Чтение 62–й страницы книги ~Путешествие "Космической гончей"~

— Да.

— А теперь пробуждайтесь. Буду считать до трех. Раз… два… три… просыпайтесь!

Корита открыл глаза и озадаченно спросил:

— Что со мной случилось?

Гросвенф объяснил ситуацию и приказал:

— А теперь идемте, быстро! Несмотря на встречное внушение, цветовые пятна продолжают попадать в поле моего зрения.

Он потащил ошеломленного археолога к дверям «Некзиального отдела». За первым же поворотом он натолкнулся на человека, лежащего на полу.

Гросвенф пнул его ногой, причем, не слишком осторожно. Он хотел получить ответную реакцию.

— Вы меня слышите? — резко спросил он.

Человек шевельнулся.

— Да.

— Тогда слушайте. Световые изображения на вас больше не действуют. А теперь вставайте, вы проснулись.

Человек вскочил и, пошатываясь, ринулся на него. Гросвенф отпрянул, и нападающий пронесся мимо. Гросвенф приказал ему остановиться, но тот, не оглядываясь, продолжал идти вперед. Эллиот схватил Кориту за руку.

— Кажется, мы нашли его поздно.

Корита изумленно покачал головой. Он посмотрел на стену, и из того, что он сказал, стало ясно, что Гросвенф не оказал на него полного действия. Ученый сомневался.

— Но что это такое? — спросил он. — Вы их не видите?

Не смотреть на видение было весьма сложно. Гросвенфу приходилось сильно зажмуриваться, чтобы излучения не попадали в глаза. Сначала ему казалось, что изображения рассеяны повсюду. Потом он заметил, что женские силуэты раздвоены. Они находились в прозрачных секциях. Таких секций было много, но все-таки они находились не всюду.

Затем им встретились еще несколько людей. Жертвы лежали далеко друг от друга. Дважды они наталкивались на людей, находящихся в сознании. Один из них стоял на их пути у стены, уставившись куда-то невидящим взглядом, и не двинулся с места, когда Гросвенф и Корита торопливо прошли мимо него.

Другой испустил вопль и, схватив вибратор, выпалил из него. Луч ударил в стену за спиной Гросвенфа. Ученый бросился на человека и свалил его на пол. Это был помощник Кента. Помощник злобно уставился на него и прохрипел:

— Чертов шпион! Мы еще доберемся до тебя!

Гросвенф не стал останавливаться и выяснять, в чем дело. Но подходя вслед за Коритой к двери «Некзиального отдела», он напрягся. Если тот химик мог так быстро поддаться чувству ненависти, что же стало с теми пятнадцатью, которые расположились в его комнатах.

Переступив порог, он увидел их всех лежащими на полу без сознания. Он торопливо достал две пары темных очков — одну для Кориты, другую для себя, потом включил все освещение, и потоки света залили стены, потолок и пол. Изображения были мгновенно поглощены ими. Гросвенф пошел в техническую комнату и стал командовать, надеясь, что сумеет освободить тех, кого он накануне загипнотизировал. Сквозь стеклянную дверь он наблюдал за двумя из них. Через пять минут они все еще не подавали признаков жизни. Он понял, что мозг загипнотизированных спал и любые слова были для них бесполезными. Гросвенф надеялся, что через некоторое время они очнутся и переключатся на него. Он и Корита перетащили их в ванную комнату и заперли дверь. Было очевидно: это был механически-визуальный гипноз такой силы, что он сам спасся лишь благодаря решительным действиям. Но случившееся не ограничивалось видением. Изображения проникали в сознание, они действовали на все органы чувств. Он был в курсе всего, что было сделано в этой области, и знал то, чего не знали нападающие. Контроль извне над нервной системой человека невозможен. Анализируя свое состояние, он понимал, что все были погружены в глубокий трансовый сон, или же их сознание было помрачено галлюцинациями, и они не могли отвечать за свои действия.

Его первой задачей было проникнуть на контрольный пункт и включить энергоционный экран корабля. Неважно, откуда были нападающие — с другого корабля или с другой планеты — такая мера помогла бы отрезать путь любым лучам, посылаемым врагами.

С невероятной быстротой Гросвенф начал приводить в действие переносной световой агрегат. Ему нужен был хоть небольшой источник света, который мог бы помочь ему бороться с изображениями по пути к контрольному пункту. Он заканчивал последнее соединение, когда ощутил легкое головокружение, которое потом исчезло. Это было чувство, которое возникало при существенном изменении курса в результате антиакселерации.

Действительно ли был изменен курс корабля? Это он проверит чуть позже.

— Мы будем сопротивляться. Это будет и борьба и научный эксперимент, — обратился он к Корите. — Останьтесь, пожалуйста, здесь.

Гросвенф вытащил собранное световое устройство в коридор и поместил его в задний отсек электротележки, перевозящей грузы. Потом сел в нее сам и поехал к лифту. Он прикинул, что с того времени, как впервые увидел изображение, прошло минут десять.

Гросвенф свернул в отсек, где находился лифт, на скорости двадцать пять миль в час. Быстрее в таких условиях двигаться нельзя было. В алькове напротив лифта двое боролись друг с другом не на жизнь, а на смерть. Они не обратили никакого внимания на Гросвенфа. Продолжали, ругаясь, извиваться и тискать друг друга. Дыхание их было учащенным и тяжелым. Гросвенф направил на них световую установку. Какого бы рода галлюцинации они не были подвержены, гипноз захватил их слишком глубоко. Гросвенфу не удалось рассеять его. Он направил машину к ближайшему лифту и спустился вниз. Ученый думал, что найдет контрольный пункт пустым.

Надежда исчезла, как только он въехал в центральный коридор. Там было полно людей. Громоздились баррикады, делались заслоны. В воздухе чувствовался запах озона. Тут и там вспыхивало пламя вибратора. Гросвенф осторожно выбрался из лифта, пытаясь понять, что происходит. Все были в панике. Два подхода к контрольной были блокированы перевернутыми транспортными тележками. За ними прятались люди в форме. Гросвенф узнал среди защитников капитана Лича, а на дальнем конце баррикады в одной из нападающих групп он разглядел доктора Мортона.

Ситуация была ясна. Открытием для него это не оказалось. Скрытая враждебность подстегнулась видениями. Ученые дрались с военными, которых всегда подсознательно ненавидели.

У военных, в свою очередь, выплеснулось наружу их чувство презрения и ярости по отношению к ученым.

Гросвенф понимал, что чувства эти сейчас утрированы и не отражают картину отношений, сложившихся между людьми. В нормальном состоянии человеческое сознание балансирует между многочисленными противоположными импульсами, так что средний индивидуум может прожить свою жизнь без того, чтобы одно какое-то чувство одержало верх над другими и стало преобладающим. Теперь это сложное равновесие было нарушено. Результат этого грозил уничтожить всю экспедицию, то есть обещал победу врагу, о целях которого можно было лишь догадываться.

Как бы там ни было, путь в контрольную был отрезан. Гросвенф в задумчивости вернулся в свой отдел.

У двери его встретил Корита.

— Посмотрите, — произнес он, указывая на экран настенного коммуникатора, настроенного на находящийся в — носовой части корабля механизм управления. Расположенный там экран передачи был нацелен на цепочку звезд. Устройство выглядело более сложным, чем оно было на самом деле. Гросвенф посмотрел в окуляры и обнаружил, что корабль описывает плавную дугу — кривую, которая в верхней своей точке могла привести корабль прямо к яркой белой звезде. Вспомогательный механизм управления должен был давать периодические толчки, чтобы удерживать корабль по курсу.

— Могли это сделать враги? — осведомился Корита.

Гросвенф кивнул, более озадаченный, чем встревоженный.

Он изменил положение окуляров и нацелил их на вспомогательный механизм. Спектральный класс звезды, ее величина и яркость показали, что она находится на расстоянии около четырех световых лет. Корабль летел со скоростью примерно световой год за каждые пять лет. Поскольку следовало еще принять во внимание ускорение, рассчитанная кривая должна была еще увеличиться. Он подсчитал, что корабль должен был достичь окрестностей солнца приблизительно через одиннадцать часов.

Гросвенф выключил коммуникатор. Он был поражен. Тот, кто поменял их курс, преследовал одну цель — уничтожить корабль. И на то, чтобы предотвратить это, было только десять часов.

У Гросвенфа еще не было определенного плана. Но даже сейчас он понимал, что есть связь между изменением курса и галлюцинациями.

Он стоял, размышляя. Следовало предпринять вторую попытку проникнуть в контрольный пункт. Ему нужен был аппарат, действующий непосредственно на клетки мозга. Таких было несколько. Большая их часть применялась лишь для сугубо медицинских целей. Исключение составлял прибор — энцефалорегулятор, который мог быть использован для перенесения импульсов из одного сознания в другое.

Даже с помощью Кориты Гросвенфу понадобилось несколько минут на сборку такого агрегата. Его проверка заняла еще некоторое время. Машина была хрупкой. Чтобы разместить ее на тележке, ему пришлось использовать рессорные подушки. В общем, приготовления заняли больше получаса.

Затем он попросил археолога его не сопровождать. И, в конце концов, Корита согласился остаться сторожить опорный пункт операции.

Непрочность груза заставила Гросвенфа уменьшить скорость. Это раздражало его, но в то же время давало возможность замечать перемены, происшедшие после первой атаки.

Людей, лежащих на полу, было теперь гораздо меньше. Гросвенф понял, что многие из тех, кто оказался погруженным в глубокий сон, теперь самопроизвольно вышли из него. Подобные пробуждения были обычными для гипноза явлениями. Теперь они подвергались другой стимуляции на той же основе. Это не было неожиданностью. Гросвенф подумал, что их действия находились под контролем глубоко скрытых импульсов. Люди, которые в обычном состоянии испытывали умеренную неприязнь, сейчас ненавидели друг друга.

Самым страшным было то, что самим им об этом не было известно. Новые отношения строились на старых. Казалось они обострились естественным путем, а не связаны с влиянием извне. В любом случае, каждый человек действовал так, как будто его новое «я» было столь же прочным, как и старое.

Гросвенф открыл дверцу лифта, находящуюся на уровне контрольного пункта, и тут же поспешно захлопнул ее. Нагревательная установка выбросила пламя, разливавшееся по коридору. Металлические стены плавились с резким свистящим звуком. Гросвенф увидел три первые жертвы, испытавшие на себе смертельное пламя. Пока он выжидал, раздался громкий взрыв. Пламя исчезло. В воздухе повис голубой дым, и жара стала невыносимой. Но через несколько секунд и дым, и жара исчезли. Вентиляционная система работала надежно.

Гросвенф осторожно выбрался из лифта. Коридор казался пустым. Однако затем он увидел Мортона, прятавшегося за выступом стены. Директор заметил его и поманил к себе. Гросвенф заколебался, но решил все-таки рискнуть. Он отвел тележку от дверцы лифта и направил ее к тому месту, где стоял директор. Тот энергично приветствовал его.

— Именно вас я и хотел видеть, — заявил он. — Мы должны отобрать у капитана Лича контроль над кораблем, прежде чем Кент и его группа устроят нападение.

Взгляд Мортона был спокойным. Он знал, что борется за правое дело. Ему и в голову не приходило, что его слова требовали объяснений. Директор продолжал:

— Нам необходима ваша помощь именно теперь, когда Кент особенно опасен. Они использовали химический препарат, о котором я раньше не слышал. Пока мы одержали над ними верх, но они готовят новый удар. Наша главная задача — сокрушить капитана Лича, прежде чем Кент соберет свои силы.

Теперь нужно было выиграть время. Эллиот знал это.

— У меня есть план, сэр. Полагаю, он может быть эффективным в борьбе с противником.

Мортон посмотрел вниз и сказал:

— Вы принесли с собой аджустер? Он действует? Для чего он вам понадобился?

Гросвенф не знал, что отвечать. Он думал, что Мортон не знает, что такое аджустер. Но теперь было ясно — это не так. Его оружие переставало быть тайной. И он сказал:

— Да, я хочу использовать эту машину.

Поколебавшись, Мортон заметил:

— Передавать на расстояние мысленный сигнал. Да, это интересно… — он замолчал и его лицо зажглось интересом. — Так, хорошо… Если вы сможете на этот раз передать известие о том, что мы подверглись нападению чужаков… — Он замолчал, а затем продолжил. — Капитан Лич дважды пытался заключить со мной соглашение. Теперь мы сделаем вид, будто согласились, и вы придете к нам с вашей машиной. Вы понимаете, что я не собираюсь заключать соглашение ни с Кентом, ни с капитаном Личем. Мой маневр будет предпринят только для того, чтобы сохранить корабль. Надеюсь, что вы понимаете, о чем я говорю, — с достоинством закончил он.

Гросвенф нашел капитана Лича на контрольном пункте. Командир приветствовал его со сдержанным дружелюбием.

— Борьба против ученых, — честно признался он, — поставила военных в сложное положение. Мы обязаны защищать контрольный пункт и аппаратную, так что наш минимум обязанностей превратился в максимум. — Он серьезно качнул головой. — Конечно, нечего говорить о том, что кому-нибудь из нас удастся одержать победу. На крайний случай мы готовы пожертвовать собой, но не позволить ни одной из групп одержать верх.

То, что сказал капитан, было неожиданным. Гросвенф подумал — а не дело ли рук капитана Лича изменение курса корабля по направлению к белому солнцу. По крайней мере, теперь такая версия была возможной. Казалось, командиром двигала уверенность в том, что победа какой-нибудь группы, кроме военных, была немыслима. Если брать ее за исходную, то оставался лишь крошечный шаг к заключению о том, что необходимо уничтожить всю экспедицию. Незаметным движением Гросвенф направил передатчик аджустера на капитана Лича.

Мозговые волны, минутные пульсации, трансмиттированные от дендрита к эксону и от эксона к дендриту, всегда сопровождающиеся предварительно установленным путем зависимости от обратной связи, это и был процесс, идущий бесконечно между девяносто миллиардами нейронных клеток головного мозга человека и аппаратом. Каждая клетка была в своем собственном состоянии злектроколлоидного баланса, сложного взаимодействия напряжения и импульса. Лишь постепенно за долгие годы были созданы машины, которые смогли с высокой точностью обнаружить значения энергетических потоков внутри мозга.

Ранние энцефало-аджустеры были косвенными потомками известного энцефалографа. Но его функции были диаметрально противоположными. Он производил искусственные мозговые волны требуемого образца. Используя их, опытный оператор мог стимулировать любую часть мозга и, таким образом, руководить эмоциями, вызывать воспоминания человека. Он не являлся сам по себе контролирующим прибором. Он лишь поддерживал собственное «я» испытуемого. Тем не менее, он мог передавать импульсы мозга от одного лица к другому. Поскольку импульсы варьировались согласно мыслям посылающего, реципиент стимулировался в высшей степени легко.

Не подозревающий о работе аджустера, капитан Лич не догадывался, что его мысли больше не принадлежат ему.

— Нападение ученых было вероломным. Мы ответили ударом на удар, — капитан Лич умолк и задумчиво произнес: — Вот мой план…

План включал в себя плавящие установки, акселератор мускульной напряженности и частичное обследование обеих групп ученых. Капитан Лич даже не упомянул о чужаках. Казалось, ему даже не приходило в голову, что он описывает свои намерения эмиссару тех, кого он считает своими врагами. Закончил он словами:

— Вы должны действовать, мистер Гросвенф. Как некзиалист, концентрирующий знания многих наук, вы можете сыграть решающую роль в борьбе против ученых…

Гросвенф был обескуражен. Хаос был слишком велик, чтобы с ним смог справиться один человек. Куда бы он ни посмотрел, везде были вооруженные люди. В общей сложности, он насчитал двадцать убитых. Тревожное перемирие между капитаном Личем и директором Мортоном в любой момент могло вылиться в новый взрыв. Даже сейчас он мог слышать ропот людей там, где Мортон сдерживал атаку Кента.

Тяжело вздохнув, он повернулся к капитану.

— Мне понадобится кое-какое оборудование из моей лаборатории. Переправьте меня на заднем лифте, и через пять минут я вернусь.

Когда через несколько минут Гросвенф вносил аппарат через черный ход своего отдела, он понял, что сомнений больше не должно быть. То, что вначале казалось ему невозможным, теперь было единственным вариантом. План действия должен исходить из этого. Он должен атаковать чужих через их миражные образы, причем их собственным гипнотическим оружием.

Гросвенф понимал, что Корита наблюдает за тем, как в горячке готовится новая машина. Археолог подошел поближе, глянул на великое множество деталей, но вопросов не задавал. Казалось, он полностью избавился от любопытства. Гросвенф не переставал вытирать с лица пот, хотя жары не было. Температура в помещении была нормальной. К тому времени, когда предварительная работа закончилась, он попытался не искать причин своего беспокойства. Скорее всего, его тревожит то, что он почти ничего не знает о своих врагах.

Он только догадывался о их действиях, но этого было мало. Была какая-то тайна и в том, что они выглядят миловидно и что внешность у них женская. Для того, чтобы действовать, ему нужно было знать о них больше.

Он повернулся к Корите и спросил: