Верин.
сходя с коня.
улыбкой. - Она подумала, что я вам понадоблюсь. Ну и скачка, скажу я
вам! Мне казалось, я вас до Кайриэна не нагоню. Ту деревню, вы,
разумеется, видели? О, как там было отвратительно! И тот Мурддралл. На
всех крышах вороны и вороны, но к нему ни одна тварь не приближается,
хоть тот и мертв. Правда, чтобы увидеть, что там такое, мне пришлось
согнать столько мух, будто они на зов Темного слетелись. Крайне жаль,
что у меня не было времени спешиться и вплотную заняться им. Никогда не
выпадало случая изучить... - Вдруг глаза Верин сузились, и отсутствующий
вид как ветром сдуло. - Где Ранд ал'Тор?
Хурин, один из моих людей.
этих двоих с...? - Ингтар воззрился на нее, открыв рот, и она фыркнула.
- Неужели вы рассчитывали нечто такое сохранить в тайне? - Она вновь
фыркнула. - Нюхач! Исчезли, говорите?
смириться, что Айз Седай известны тайны, которые пытаешься от них
скрыть; Перрин надеялся, что о нем Морейн никому не говорила. - Но у
меня есть... у меня есть новый нюхач. - Шайнарец жестом указал на
Перрина. - Видимо, у этого человека также есть похожий дар. Я отыщу Рог
Валир, как и поклялся, не тревожьтесь за это. Если решите отправиться с
нами, мы будем рады вам, Айз Седай. - К удивлению Перрина, тон Ингтара
был не таким, будто он имел в виду именно это.
счастливое обстоятельство. Вы не нашли никаких следов? Нет, конечно,
нет. Вы сказали, бесследно, Странно. Прошлой ночью.
что она намерена поскакать обратно, повторив в другом направлении
проделанный ею путь.
не нравятся странности, которые я не понимаю.
где они исчезли. Они без хлопот доставят вас прямо туда.
мгновение она с непроницаемым лицом изучала Ингтара. - Я отправляюсь с
вами. Наверное, мы найдем их, или они нас найдут. Лорд Ингтар,
расскажете мне все на ходу. Расскажите мне все, что сможете, об этом
юноше. Все, что он сделал, все, что сказал.
бок о бок с Ингтаром и дотошно его расспрашивала, но настолько тихо, что
не слышал никто. Когда Перрин попытался занять свое прежнее место, она
лишь глянула на юношу, и он отстал.
ты целее будешь.
Глава 15
УБИЙЦА РОДИЧЕЙ
когда Ранд оборачивался к ним, голова у него кружилась, если только он
не закутывался в кокон пустоты. Порой пузырь ничто подкрадывался
незаметно для юноши и обволакивал его разум, но Ранд шарахался от него
как от смерти. Лучше пусть кружится голова, чем пустота и тот
беспокойный свет. Лучше пока смотреть на этот поблекший край. Тем не
менее Ранд старался не смотреть ни на что слишком далекое, если только
это не оказывалось прямо впереди маленького отряда.
от местности, через которую вел след, след, что он сосредоточенно
вынюхивал. Когда нюхач замечал окружающее, то вздрагивал и вытирал руки
о куртку, затем, будто гончая, вытягивал нос вперед, глаза стекленели и
не видели больше ничего. Лойал ехал рядом, осев в седле будто мешок, и
хмурился, едва глядя по сторонам, уши беспокойно дергались, и огир
что-то бурчал.
хрустела под лошадиными копытами, словно опаленная или иссушенная.
Полосы выгоревшей травы иногда в милю шириной, иногда всего в несколько
сот шагов протянулись по прямой на восток и на запад, устремившись вдаль
в обе стороны. Дважды Ранд видел конец опалины: один раз, когда они
проскакали прямо по ней, другой - когда миновали пал совсем рядом; на
концах выжженные участки сходились острым кончиком. По крайней мере так
оканчивались увиденные Рандом выгоревшие полосы; однако он подозревал,
что они все такие.
раскрашивал ко Дню Солнца повозку: яркими цветами Уот нарисовал картинки
и окружил их причудливым орнаментом в виде завитков. Проводя кайму по
границе, Уот касался кончиком кисти повозки, нанося тонкую линию,
которая становилась толще, когда он прижимал кисть сильнее, и тоньше
опять, когда ослаблял нажим. У этой местности был такой вид, словно по
ней кто-то прочертил полосы исполинской огненной кистью.
мере у некоторых, был довольно давний. И намека не осталось в воздухе на
копоть, даже на дымок - Ранд нагнулся с седла, отломал черный прутик и
понюхал. Старый, но ничто не пробило новых ростков на этой земле. Черное
расступалось перед зеленым, зеленое уступало черному, между ними - будто
бритвой проведенные границы.
хоть трава и устилала землю ковром, а деревья стояли в лиственном
наряде. У всего был увядший, поблекший вид, какой приобретает одежда от
частых стирок или выгоревшая на солнце. Не было ни птиц, ни зверей -
Ранд их не видел и не слышал. В небе не кружили ястребы, не тявкала
охотящаяся лиса, не пели птицы. Ничто не шуршало в траве, не сидело на
ветках деревьев. Ни пчел, ни бабочек. Несколько раз путники
переправлялись через мелкие речушки, хотя порой поток вгрызался в
глубокий овраг с крутыми склонами, и лошади с трудом спускались и
карабкались по осыпающимся песку и глине. Вода в этих ручьях была
чистой, хоть копыта лошадей взбаламучивали ил, но ни разу из поднятой
мути не вылетел стремглав ни пескарь, ни головастик, даже водяной паук
не пробежал, танцуя, по воде, и не кружилась над потоком суетливая
златоглазка.
фляжках все равно надолго не хватило бы. Ранд попробовал ее первым и
заставил Лойала с Хурином обождать и посмотреть, не случится ли с ним
чего худого, и лишь потом разрешил им пить. Ему пришлось долго убеждать
спутников в том, что проверять должен он; это была его обязанность. Вода
оказалась холодной и мокрой - но лучшего о ней сказать было нечего. Она
была выдохшейся, будто прокипяченной. Глотнув, Лойал скорчил гримасу,
лошадям вода тоже пришлась не по вкусу - они мотали головами и пили
неохотно.
Дважды он замечал лохматую полоску, ползущую по небу, - будто
начерченная облаком линия. С виду черточки казались неестественными -
очень уж ровными и прямыми они были, но юноша представить себе не мог,
откуда они взялись. Своим товарищам он об облачных линиях не обмолвился.
Скорей всего, и не заметили: Хурин всецело отдался следу, а Лойал совсем
погрузился в свои мысли. Во всяком случае, об этих полосах они ничего не
сказали.
Лойал вдруг, ни слова не произнеся, одним махом соскочил со своей
большой лошади и зашагал к купе гигантского метельника. Стволы деревьев,
в шаге над землей, расходились множеством толстых сучьев, прямых и
негибких. На верхушке каждый сук разделялся опять, превращаясь в
лиственную метелку, от которой и пошло их название.
в походке Лойала - тот словно в чем-то был неуверен - удержало язык
Ранда. Пристально посмотрев на дерево, Лойал положил руки на ствол и
запел глубоким тихим голосом.
умирающим деревом и вернул его к жизни, и Ранд слышал о воспетой
древесине - предметах, которые изготовляют из дерева с помощью
древопесни. Как говорил Лойал, Дар постепенно исчезает; он - один из
немногих, у кого имеется ныне этот талант; последнее-то и делало
воспетое дерево еще более редким и высоко ценимым. Когда Лойал пел
прежде, песнь его звучала так, будто пела сама земля, теперь же огир
бормотал свою песнь почти застенчиво, и этот странный край вторил ему
шепотом.
мере, ни одного не разобрал; если слова и были, то они растворились в
музыке, исчезли в ней, как струйки воды сливаются в поток. Хурин смотрел
на огир разинув рот.