Кто-то однажды сказал: "Nemo me impune lacessit". Разве он сейчас этого
стыдится?
маске великого гнева на лице, как у демонов в нашем театре кабуки. Не
следует впадать ни в гнев, ни в отчаяние - ни жалеть, ни мстить. И вы
теперь сами знаете почему. Или я ошибаюсь?
часы, - семь часов "Гермес" сядет. Кто будет тогда дежурить?
шумела моечная машина и слегка дула климатизация. Пилот взглянул на врача,
который сидел все так же неподвижно, подпирая голову руками, и смотрел
прямо перед собой невидящим взглядом. Темпе вышел из кают-компании, не
обменявшись с ним ни словом. И в самом деле, говорить было не о чем.
назначенную точку планеты, он изрыгал такое тормозное пламя, что его
искра, наблюдаемая мириадами неисчислимых глазков, раскаленной иглой вошла
в молочную пелену туч, разрывая их под собой на мгновенно розовеющие в
отблеске огня и быстро разлетающиеся по сторонам клубки, - и в это окно, в
прожженную пламенем дыру корабль погрузился и исчез. Клочья
циррокумулюсов, скручиваясь волокнами в спирали, начали закрывать прорыв в
облачном покрове Квинты, но еще не затянули ее полностью, когда через их
просветы ударил желтый блеск. Все это было видно с запаздыванием в девять
минут - столько времени нужно было световому сигналу, чтобы пройти
расстояние, отделявшее их от планеты, - и тогда же был получен сигнал
ориентированного на Сексту передатчика того "Гермеса" - в первый и
последний раз. Тучи еще раз разбежались над местом спуска, на этот раз
мягче и медленней, а по рубке, заполненной людьми, пробежало что-то вроде
короткого сдавленного вздоха.
Квинты, вызвал GOD'а:
стержень реактора пустил его вразнос. Дать варианты причины?
медленных и быстрых, чтобы пробить всю конструкцию реактора. Реактор даже
после выключения начал работать, как размножитель, и в плутонии пошла
экспоненциальная цепная реакция. Второй вариант: кормовую броню пробил
кумулятивный снаряд с холодной аномалоновой головкой. Дать доводы в пользу
первого варианта?
мог уничтожить только силовой отсек; предполагалось, что на борту
находятся живые существа, отделенные от силового отсека рядом перегородок
антирадиационной зашиты. Показать спектр?
ореоле. Не оборачиваясь, выключил изображение и с минуту молчал, словно
взвешивая в мыслях слова машины.
почтением, нарочито церемонно сказал:
команду надо было сохранить. С некоторыми повреждениями, но живой. От
трупов много не узнаешь.
сказано, а от выражения лица Стиргарда. Почти не разжимая губ, словно его
челюсти схватила судорога, он заговорил:
дайте нам и им шанс на спасение. Убедите меня, что мы должны вернуться на
Землю и принести ей скромное утешение, что есть миры и похуже, чем она. А
их оставить погибать самостоятельно. На время ваших уговоров я перестаю
быть вашим командиром. Я только внук норвежского рыбака, простак, который
забрался выше своих возможностей. Я выслушаю все аргументы, а также
оскорбления, если кто-то сочтет их полезными. То, что я услышу, будет
стерто из памяти GOD'а. Я слушаю.
полномочий командира ничего здесь не меняет. - Араго, словно для того,
чтобы его лучше было слышно, шагнул вперед, отделился от остальных. - Но
если каждый до конца должен поступать по совести, будь то в драме или в
трагифарсе - ведь никто не режиссирует свою жизнь и не учит заранее свою
роль, как актер, - я скажу: убивая, мы никого и ничего не спасем. Под
маской "Гермеса" крылось коварство, а под маской стремления к контакту
любой ценой видна не жажда знания, а мстительность. Все, что бы ты ни
предпринял, отказавшись от возвращения, окончится фиаско.
удар можешь им нанести. Но ни в чем другом у тебя такой уверенности нет.
приложу все силы, чтобы помешать. Ты меня остановишь, только заковав в
кандалы. Знаю, что по диагнозу GOD'а я уже ненормальный. Хорошо. Но
ненормальные мы здесь все до одного. Мы изо всех сил старались убедить их,
что ничем им не угрожаем, четыре месяца позволяли атаковать себя, вводить
в заблуждение, заманивать в ловушку, обманывать, и если отец Араго
представляет здесь Рим, то пусть вспомнит, что сказал его Спаситель
Матфею: "Не мир я принес, но меч". И что... но я и так слишком
разговорился. Будем голосовать?
Эль Салам, ты должен включить солазер.
через двадцать минут может резать.
уйти.
излучения, солазер открыл огонь в час ночи, с трехчасовым опозданием,
потому что Стиргард потребовал точной коллимации, чтобы удар в кольцо по
касательной пришелся именно там, где была приготовлена ловушка. Пришлось
выждать, пока планета не повернется вокруг своей оси на необходимый угол.
Восемнадцать тераджоулей слились в световую шпагу. Скачок фотометров
засвидетельствовал, что невидимый в пустоте нож солнечной фрезы ударил
сбоку в кромку кольца и сорвал его наружный обруч. Глухое и немое
изображение, которое можно было закрыть ладонью, показало всю мощь, взятую
у солнца, когда она разрядилась в столкновении света, более твердого, чем
сталь, с гигантским ледяным колесом, растянутым на тысячи миль. Сам центр
удара был виден сначала как искрящийся разрыв, из которого брызнула
распухающая белыми клубами метель, окруженная странно изогнутыми дрожащими
радугами. Ледовое кольцо кипело, испарялось и, обратившись в газ, тут же
замерзало и рассеивалось в черной пустоте за огненной зоной, образуя
длинную, тянущуюся полосами за край планеты вуаль. Она уходила за
горизонт, так как лазер резал в направлении, противоположном вращению
планеты. Стиргард приказал ударить в косо сияющий диск кольца так, чтобы
вывести его из динамического равновесия. Сосредоточенной в солазере
мощности хватало на семь минут тераджоулевого резания.
отделенном, от внешнего шестимильной щелью, все бурлило от турбуленций,
вызванных изменениями момента вращения. Когда ледяной край, сметенный во
мрак, достиг гривами туч ночного полушария, горизонт Квинты засветился,
словно за ним в дымящихся столбах радуг вставало второе солнце-близнец и
кровавой зарей окрасило еще гладкую поверхность облачного моря. Картина
этой ужасной катастрофы была великолепна. В триллионах кристалликов льда
свет, бьющий из рассеченного кольца, создал космический фейерверк,
заслоняющий все созвездия звездного фона. Зрелище, захватывающее дух. Люди
в операторской инстинктивно переводили взгляд с верхнего локатора, на
котором над солнечным диском, эксцентрично смещенный, дрожал лазерный
бриллиант, на главный экран, где ровный безымпульсный поток мощи послойно
сдирал с ледового круга лопающиеся плиты белоснежных кристаллов.
выглядеть ужасающим непрестанным взрывом высоко в небесах, но они,
наверное, уже не увидели радуг, молниями взлетающих вверх, так как