил Глэбб.
- Подбросить трупы, пустить сообщение в прессу: "Во время перестрелки
убиты террористы из "красной армии действия"..."

- Ни в коем случае, - возразил Лао. - Я удивляюсь вам, Джон. "Красную
армию действия" связывают с нами. А Лоренса - по нашей с вами версии -
убили просто левые. Русские. Или кубинцы. Мои люди занимаются мотивировкой
связи убийц Лоренса с Нагонией, получается славно, надо будет пошлифовать,
а потом вы запустите это в газеты. Но я просил вас прилететь, Джон, не
только в связи с этими делами. Мы ваши просьбы выполняем сразу же, а вот
вы нас подводите.

- В чем?

- Две недели назад вы обещали передать новую партию вертолетов. Где
они?

- Думаете, так легко увязывать все детали с Пентагоном?

- Я же не ссылаюсь на увязывание с моим министерством обороны? Вы
шлете радиограмму тревоги, и через час мои люди нейтрализуют Белью. Вы
просите изолировать Лоренса - через два часа мы разыгрываем комбинацию,
его нейтрализуют. Это уж мое дело, сношусь я с Пекином или нет, вас ведь
это не интересует, не так ли? Почему же меня должны интересовать ваши
отношения с Пентагоном?

- Вертолеты будут, - сказал Глэбб. - Я обещаю это твердо.

- Когда?

- Мне нужно увезти с собой прокорректированный вами план операции - с
учетом замечаний, которые я вам прислал. Я потребую, чтобы вертолеты
передали с флота немедленно.

- Хорошо. Спасибо. Мы очень надеемся, Джон. Теперь - второе. Вы
обещали, что поставки русских в Нагонию сократятся, - они, наоборот,
нарастают.

- Я думаю, если вы подготовите материалы по убийству Лоренса и это
будут хорошие материалы, мы загоним русских в угол; газеты потребуют
закрыть порты для их судов. Я очень жду ваших материалов.

- Вы доверяете Стау по-настоящему?

- Да.

- Вы ему платите? - спросил Огано.

- Мы с ним дружим, - улыбнулся Глэбб. - Я верю этому человеку.

- Кто будет заниматься тем русским, которого вы намерены подставить
под Лоренса?

- Стау. А ему нужен труп. Или пара трупов. И утечка информации:
русский, мистер Славин, поддерживал связь и финансировал "красную армию
действия", которая злодейски убила американского коммерсанта.