Чтение 62–й страницы книги ~Ур, сын Шама~

хорошо ты придумал!

- Я знал, что тебе это понравится. От вас, мистер Ур, потребуется
совсем немногое. Ну, скажем, заявить журналистам или на телевидении, куда
вас наверняка поволокут, - заявить, например, что из земных напитков вам
больше всего нравится оранжад, а из еды - кубические яйца фирмы Фрезера...

- Чудесно, дэдди! И он поедет с нами в Валентайн!

- Мы подпишем контракт, вы получите за рекламу крупный гонорар, и он
будет возрастать с каждой моей новой выгодной сделкой.

- Ур! - Аннабел Ли обратила на него сияющий взгляд. - Дэдди не
поскупится, это я точно знаю. Это же замечательно! Ты хорошо заработаешь
на рекламе, а потом напишешь книгу и получишь за нее миллион долларов. Все
будет о'кэй, милый!

Ему было жаль разочаровывать Аннабел Ли, но ничего не оставалось, как
сказать:

- Большое спасибо, но я не могу принять ваше предложение, мистер
Фрезер. Я должен сегодня ночью улететь отсюда.

Как они ни уговаривали его остаться, Ур был непоколебим. Ему нужно
улететь. Какая-то беда произошла с его родителями. Да, у него есть
родители, и он должен их срочно навестить...

- Мы будем тебя ждать, Ур! Ты проведаешь стариков и вернешься, не
правда ли?

- Не знаю, Энн, - ответил он мягко. - В жизни столько неожиданностей,
что все может случиться.

А Фрезер сказал:

- Первый раз вижу человека, который отказывается от хорошей сделки.

Ур сел писать письмо. Заклеив конверт, попросил Аннабел Ли завтра же
переслать письмо в Океанариум доктору Русто.

Около полуночи они вышли из дому. Было темно и ветренно, сад был
полон шороха, теней и ночного благоухания. Фрезер остался на веранде.
Попыхивая сигарой, он смотрел вслед трем фигурам, пока их не поглотила
темень.

Аннабел Ли, Ур и старый Боб молча спустились к пляжу. Белым призраком
покачивалась у маленькой пристани яхта. Ур первым прыгнул в нее и помог
сойти Аннабел Ли. Потом прыгнул Боб. Он отвязал яхту, с силой оттолкнулся
от сваи. Все трое сидели в углублении кокпита. Боб потянул фал, и
дакроновый грот легко выплеснулся над ними и принял ветер.

- Как страшно ночью в море! - шепнула Аннабел Ли. - А ты еще хотел
плыть! Почему твоя лодка не может подлететь к берегу?

- Она может. Просто я так привык...

Кренясь, яхта уходила в открытое море. Она шла без огней. Берег
отдалялся, уплывал. Но что-то происходило на берегу - там заплясали
огоньки фонариков, и порывом ветра донесло слабые голоса.

- Тревога, - разжал губы старый Боб, поглядев на берег. - Они
следили. Я знал.

- А далеко еще до твоей лодки? - спросила Аннабел Ли, беспокойно
крутя головой.

- Нет. Надо только подальше отойти от берега.

Яхта шла под свежеющим ветром, плавно покачиваясь на волнах. И тут
блеснул огонь где-то у подножия черной громады мыса Серра. Это мигал
прожектор. Потом он погас, и стали видны бортовые огни - красный и
зеленый. Отчетливо донесся напряженный стук мотора.

- Велит остановиться, - сказал Боб.

- Это катер береговой охраны? - спросил Ур.

- Что ж еще? Он идет прямо на нас.

Луна была ущербная, то и дело наплывали на нее рваные облака, но
света на море было все же достаточно для того, чтобы преследователи могли
разглядеть идущую под парусом яхту. Теперь катер стал забирать немного
вправо, мористее, чтобы перерезать яхте курс. Опять вспыхнул прожектор,
угрожающе взвыла сирена.

- Ты будешь вспоминать меня? - спросила вдруг Аннабел Ли.

Ур не ответил. Он сидел, выпрямившись и вытянув шею, лицо его было
неподвижно, глаза полуприкрыты. Аннабел Ли ощутила прилив жутковатого
холодка.

- Так. - Ур встрепенулся. - Слушайте внимательно, Боб. Как только я
выпрыгну, тотчас поворачивайте оверштаг и ложитесь на обратный курс.
Включите бортовые огни.

- Ур, ты что хочешь?..

Вопрос замер на устах Аннабел Ли. С ужасом она смотрела, как Ур
медленно перевалился через борт яхты в темную воду.

- Прощай, Энн, будь счастлива! - крикнул он уже из воды. - Боб,
прощайте!

Вода была холодная. Холоднее, чем в ту ночь, когда он впервые
подплывал к берегу Санта-Моники. А может, ему просто казалось так. Он
поплыл навстречу спускающемуся, скупо освещенному луной веретенообразному
телу своей летающей лодки.

Гїлїаївїаї сїеїдїьїмїаїя

ВОЗВРАЩЕНИЕ УРА

Отнесите меня на постель и, если можно,

позовите мудрую Урганду, чтобы она осмотрела

и залечила мои раны.

Сїеїрївїаїнїтїеїс, Дон Кихот

Благо тем, кто спокойно спит ночью и, до конца досмотрев все сны,
просыпается засветло. Но если предрассветный час застает тебя одного в
степи и если ты к тому же томим неясным предчувствием беды, то нет тебе
покоя.

Ур понимал, что было бы разумнее дождаться рассвета и только потом
пуститься в дорогу. Но нетерпение погнало его вперед. Он быстро шел, почти
бежал по темной степи, то и дело натыкаясь на камни, на жесткие кусты
верблюжьей колючки.

Он приземлился точно в том же месте, где год назад впервые вышел из
лодки на землю. Где-то поблизости должны быть нагромождение скал, и
родник, и овечья тропа, ведущая к главной усадьбе колхоза имени Калинина.

Где же скалы, где родник? Ур остановился, прислушался - не журчит ли
вода? Но ничего, кроме собственного учащенного дыхания, не услышал.
Кажется, он слишком забрал влево. Уж очень заметно здесь повышается
местность. Да, надо взять правее. Он снова побежал. Провалился в
неглубокую яму, подвернул ногу, исцарапал руки колючим кустом, когда
выбирался из ямы.

Да, ровно год назад ясным сентябрьским днем он ступил в первый раз на
эту обожженную землю. И вот он снова здесь. Предрассветная степь
простирается перед ним, как судьба...

На востоке немного просветлело. Оглянувшись, Ур разглядел неровный,
холмистый силуэт. Вот они, скалы! А он кружит вокруг битый час... Теперь
можно было различить легкий звон воды. Степной неожиданный родник! Можно
искать тебя всю жизнь - лишь бы припасть наконец к твоей упругой холодной
струе...

Вода как бы смыла с него бессонную усталость. Ур зашагал по овечьей
тропе, отмеченной многочисленными орешками. Быстро светало. Где-то впереди
перекликались петухи. И вот показались знакомые строения колхозного
поселка.

Дом неприятно удивил его мертвой тишиной. Обычно мать на рассвете
была уже на ногах, разводила огонь в очаге... Ур взлетел на веранду и
увидел черный амбарный замок, наглухо замкнувший дверь. Возле двери
чернели старые сандалии Шама.

Внезапная слабость в ногах заставила Ура сесть на ступеньку. Тупо
смотрел он на закопченный очаг во дворе, на связки оранжевого лука,
свисающие с балки веранды.

Послышался собачий лай, блеяние овец. Облачко пыли поднялось над
соседними садами. Ур поднялся и медленно пошел в ту сторону вдоль заборов,
сложенных из нетесаного камня.

Слитной желтовато-кудрявой массой текла отара.

- Чо! Чо-о! - покрикивали пастухи, тыча длинными посохами в
отбившихся овец.

Здоровенный пес "алабаш" зарычал на Ура, оскалив клыки. Один из
пастухов прикрикнул на пса и подошел, протянул Уру коричневую жилистую
руку.

- Приехал, молодой? - сказал он, раздвигая в улыбке черные усы. -
Мамичка тебя ждала, очень сильно плакала...

- Курбанали! - узнал Ур приятеля Шама. - Что случилось, где мои
родители?

Пастух печально покивал головой в мохнатой папахе.

- Папичка совсем заболел. Здесь болел. - Он хлопнул себя по заду. -
Вчера... нет... перед вчера райцентр ехал.

Он добавил что-то по-азербайджански, чего Ур не понял. Но главное
было понятно: отца увезли в больницу и мать уехала с ним. Ур спросил, как
выйти на дорогу, ведущую в райцентр, попрощался с Курбанали и пошел было,
но тот окликнул его:

- Молодой! Большой радость случился. Наш завфермой Даи-заде помнишь?
Га, Джанавар-заде! Суд пошел! Клянусь тобой! - Курбанали хлопнул себя по
коленке и захохотал.

Ур зашагал по немощеной улице и вскоре вышел на бетонку. Спустя часа
полтора его нагнал попутный грузовик. Шофер, парень примерно одного с Уром
возраста, притормозил, махнул рукой, приглашая садиться. Ехал он небрежно,