раз он собирался умертвить меня собственноручно, проследив, чтобы не было
ошибки.
36
видно - это казалось Дошу совершенно неестественным, словно недоставало
какой-то необходимой части мира. Таргвейл очень велик, а их армия очень
мала. Рассеяв по рощам, низинам и живым изгородям разведывательные патрули
и отряды фуражиров, пять тысяч человек почти растворились. Шагая по дороге
рядом с Исиан, Дош с трудом верил в наличие этих пяти тысяч.
скрытый за вершиной холма. Прячась за живыми изгородями, патрули охраняли
с обеих сторон войско на марше. Гос'вла со своим кавалерийским эскадроном
следовал, к сожалению, прямо за ними.
держались достаточно близко, чтобы Дош мог услышать их двусмысленные
шуточки о непостоянстве извращенца, ухаживающего за наложницей полководца.
Как только они вышли из городских стен, Дош снова перестал быть своим
парнем. Напуганным мужчинам нужна разрядка, и он был идеальной мишенью.
отличался особым изяществом; низведенные до уровня простых смертных, к
тому же пеших, они его не улучшили. Новые мозоли, усталость, голод,
опасность и прочие лишения, возможно, и шли на пользу душам, но явно не
могли отвлечь примитивные умы от чувственных фантазий.
бегуна-посыльного. За день он проходил вдвое больше, чем все остальное
войско. Обыкновенно он не обращал внимания на насмешки и поэтому не
понимал, почему сейчас чувствовал себя таким уязвленным.
заметила Исиан.
глаз ребенка. Она уже некоторое время хромала рядом с ним, казалось,
обращая на шутников не больше внимания, чем он... уделяя, надо признать,
очень мало внимания и ему самому. Мешок, который она несла, не уступал
размером мужскому; ее мальчишеская фигура почти вдвое сложилась под его
тяжестью. Любой в войске был раза в полтора выше и сильнее ее, но она
держалась. Она никогда не жаловалась - во всяком случае, Дош не слышал ее
жалоб. Он отыскивал ее и шел рядом, когда был свободен от поручений, но
они почти не разговаривали. Единственное, что объединяло их, - это то, что
оба они чужаки.
трапезой.
имел в виду.
того и другого, верно? И они не так чувствительны, как ты.
тебя с собой. Это их не касается. Хочешь, понесу пока мешок?
дальше.
ободрять отстающих, раненых и ослабевших, хотя каждый день все новые бойцы
валились с ног и их оставляли на сомнительную милость таргианцев. Злабориб
шел впереди, возглавляя марш.
ни женщин, чтобы их насиловать, ни добра, чтобы его грабить, но это ничего
не меняло - у войска не было вьючных животных, чтобы перевозить
награбленное. Если усталым солдатам удавалось поймать зебу или зубра,
зверь попадал прямиком в котел. Запасы продовольствия, захваченные из
Лемода, истощились; весенние поля были пусты. Еще несколько таких дней, и
голод поставит армию на колени.
передвигалась таргианская армия. На востоке тоже вырастали горы,
приближаясь с каждым днем. Где-то там лежал Сальторпасский перевал, дорога
домой, но усталые, изголодавшиеся воины даже не надеялись одолеть его, а
потом и перевал Сиопасс. Кампания грозила войти в историю Вейлов как одно
из величайших военных поражений. Благодаря Д'варду Джоалия захватила и
разграбила Лемод, но во всех остальных отношениях все, чего она добилась,
- заставила таргианцев разорять собственную страну. Дош находил это
слишком слабым утешением.
чем они достигнут перевала. Выжившие отправятся на серебряные рудники.
Двое чужаков не могли рассчитывать ни на что большее. Дош служил своему
богу, и умереть за Тиона означало, что он навечно займет место среди
созвездий. Но девушке-то какой смысл оставаться здесь? Она была полезна в
качестве проводника по Лемодвейлу - почему Д'вард оставил ее здесь?
Неужели он настолько неблагодарен? Дош почему-то думал об Освободителе не
так плохо. Насколько он помнил, в "Филобийском Завете" не было ни слова
про Исиан. Это ничего не значило; пророчества вообще очень туманны.
просматривались впереди. Он огляделся по сторонам - как всегда, ожидая
увидеть движущуюся на них вторую таргианскую армию. Далекие точки означали
разведчиков - уланов верхом на моа. Они описывали круги около отступающей
армии, всевидящие, как ястребы, надоедливые, как москиты, и тем не менее
они вообще прекратили нападать.
посреди пастбища, - понятно, любому поселению здесь не место, значит, это
мог быть только храм. Весенняя листва на деревьях переливалась золотом, и
такой же отблеск имел просвечивающий сквозь нее купол, а золотой цвет
говорил: "Тион". Дош не мог противиться призыву. Он хотел, он рвался
услужить своему господину.
обочину.
выкрикивали ему непристойности. Стоило им пройти, как он нырнул за живую
изгородь. Он сидел в зелени и ждал, пока пройдет арьергард. Последний
отряд промаршировал четким строем, с разухабистой песней, а это значит,
что Д'вард идет с ними, подбадривая и воодушевляя воинов так, как мог
только он.
поле.
37
Они могли перехватить его, прежде чем он успеет догнать своих. Он не был
ни нагианцем, ни джоалийцем, так что не знал, как к нему отнесутся. Он
предпочитал не загадывать последствий. Собственно, какая разница - ведь он
должен сообщить своему господину новости.
покоя: зачем богу шпионы, собирающие для него сведения? Дош долго ломал
голову, но в конце концов нашел ответ. Богу не нужно ничего. Боги
всеведущи. Важны не сведения, а сам факт служения богу, и важен он только
самому Дошу. Как охотничьего кота натаскивают искать дичь, так и его
обучили служить, чтобы душа его смогла удостоиться места на небесах.
Жертва ценна для молящегося, не для бога. И чем мучительнее жертва, тем
лучше, будь то заклание тощего цыпленка или какая-либо услуга. Дош не
нужен Тиону, но Тион отчаянно нужен Дошу.
обитель. Возможно, женскую, хотя для Тиона или кого-то из его аватар
мужской монастырь подходил бы более.
подобающий святому месту. Здания были очень старые, покрытые толстым слоем
мха, - пять домов хоронились под деревьями, еще один стоял на открытом
месте. Судя по размеру окон, там размещалось хранилище свитков. Вряд ли
орден велик - не более дюжины монахов, и Дош подумал, каково-то им жить
здесь, в холмах, вдали от остального мира. Одинокая фигура в сутане
склонилась над грядками, но больше он никого не видел. На веревке сушилось
самое обыкновенное белье.
Пропотевшая рубаха липла к ребрам, когда Дош поднимался по ступеням. Одна
дверная створка была распахнута, и он шагнул в прохладный полумрак.
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Буркатовский Сергей
Лукин Евгений
Бажанов Олег
Перумов Ник