советовала нам странствовать по дорогам Куманского Халифата только
вместе с караваном халифа. Она ничуть не преувеличивала, когда
обещала, что здесь к нашим услугам будут все удобства, доступные тому,
кто решился отправиться в путь - скоре уж преуменьшала! Я с
удовольствием убедился в этом на собственном опыте. Рогатые куфаги,
внешность которых повергла меня в панику при первом знакомстве,
показали себя не только хорошими бегунами - они умудрялись упрямо
брести вперед даже во сне! - но и редкостными умницами. Меня
совершенно обезоружило их робкое дружелюбие. Вечером первого же дня
нашего паломничества я уже кормил свою зверюгу медовыми коржиками.
Куфаг аппетитно похрустывал лакомством и охотно отзывался на добрую
дюжину довольно дурацких имен, которые я для него с энтузиазмом
придумывал, и тут же забывал - по причине их абсолютной
неудобоваримости...
поражаться своей способности наслаждаться жизнью, невзирая на
абсолютное безделие. Оказалось, что я могу часами неподвижно лежать на
спине и пялиться в небо, которое по мере нашего продвижения вглубь
материка приобретало все более густой оранжевый оттенок. Время от
времени я переворачивался на живот и переводил взгляд на изумительный
ландшафт уандукских степей: синеватые переливы высокой, сочной травы,
которую на бегу пощипывали наши куфаги, молочно-белая поверхность
круглых валунов, куда больше похожих на авангардные садовые
скульптуры, чем на обыкновенные камни, разбросанные по неухоженному
телу планеты... Я сам себя не узнавал: меня не тянуло даже поболтать -
ни с Кофой, ни теми, кто остался дома. Разумеется, иногда я все-таки
давал себе труд послать им зов, чтобы узнать, что у них творится и
рассказать о себе, но мной руководило скорее чувство долга, чем
желание вынырнуть из сладкого омута изумительной тишины, в котором
внезапно увязла моя жизнь. Сэр Кофа тоже вовсю наслаждался процессом
бытия: время от времени до меня доносилось монотонное треньканье его
шарманки - в кои-то веки кофино музицирование никому не мешало жить,
разве что его горемычному куфагу, у которого не было возможности
протестовать...
Шухша Набундул, гостеприимный предводитель нашего каравана, честно
держал свое слово! У его историй был такой же странный сладковатый
привкус, как у лучших блюд местной кухни - незнакомый, чарующий и в то
же время немного действующий на нервы. Но через несколько дней я
привык к тихому голосу старика, его неторопливой манере произносить
слова, мягкому, чуть-чуть тягучему уандукскому говору и незамысловатым
сюжетам его историй. С меня даже сталось обогатить свою активную
лексику не одной дюжиной местных фразеологических оборотов - сэр Кофа
изо всех сил пытался с этим бороться: он утверждал, что в Ехо с таким
жаргоном меня не пустят ни в один приличный дом. Не могу сказать, что
ему удалось меня напугать: честно говоря, я никогда не был таким уж
великим любителем посещения этих самых "приличных домов"...
ежевечерним выступлениям нашего проводника. На мой вкус, они были
слишком уж однообразными, несмотря на все свое экзотическое
очарование. Но однажды вечером старик рассказал нам историю об одном
странном типе, под началом которого он когда-то служил в армии
прежнего халифа - в те годы наш почтенный генерал был совсем
молоденьким рядовым Стражем границ. До сих пор не знаю, что заставило
меня слушать его рассказ, открыв рот: поначалу история приключений
Вкушиха Махаро ничем не отличалась от множества других историй, под
которые я привык дремать по вечерам, удобно устроившись на своем
уладасе.
ночей. Наше путешествие приближалось к концу - в полдень сэр Кофа как
раз удосужился справиться, когда мы прибудем в Кумон, и мы оба были
потрясены до глубины души, услышав, что сие долгожданное событие
непременно случится с нами "не позже, чем спустя три рассвета". Может
быть именно поэтому я так внимательно слушал рассказ господина Шухши:
до меня наконец дошло, что скоро его неторопливые монологи станут
всего лишь частью моего прошлого, как и многие другие чудесные вещи,
которые были моими, но ушли - в те дни мне казалось, что они ушли
навсегда... Но в любом случае, мне и в голову не приходило, что эта
экзотическая, но незатейливая сага надолго возьмет меня в плен -
"повернет колесо моей судьбы", как сказал бы сэр Анчифа Мелифаро, уж
он-то знал, как это бывает...
человек неприметный - не то холостяк, не то вдовец. Он жил одиноко в
небольшом доме в одном из тихих кварталов, среди рощ, где благоухает
дерево Маниова. Мужчина он был статный и телом дородный, и себе на
уме. Но о жизни имел суждение странное. А звали его Вукуших Махаро. -
Монотонно начал старик. Такое вступление неизменно предваряло любую
его историю, даже когда он рассказывал о своих хороших приятелях.
Очевидно, этого требовали какие-нибудь местные традиции устного
творчества. Мы с Кофой придали своим лицам страдальческие выражения и
понимающе переглянулись. Старый генерал тем временем невозмутимо
продолжал свое повествование.
мало что оставил сыну в наследство, поскольку покинул этот Мир не в
лучшие для себя времена: ровно через полгода после того, как
укумбийские пираты ограбили и потопили его караван из десяти кораблей
с грузом букиви, следующий в страну Ташер. Хулбег вложил в это
предприятие почти все свои сбережения и таким образом оказался
разорен, сохранив только самую малость на достойные похороны...
честных купцов... - С напускной скорбью заметил сэр Кофа. - Между
прочим, букиви - это та самая пряность, счастливыми владельцами
которой мы с тобой недавно стали... Тебе стыдно, сэр Макс? - Ехидно
осведомился он.
забывайте, Кофа: не я создавал этот прекрасный Мир, частью которого
являются укумбийские пираты.
Кофа.
что действительно замолчал.
Урмаха! - Вукуших Махаро поступил на службу в войско старого халифа,
Нубуйлибуни цуан Махифы, отца цуан Афии, да пребудут они оба в
согласии со своими тенями... Сорок лет Вукуших Махаро провел в военных
походах против врагов Халифата и побывал во многих странах, среди
которых попадались как чудесные и восхитительные во всех отношениях,
так и весьма унылые и ничем не примечательные. Однако по морю он ездил
лишь один раз, памятуя о злоключениях отцовых караванов...
выдержал и хихикнул.
дослужившийся до чина бугула, был назначен комендантом Валмохи -
каменной крепости на окраине Хмиро, Великой Красной Пустыни, дабы
блюсти непорочность вертлявой границы, оберегая ее от злокозненных
диких племен энго, с которыми никогда нет ни мира, ни войны а так -
сплошное недоразумение. Там он и провел следующие двенадцать лет своей
военной службы и совершил немало подвигов, молва о которых дошла до
золотых крыш Кумона... Однажды в Валмохи приехал гонец из соседнего
местечка и принес весть о том, что напали звероликие энго, разграбили
и сожгли город, и угнали множество человеков и скотины, и что пошли
они вдоль черты Хмиро прочь в свои земли зловонные.
откашлялся и продолжил:
боевых куфагов в полном снаряжении. И еще он дал каждому из них на
спину по корзине, где лежал Дымный Камень.
университетского профессора объяснил сэр Кофа. Мне пришлось
довольствоваться этим туманным объяснением, поскольку господин Шухша
явно не собирался спровождать свой рассказ надлежащими пояснениями.
наказал им следовать за отрядом в тени дымного облака, таким образом,
чтобы с земли их не было видно. Так они и сделали, и были весьма
довольны свершенной хитростью. И когда они настигли безумных энго, те
увидели только кучку воинов верхом на рунорогих куфагах, и черное
облако над ними. И тогда энго стали смеяться, как пустоголовые
обезьяны Бэо, показывая пальцами на воинов халифа и говоря, что у тех
от страха исходят газы, и что, дескать, потому над ними так черно и
туча огромная.
больного ребенка и демонстративно отвернулся, словно хотел
торжественно сообщить небу над нашими головами, что он со мной не
знаком.
Вукуших Махаро дунул в золотой шар Буньох, и раздался звук, и с неба
посыпались воины.
виновато развел руками.
Василенко Иван
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Дальский Алекс
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс