Чтение 62–й страницы книги ~Наложницы ненависти~

Ее величество изволило вспыхнуть... И тут же взять себя в руки.

— Я не вижу радости на твоем лице, Сантьяга, — процедила она. — Ты
добился, чего хотел...

— Я? — изумился комиссар. — Я хотел, чтобы вся добыча, доставшаяся
Великим Домам после кризиса Кадаф, была собрана в Цитадели.

— Теперь она собрана в Замке. Какая разница?

— Разница в том, что Темный Двор не планировал использовать
лабораторию по производству «стима», — хладнокровно объяснил Сантьяга. — И мы
бы никогда не пошли на сделку с гиперборейцами.

— Сослагательные наклонения оставь при себе! — яростно выкрикнула
королева. — Твое невмешательство привело к войне! В каждой капле крови,
пролитой дружинниками, есть вина Темного Двора!

Комиссар предупреждающе поднял вверх указательный палец:

— Ваше величество, я прекрасно понимаю, что события последних часов не
могли не вызвать у вас некоторого расстройства. Я понимаю и готов сделать на
это скидку, но не более. Война еще не закончена, и не стоит разговаривать с
союзником в подобном тоне.

— С союзником?

— С союзником, — серьезно кивнул Сантьяга. — Вы правы, Всеслава, мы
добились чего хотели: Зеленый Дом лишился лаборатории, и с этой стороны Тайному
Городу перестала угрожать опасность. Остаются обезумевшие чуды. С ними надо
воевать.

— Мы занимаемся этим весь день.

— И не очень-то преуспели.

Королева закусила губу:

— Мы здорово потрепали гиперборейцев.

— Но в бой еще не вступала гвардия, — напомнил комиссар. — А она, при
всех достоинствах тварей Кадаф, является главной силой Ордена.

— Поэтому великий магистр и не пускает ее в ход. — Всеслава выдержала
паузу и горько вздохнула. — Надо признать, что с тактической точки зрения союз
с тварями Кадаф стал для чудов находкой: они сумели нанести нам очень тяжелый
урон, сохранив в неприкосновенности свои лучшие войска.

— Которые в самое ближайшее время окажутся под стенами Зеленого Дома,
— закончил Сантьяга.

— Ты уверен?

— Абсолютно. По нашим расчетам, в течение двух-трех часов вы увидите
штандарты гвардии.

— Решающий штурм.

— Да... решающий, — комиссар слегка поморщился, но продолжил свою
мысль. Правда, довольно скомканно: — После такого удара Орден сам запросит
мира. Мы перевезем лабораторию и остатки «стима» в Цитадель, уничтожим их и
продолжим жить в мире. Об этом я и хотел договориться.

— Кажется, я что-то пропустила, — пробормотала королева. — После
какого удара? И почему вы решили, что Леонард уберет отсюда гиперборейцев?

— У него не хватает сил.

— На что?

— А вы разве не в курсе того, что происходит в городе? — улыбнулся
Сантьяга.

— В последнее время я была несколько занята, — язвительно ответила
Всеслава. — Что ты имеешь в виду?

— В Ордене мятеж, — непринужденно поведал комиссар. — Франц де Гир
провозгласил себя великим магистром.

— Это я знаю.

— И Леонард отправит тварей Кадаф против Горностаев.

— Бедный де Гир.

— Ничего, — рассеянно отозвался нав. — Франц выкрутится.

* * *

Алтай, село Мусаево, 4 августа, суббота, 23:12 (время московское)

— Ты вышел из темного портала, — хмуро произнес Нера.

Несмотря на то что в бешеных вихрях переходов было необычайно трудно
уловить хоть какой-нибудь оттенок, хван различил, что поток энергии,
доставивший наемника на Алтай, состоял в основном из черного цвета. Черной
магическая энергия была у навов.

— Портал построили в Темном Дворе, — не стал скрывать Кортес.

— Ты их посланник?

— В какой-то мере.

— В какой?

— Ты не провел меня в дом, — слегка изменил тему наемник. — Мы
перестали быть друзьями?

Глава семьи Хван потер лоб правой верхней рукой, помолчал и буркнул:

— В доме сидят чуды, посланники Ордена. Великий магистр и... и новый
мастер войны не понимают, почему маршалы хамелеоны до сих пор не прибыли в
расположение гвардии.

— А почему они не прибыли?

— Чего хочет Сантьяга? — Нера тоже умел переводить разговор в
интересующее его русло. Кортес усмехнулся.

— Самое смешное, что комиссар не требовал от меня уговаривать вас
или... или подкупать. Он с большим уважением относится к вассальной присяге,
которую твоя семья принесла Ордену.

— Тогда почему ты здесь?

— Сантьяга попросил меня рассказать вам, что происходит в городе.

— Мы живем не в самой глуши, — обиделся Нера. — Последние события нам
известны.

—Все?

— Все.

— Франц не предавал Орден.

Нера вздрогнул, и Кортес понял, что нанес правильный удар. В
многочисленных войнах, которые вел Великий Дом Чудь, маршалы хамелеоны всегда
подчинялись непосредственно капитану гвардии. И Нера, и все его воины ценили
мужество и храбрость Франца де Гира, уважали его и, самое главное, полностью
доверяли ему. Известие о мятеже должно было произвести на четырехруких самое
гнетущее впечатление, о чем свидетельствовала затяжка с мобилизацией.

— Рыцарь, де Гир поднял мятеж, — бесстрастно ответил Нера. — Этого
достаточно.

— А как бы отреагировали хваны, если бы Леонард прислал сюда парочку
командоров для расправы над тобой?

— Великий магистр не настолько глуп.

— Правильно, потому что в подобном случае твои братья ликвидировали бы
убийц, а затем задали бы Леонарду много неприятных вопросов.

— Это уж точно, — улыбнулся Нера.

— Тогда чего ты хочешь от Горностаев?

Четырехрукий снова помолчал.

— Мятеж... — Нера потер подбородок. — Тебе лучше уехать, Кортес. Так
будет лучше для нашей дружбы. Скажешь Сантьяге, что...

— Францу не понравился союз с тварями Кадаф. — Наемник словно бы не
слышал хвана. — Он заявил об этом на совете Ордена, но к нему не прислушались.
Тогда Франц сам снял с себя полномочия мастера войны, но он и не думал покидать
гвардию! Ты знаешь де Гира, он мог поступить иначе?

Нера покачал головой.

— Но Леонард, а самое главное — Гюнтер Шайне знали, кто на самом деле
должен стать следующим великим магистром. И решили сделать так, чтобы этого не
произошло.

— Ты не можешь знать это наверняка.

— Они просто просчитались, — усмехнулся Кортес. — Во-первых, Франц не
согласился послушно лечь под топор, а во-вторых, Горностаи поддержали де Гира.

— И наплевали на свою семью.

— А кому нужна такая семья? — Наемник выдержал паузу. — Философия
Кадаф проникает очень незаметно. Сначала кажется, что жестокость — это
неотъемлемая часть войны. Война не прекращается, всегда находятся новые враги.
Жестокость становится повседневностью, и появляется ненависть. Ненависть ко
всем. Великий магистр так и не понял, что, заключив сделку с гиперборейцами, он
расчищает дорогу Азаг-Тоту.

— Де Сент-Каре не допустит, чтобы его подняли.

— Месяц назад я бы рассмеялся в лицо тому, кто предположил бы
возможность союза между Орденом и гиперборейцами.

— Это тактика...

— Аналитики Темного Двора просчитали ситуацию и пришли к интересному
выводу: твари Кадаф не стали бы воевать за чудов просто так.

— Что ты имеешь в виду?

— В Темном Дворе подозревают, что великий магистр заключил с
гиперборейцами дополнительный договор.

Нера молчал долго. ОЧЕНЬ долго.

— Что за договор?

— Он пообещал возродить Гиперборею.

— Ты не можешь этого знать! И Сантьяга не может!

— Я и не говорил, что знаю, — хладнокровно ответил Кортес. — Все, что
я сказал, рассчитали аналитики Темного Двора. Они предполагают, что ничто иное
не могло заставить высших иерархов Кадаф воевать за Орден.

— Даже если и так? — вздохнул Нера. — С точки зрения Леонарда он
поступает правильно: вместо Великого Дома Людь Орден получит вассальную семью
гиперборейцев...

— И лабораторию по производству «стима». Она уже в Замке.

Лидер семьи Хван поморщился, и Кортес поздравил себя со вторым, верно
рассчитанным ходом: потеря монополии на выращивание Золотого Корня была весьма
болезненной перспективой для четырехруких. Возможно, именно в этом заключалась
главная причина их недовольства и затяжки с мобилизацией.

— Кроме того, чуды получили философию Кадаф. В качестве бесплатного
приложения, так сказать.

— Это все твои догадки.

— Я не занимаюсь предсказаниями, — перебил хвана наемник. — Я