Чтение 62–й страницы книги ~Умри или исчезни~

В один из вечеров ему приснился сон - не то чтобы страшный, но явно
содержавший напоминание о чем-то неприятном. Он видел знакомый ему пейзаж,
только лишенный красок и ставший похожим на мельчайшую мозаику из пепла.
Небо было чуть светлее холмов, а в русле реки с мертвым шорохом пересыпался
пепел... Зомби лежал на берегу, и плоть его была такой же серой и хрупкой,
как все вокруг. Он боялся пошевелиться, чтобы в полном смысле слова не
рассыпаться в прах... Потом он увидел тень, черную человеческую тень без
лица и одежды. Тень увеличивалась в размерах, как будто к нему приближался
вырезанный из картона силуэт. Она прошла сквозь него, и пес почувствовал
мгновенную боль. Чьи-то зубы впились в его глотку и сразу же отпустили. Он
не успел проснуться. Тень сгинула где-то сзади, в удушливой пепельной мгле,
но отравила его сильнейшей тревогой.

Он открыл глаза, однако причина тревоги не исчезла. Тихо журчал ручей, и
ночь была напоена ароматами травы... Зомби поднялся и направился в сторону
человеческого жилища.

В сиянии взошедшей луны дом впервые показался ему склепом. Его сторожили
фиолетовые деревья, в густых ветвях которых дремали кошмары. Пес пробежал
под ними с отвратительным ощущением холода в загривке. Что-то вроде
гигантской летучей мыши, только гораздо более страшное и холодное, следило
за ним из темноты. Оно не охотилось, чтобы питаться. Оно убивало, падая
сверху и впиваясь в жертву зубами...

Он оказался в доме и сразу почувствовал новый запах - запах смерти,
которого раньше здесь не было. Запах, почти забытый им, но все еще
узнаваемый. Он прошел по коридору в спальню. В полной тишине его когти
стучали оглушительно. Сквозь высокое окно в комнату падали лучи света и
оставляли на полу перекошенные четырехугольники.

Зомби увидел мертвых людей. У них были вырваны глотки до самых шейных
позвонков, и это сделали мощные челюсти. Например, такие, как у него. Под
двумя оскаленными ртами зияли еще два рта - черные, рваные, беззубые и уже
начинавшие гнить...

В палитре здешних запахов был один, который Зомби узнал сразу. В это было
трудно, почти невозможно поверить, но за одну секунду вдруг изменилось все.
Пришла волна искажения: красивое стало безобразным, а влекущее -
омерзительным. В собачьем раю появился страх.

Пес стоял над трупами и впервые пытался определить, чьими же двойниками
они были. Кто хотел удержать их здесь и убил накануне побега? Кому они
мешали или кому могли помочь?..

Зомби опять вспомнил свою битву с Г-е-р-ц-о-г-о-м (теперь уже туманную,
будто щенячий сон), двуногого и то, как они спасли друг друга. Что-то
предопределенное было во всем этом; какая-то система, которой он не мог
постичь своим собачьим мозгом...

В ту ночь он заснул неподалеку от трупов, несмотря на исходивший от них
запах. Неужели хотел встретить того, кто придет за ними? Конечно, нет.

Он надеялся увидеть сны отлетевших душ.

***

...Он вовремя пришел в себя и мгновенно стряхнул липкую паутину
расслабленности. Сука неподвижно стояла на пороге спальни и смотрела на
него. Ее глаза тускло блестели, напоминая кусочки грязно-желтого льда. Он не
слышал, как она вошла в дом. Только что он был легкой добычей. Какой-то
сигнал, промелькнувший в сновидении, заставил его проснуться до того, как
она беспрепятственно приблизилась бы к нему.

Зомби, ворча, поднялся на лапы. Сука отличалась от Г-е-р-ц-о-г-а внешне,
но он узнал в ней ту же тупую, неотвратимую силу механизма, управляемого
извне. Побрякушка на ошейнике твари увеличилась в размерах; ее блеск
гипнотизировал его. Она усиливала лунный свет и слепящими лучами направляла
ему в зрачки. Зомби переменил место, пока еще не стало поздно. Он заходил
сбоку, чтобы не видеть отраженного света. Сука развернулась и оскалила
клыки. В ее глотке клокотало рычание. Долгое, непрерывное, как будто легкие
были размером с цистерну.

Он вдруг вспомнил времена, когда дрался на арене. Здесь не было ни
тотализатора, ни зрителей. Не было даже хозяина, доводившего пса перед боем
до исступления... Слюна закапала с его подрагивающих от ярости губ. Все
старые шрамы превратились в отрезки колючей проволоки, ужалившие его и тут
же испарившиеся снова. Он вспомнил о своем предназначении и рванулся вперед.

Они сцепились с жутким хрустом, как два по-настоящему диких зверя, и в
первый же момент пустили друг другу кровь. Ее одуряющий запах заглушил все
остальные и окончательно превратил собак в сгустки концентрированного
бешенства. Зомби забыл обо всем. Боль пульсировала на периферии его
сознания, пока клыки и когти разрывали чужую плоть. Теплое мясо
расползалось, как желе, оставляя в пасти привкус гнилья...

И все же Зомби удалось вцепиться суке в горло. Он сжал челюсти; в таком
положении их заклинило, будто смертоносный капкан. Сука отчаянно пыталась
стряхнуть его с себя, но он висел на ней до тех пор, пока пасть не
наполнилась кровью и горячая жидкость не закапала сквозь зубы.

Наконец сука прекратила скрести лапами по полу и забилась в судорогах. Он
последний раз дернул головой, вырвав ее горло. Через минуту она затихла.
Перед ним оказался ее раздувшийся розовый живот с багровыми полосами -
следами его когтей. Два соска были оторваны начисто.

Зомби остался стоять на трех лапах. В огромной ране под левой лопаткой
ковырялись чьи-то раскаленные пальцы. У него больше не было одного уха и
части щеки. Большой лоскут оторванной кожи свисал с груди, словно пес был
экспонатом в анатомическом театре. Несмотря на это, он держался.

Потом он наклонился и разодрал клыками живот издохшей самки, хотя в этом
не было никакой необходимости. И почувствовал в пасти что-то скользкое.

Когда рваные края раны разошлись, он увидел вместо зародышей
распадающийся клубок жирных белых червей.

***

Он лежал в доме мертвых и пытался заснуть. К нему со всех сторон
подползали черви. Раны горели, и боль мешала сконцентрироваться для
перехода. Но у него уже получилось однажды; он надеялся, что получится и на
этот раз.

Был зов, которого он пока не осознавал, - зов, заставивший его бежать от
гнусной подделки и искать новое убежище. Возвращались боль, опасность и
голод. Теперь Зомби не мог позволить себе ошибиться. Он должен был отыскать
двуногого, если тот еще жив...

Незаметно растворилось тело. Исчезли ощущения, зато вместе с ними исчезли
и черви. От Зомби осталась сущность, бестелесная матрица, код, слепок его
естества...

Черный шар медленно катился по черному биллиардному столу. Его поджидали
тысячи луз, только одна из которых не была очередной ловушкой.

Глава семидесятая

Крыша хижины была сложена из дребезжавших от ветра металлических листов,
и в ней было жарко, как в печи крематория. Брат Максим нашел миску с
наполовину испарившейся водой и плеснул немного жидкости в лицо Клейну. Тот
пришел* в себя, сфокусировал взгляд на миске и жадно потянулся к ней. В воду
попала кровь с пальцев Голикова, но раненый глотал ее, даже не замечая
этого. Потом и Макс сделал несколько глотков. Воды оказалось слишком мало,
чтобы напиться, и как раз достаточно для того, чтобы ощутить еще более
сильную жажду.

- Помоги! - попросил Клейн и встал, опираясь рукой на плечо Макса, но не
выпуская из нее карабина. От него разило, как от козла. Смесь дешевого
одеколона и пота - это было еще хуже, чем чистый пот... Минуту гроссмейстер
стоял молча, пытаясь справиться с головокружением, потом перевел на Голикова
мутный взгляд.

- Каменный дом посреди Лиарета... Отведи меня туда!

- Если ты хочешь умереть, я мог бы...

- Не разговаривай! Веди.

Повесив "галил" на шею. Макс поволок на себе старика. Его немного удивило
то, что Клейн даже не вспоминал о несгораемом ящике, оставшемся в
"лендровере"; с другой стороны, после того, как их союзником стал слепой
мальчик, бумаги утратили свою ценность. Но и мальчик был не вечен...

Еще с полчаса они блуждали по запутанному лабиринту улиц-коридоров. На
стенах были какие-то знаки, которые ничего не говорили чужеземцам.
Рассчитывать на помощь местных не приходилось, - квартал будто вымер задолго
до начала осады. К тому же Клейн настолько ослабел, что Макс решил рискнуть.
Он разобрал потолок одной из хижин и высунул голову под палящее солнце.

Стрельба в городе стала менее интенсивной, но за стеной бой все еще
продолжался. Они находились недалеко от цели - до каменного дворца
оставалось не более ста метров по прямой. Над крышами плыл едкий дым, хотя в
самом Лиарете гореть было почти нечему. Возможно, неверные выкуривали
жителей из какого-нибудь укрытия.

Макс спустился вниз и продолжал свой путь в обнимку с масоном, стараясь
не слишком отклоняться от выбранного направления. В конце концов они
все-таки вышли к мрачному зданию, сложенному из розового камня. Это было
древнее сооружение, вокруг которого когда-то возникло поселение и со
временем превратилось в город.

Тамплиеры оказались у полузаброшенного и никем не охраняемого входа. К
низкой деревянной двери было прибито вырезанное из листа жести изображение
сиамских близнецов, сросшихся затылками, - традиционного символа янусианских
монастырей, хорошо известного рыцарям. Судя по полу близнецов, монастырь был
женским. Меньше всего Максим ожидал встретить здесь братьев, а тем более -
сестер по вере.

С каждой минутой становилось все интереснее. В монастырях нередко
хранились сокровища и артефакты. Однажды тамплиеры обнаружили в вымершей