секунд мысли ее успели унестись куда-то очень далеко.
думаю, что мы закончим после завтрака.
неожиданности.
Я... ну, словом, я почти что помолвлена. Во время своей поездки я,
вероятно, обвенчаюсь.
будущем году еду за границу? Об этом писали во всех газетах.
за английского короля, но наш арджайлский "Таймс" вы ничем не проймете.
А я думала, что вы сердитесь.
себя за то, что в прошлый раз был таким дураком.
случаях, не приходили ему на ум. Он взглянул ей прямо в лицо. Губы ее
раскрылись, а в глазах было сочувствие. Но он хотел от нее не сочувствия.
Его пронзила резкая боль утраты.
адвокат, его зовут Антон Реми... Он очень славный, - вызывающе добавила
она, но Эрик не обратил внимания на этот маленький признак слабости.
назад. Сначала он мне казался довольно поверхностным, однако на самом деле
это совсем не так. Просто я слишком привыкла к нашей университетской
публике.
вы расскажете мне о вашей стипендии.
совсем непохожа на женщину-физика. Его охватила бешеная ревность. Они
молча дошли до кафетерия.
опыта, который собираетесь ставить вы с Траскером, у меня идут еще три
опыта - в Массачусетском технологическом институте, в Гарварде и в
университете Дьюка.
работы в общегосударственном масштабе. Мы будем работать, а вы будете
собирать результаты и писать статьи!
еще более сочувственным.
просто ревную. Я ревную к этому адвокату. Я ревную ко всем физикам, с
которыми вы имеете дело. И, ради Бога, не говорите мне, что я не имею на
это права. Никто лучше меня этого не знает, но, черт возьми, я все-таки
ревную!
вас!
наказать Мэри за сострадание в ее взгляде. Он сказал это потому, что ему
действительно этого хотелось.
заколотилось, ибо он не знал, как быть, если она согласится. Она пытливо
смотрела ему в глаза, и лицо ее стало суровым. И тут он ее возненавидел за
то, что выдал себя, предал Сабину, и все понапрасну.
слезы. Она снова положила ладонь ему на руку. - Ах, Мэри!
том, что им одинаково больно и что в один миг все может перевернуться.
и подавно.
овладевшую им грусть.
возвращались в Арджайл. Каждый был погружен в свои думы. Накануне Эрик
снова провел вечер с Максуэлом, потому что Фабермахер куда-то ушел с
Эдной. Сейчас Эрика угнетало сознание, что за эти два дня ровно ничего не
произошло, что он уезжает с тем же, с чем и приехал. Сидя в тихом, мерно
раскачивающемся вагоне, он мысленно оглядывался на свою поездку, и у него
было такое ощущение, словно он потратил уйму энергии и все впустую. И
вместе с тем ему смутно казалось, что он стал совсем другим - гораздо
тусклее, менее восприимчивым, более незначительным.
предстоящий эксперимент. С тайным радостным нетерпением он ждал встречи с
Мэри. И все это прошло. Теперь он сам удивлялся, откуда он взял, что этот
опыт так важен. Да, он задуман остроумно, но не имеет решающего значения
для миллионов людей, которых сжигает кипучая жизнь, в то время как его,
Эрика, поезд везет, словно кочан капусты, назад к растительному
существованию, в огород, где царствует эта ничтожная жаба - Риган.
научная карьера. Ну хорошо, говорил он себе, пусть ученые-физики считают
ниже своего достоинства работать в промышленности. Разумеется,
исследование атома и атомного ядра в конечном счете гораздо важнее, чем
изобретение нового способа делать пуговицы. И вычислять давление воздуха
на крыло самолета могут научиться тысячи инженеров, знающих только
элементарную физику. Ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову
сравнивать эти два вида работы. Но каждый из них по-своему определяет
жизнь тех, кто этим занимается.
бросил университет. А Мэри? Она тоже через кого-то соприкоснулась с тем,
что Эрик про себя называл "настоящей жизнью". Его обгоняют со всех сторон,
а он плетется где-то в хвосте и продолжает довольствоваться самым малым.
Даже Фабермахер!.. Вызвать такое жадное, такое обнаженное желание, какое
испытывала Эдна, может только незаурядный человек.
все эти годы? Что вообще могу сделать? Он подумал, что у него нет ничего,
чем он мог бы гордиться, и это вызвало ощущение саднящей боли во всем
теле.
только потому, что они оправдывали мысль о решении, которого он, конечно,
никогда не примет, если только его не вынудят к этому... Максуэл предложил
ему место; Эрик со смехом отказался, но теперь, на пути домой, он стал
думать об этом всерьез.
и сонному в предвечерние часы воскресного дня. Эрик чувствовал себя
несвежим и разбитым после дороги. Фабермахер вышел на углу своей улицы.
Эрик машинально пригласил его к себе, но Хьюго торопливо отказался. Дома
Эрика встретила Сабина в черном крепдешиновом платье, одном из тех двух, в
которых она ходила в гости. Платье это она носила уже третий год, но Эрик,
впервые взглянув на нее глазами постороннего мужчины, заметил, что она в
нем очень изящна и похожа на цветок. Она поцеловала его, но за ее
приветливой улыбкой он почувствовал беспокойство. Возможно, мучительные
переживания отразились на его внешности.
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Лукин Евгений
Сапковский Анджей
Беляев Александр
Смит Кордвейнер