опасности.
небольших деревьев, как с образовавшегося на глазах холма осыпается
гравий, камни и почва. Холм этот превратился в высоченную фигуру из земли
- две могучие ноги поддерживали голову, тело и руки. Там, где должен быть
рот, прорезалось отверстие.
актерам.
цепляясь корнями и ветвями за землю, и вокруг этих скелетов нарастала
почва, образуя тела.
готовясь всех схватить раскрывшимися ладонями.
труппы, подгоняемые завываниями земляного господина:
угодил в центр шеренги, разметав трех монстров. Но остальные продолжали
двигаться, подтягиваясь к труппе.
рывком подалась вперед, выпустив длинную струю пламени изо рта.
Послышалась серия хлопков, какие издают, погибая в лесном пожаре, термиты.
Целый фланг врагов запылал.
размахивая молотками и топорами.
земляном гиганте.
шеренги монстров заняли места сраженных.
она подняла защитный покров, и Сафар получил желаемое - сильный, крепкий
кулачок энергии добавился к его собственной.
лапу к Бинеру и разевая огромную пасть с мельничными жерновами вместо
зубов.
день, когда он сражался с демонами. И как раз в тот момент, когда лапа
гиганта уже сжималась вокруг Бинера, пришла пора Сафара.
чувствовал, как зонд проскользнул в каменистое тело создания, отыскал путь
наименьшего сопротивления и стал пробираться вверх. Глубоко внутри
существа обнаружилось тело насекомого. Засохший труп саранчи. А внутри
саранчи оказалось что-то еще, маленькое и ничтожное. Когда зонд добрался
до этой твари, та забилась и заизвивалась внутри тела саранчи.
черным пятном на голове, которое Сафар принял за глаз. Эта тварь питалась
несчастьями и страданиями. Сафар обвел червя зондом и выяснил, что внутри
у него скрывается зародыш более страшного создания. Сафар обнаружил
полуразвившиеся ноги и выгибающийся хвост, вооруженный жалом на конце.
взялся за червя, остерегаясь маленьких острых клыков голода и ненависти.
Сафара взрывами магии.
сдерживая дыхание.
гигант разваливается на огромные куски из камней и почвы. Бинер успел
отпрыгнуть, едва не угодив под этот обвал. Поднялась туча пыли, из которой
во все стороны полетели обломки.
кроме груды камней.
увидел благоговение в ее глазах. Именно так смотрел на него и Ирадж, когда
он обрушил лавину на демонов.
лишь невнятное бормотанье. - Глупый маленький...
Мефидии, что оно явилось лучшим за всю ее карьеру. И когда вырастут
увидевшие представление дети, они поведают своим недоверчивым внукам о том
судьбоносном дне, когда чудовище, ставшее причиной их бедствий, было
сражено. И расскажут о том, какой потом устроили праздник...
ли не неделю. Очнулся он уже на борту воздушного корабля, летящего сквозь
шторм.
завывания ветра и шум дождя, хлещущего по палубе.
на чашку. Он выпил. Оказалось, вино с медом.
В дверях стояла Мефидия. Парка с капюшоном скрывала ее с головы до ног.
Освещая фигуру, грохнули подряд две молнии. От тела распространилась
сияющая аура. Засверкали и глаза ее, устремленные на него. Порыв ветра
распахнул парку. На Мефидии была лишь тонкая белая ночная рубашка,
настолько промокшая под дождем, словно она была нагая.
огонь.
двигались, но сам он ничего не слышал.
только ее тело и слышал лишь голос, повторяющий его имя.
кошмаров.
чешуи, руки без когтей и толстые красные языки, похожие на разжиревших
угрей, поедавших падаль.
чтобы заснуть, когда орды людей бросились за ним, страшно вопя и обнажая
плоские, готовые впиться в плоть зубы. Король попытался бежать, но ноги не
слушались его. Он застыл на месте, глядя на приближающиеся уродливые
существа, завывающие от ненависти.
высокие люди. Один из них, светлокожий, с золотой бородой, нес на золотых
кудрях корону. Второй, смуглый и безбородый, отличался длинными
развевающимися черными волосами. Этот смуглый своими огромными голубыми
глазами заглядывал прямо в душу, выведывая все тайные секреты Манасии.
старался не обращать на них внимания, уверяя себя, что они проистекают
вследствие усердного исправления им королевских обязанностей. Просто он
слишком увлекся, составляя планы вторжения в земли людей.
Генералы доводили его до бешенства своей осторожностью. Им хотелось
собрать армию побольше да наладить протяженные линии снабжения, чтобы
никакая человеческая сила не смогла им ни в чем помешать.
Превосходящие силы всегда помогают решать трудности войны. Но предложения
генералов, как вскоре выяснил король, касались армии, в два раза
превышающей численность, о которой помышлял Манасия.
генералов и их штабов и заботами о собственной безопасности. Ведь король
не простил бы им провала. Ему нужна была полная победа, и он не пощадил бы
никого, не поверил бы ни в какие ссылки на неудачу. И тем не менее
генералы его разочаровали. Где же их патриотизм? Где чувство долга перед
королем и Газбаном? "Надо рисковать, - думал Манасия, - иначе ничего
грандиозного в жизни не достигнешь".